Джулз вздохнул.

– Валяй. Я знаю, ты еще не закончила. Хоть и могла бы уже.

– Как долго ты собираешься сидеть и ждать этого... этого...

– Полного говнюка? – подсказал Джулз.

– Верно! Вернется и скажет тебе, что ошибся – снова? – спросила Джина. – И что это вообще за претенциозное лос-анджелесское пластиковое имя Брэнфорд? Фу! Избавься уже от него. Я серьезно. Стефан может быть прекрасным...

– Ты знаешь, что я люблю тебя, – прервал он ее, – но пока мы обсуждаем наши слабости и ошибки, хочу заметить, что это не я тот, кто прямо сейчас не в Кении. «Алло, МОС?» – спародировал он высокий и хрипловатый голос Джины, – просто хочу сообщить, что собираюсь посвятить свою жизнь неопределенному ожиданию человека, который не может или не хочет признать, что любит меня, и который просто считает все наши отношения, простите, дружеские отношения – а мы устраиваем мамбо без музыки при любом удобном шансе – но мы действительно только друзья. Так или иначе, он считает наши дружеские отношения курортным романом средней школы.

Джина натужно рассмеялась.

– Ничего себе, должно быть, я действительно задела тебя, упомянув Адама, – сказала она, не в силах унять дрожь в голосе, – потому что это было очень, очень злобно.

Джулз вздохнул.

– Прости, – сказал он, и, очевидно, действительно сожалел, так как это отразилось на его лице.

Он потянулся к ее руке, и она встретила его на полдороге, переплела свои пальцы с его и легонько сжала.

– Все в порядке, – сказала она. – Потому что ты же знаешь, что прав.

– И ты тоже права, – проговорил он. – Стефан пугает меня потому что, да, я думаю, он может быть прекрасным. Он такой... хороший, и умный, и забавный. Это почти смешно. Я не говорил тебе, но несколько дней назад, когда я вернулся он домой, он выгуливал собаку, и мы немного поговорили и... милосердный Господь. Но ты совершенно права. Я не хочу признавать, что не избавился от как-там-его-зовут. Потому что какой... какой...

– Дурак? – подсказала Джина.

– Да, – согласился он. – Какой дурак будет желать мусор вроде Адама, когда мистер Возможно Прекрасный находится прямо напротив него?

Сердце Джины болело за него.

– Что ж, ладно, – сказала она. – Может, ты прав. Может, ты еще не готов к свиданию.

– Как насчет тебя, Кимосаби[25]? – спросил Джулз, подъезжая к реабилитационному центру. Он направлялся к парковке у двери. – Ты готова признать поражение с мистером Брюзгой?

– Не знаю, – сказала Джина. – Я просто... – Она покачала головой, пока он парковал машину. – Я обещала оставаться до тех пор, пока буду нужна ему. Может, я выдаю желаемое за действительное, но не могу избавиться от мысли, что так и есть. Я нужна ему.

– Ох, сладкая... – Джулз обнял ее. – Прости, что я был таким язвительным.

Интересно, что он не сказал, действительно ли думает, что Макс правда нуждается в ней. И Джина тоже сменила тему.

– Так над каким важным делом работает Макс?

Пару последний дней он просто приклеился к телефону. Вчера она его вообще не видела.

Она собиралась с ним пообедать, но движение было ужасным, дождь лил, как сумасшедший, сработала подушка безопасности и у нее начались спазмы. Когда она позвонила, чтобы сказать, что опоздает, он отвечал односложно, и тогда она все отменила.

Надеясь, что разочарует его.

Он ничего не сказал. Кроме: «Я должен ответить на этот звонок...»

– Ты же знаешь, что я ничего не могу тебе рассказать, – проговорил Джулз, выходя из машины.

– Это должно иметь какое-то отношение к той попытке убийства в Афганистане, – сказала Джина, тоже собираясь выйти.

– Ведь так? Наверняка какие-то террористы, которые...

– Где-то всегда есть какие-то террористы, – бросил Джулз. – Джина, ты знаешь, чем мы занимаемся. Окажи себе услугу и не спрашивай Макса об этом.

Он надел пиджак и пальто тоже. Сегодня не было холодно.

– Великолепно, – проворчала Джина, обматывая шарф вокруг шеи. – Больше тем, которых надо избегать.

Она сгребла последнюю охапку комиксов, которые получила для Аджая. И Макса.

Она подозревала, что ему тоже нравится их читать. Она присоединила их к цветам, которые принесла для пожилой миссис Клингер.

– Захватишь это, ладно?

Джулз поднял с заднего сидения гитарный чехол за ручки.

– Ты действительно собираешься просто... отдать это Максу?

Джина знала, что сам Макс никогда ее не купит.

– Он всегда хотел гитару, – сказал она.

– Макс? – Джулз смотрел скептически.

– Я подумала, что смогу дать ему урок или два.

– Ты играешь?

– Немного, – сказала она. – Ну, знаешь, достаточно, чтобы сфальшивить несколько куплетов «Я потрясен».

– Могу я посмотреть, как он учится это играть? – спросил Джулз. – Пожалуйста, пожалуйста! Макс, играющий песню Элвиса. – Он рассмеялся. – Я другой стороны, я, возможно, никогда не избавлюсь от этого зрелища.

– Макс фанат Элвиса, – сказала ему Джина, идя за ним по парковке.

– Не. Может. Быть.

– О да.

– Он сказал тебе это? – Джулз не мог ей поверить.

– Ага, – ответила Джина. – Знаешь, иногда он действительно со мной говорит.

Полными предложениями и такое прочее.

– Он так и сказал, – настаивал Джулз, – он сказал: «Я Макс Багат, и я фанат Элвиса»?

– Пожалуйста, даже не думай дразнить его, – сказала Джина. – Клянусь, это смертоубийство, и я не знаю ничего, что сделает его более мрачным. Экстра-мрачным. А я даже не могу вспомнить, когда он улыбался в последний раз.

– Макс улыбается? – воскликнул Джулз с недоверием в голосе. – Он фанат Элвиса, и ты правда видела, как он улыбается?

– Стоп, – ответила Джина, смеясь, – или я приглашу Стефана-нового-соседа на ужин.

С моим братом Виктором. «Чувак, нет, нет, чувак – три слова: Сара Мишель Геллар. Скажи мне в лицо, прямо мне в лицо, что ты не вдул бы Саре Мишель Геллар».

– Ладно, ладно, – сказал Джулз, открывая ей дверь, – ты выиграла.


Глава 10


ОТЕЛЬ «ЭЛЬБЕ ГОФ», ГАМБУРГ, ГЕРМАНИЯ

21 ИЮНЯ 2005

НАШИ ДНИ

Копируя фото из камеры Джины в компьютер, взятый в бизнес-центре отеля, Макс в сороковой раз за последние полчаса проклял себя, что не принес свой собственный, привычный лэптоп.

Стук в дверь раздался в тот самый прекрасный момент, когда Багат уже почти изошел пеной, сточил зубы в крошку и чуть не выбросил чертов жесткий диск в окно.

– Ты выбрал удачное время, – коротко бросил он Джулзу, открывая дверь, и...

– Привет, Макс.

Мир вошел в режим суперслоумо[26].

Макс, окаменев, почти полжизни простоял, глядя в глаза Грейди Моранту, также известному как Дейв Джоунс, также известному как негодяй, который наряду с Максом нес ответственность за исчезновение Джины.

Та его часть, что вот уже два десятка лет была агентом ФБР, перешла на автопилот, быстро впитывая важную информацию.

Руки подняты и пусты – намеренно держит так, чтобы Макс мог их видеть.

Выпуклость под левым рукавом куртки: возможно, бумажник, а возможно, оружие.

– Привет, Макс. – Морант ожидал, что он откроет дверь, знал, что он здесь.

Грейди Морант выше, больше и как минимум на двадцать пять фунтов тяжелее Макса.

Прошел серьезное обучение рукопашному бою в спецвойсках.

Когда-то в тысяча девятьсот затертом. Прошло много лет, с тех пор как Морант был в армии. Достаточно много лет, чтобы потерять конкурентоспособность, выйти из формы, размякнуть.

Чертов ублюдок не выглядел размякшим.

Вежливый голос его доктора: «Выглядишь хорошо, Макс. Ключица зажила нормально. Просто... попытайся какое-то время не напрягаться».

А часть Макса, что была гребаным чокнутым психом, не стала ждать, пока обработается поверхностная информация, и сделала вывод, что лучшее решение – потянуться под собственный пиджак, достать оружие и под прицелом завести Моранта в номер, чтобы расспросить его о местонахождении Джины.

Его долбаная сумасшедшая психическая часть была поглощена хаосом, яростью, страхом и горьким разочарованием.

То болезненное воспоминание, как он увидел имя Джины в списке погибших черным по белому.

То тело под саваном, с лицом, которое ей не принадлежало.

Макс был потрясен до глубины души, в нем все еще кипели гнев и горе, только теперь к ним присоединилась надежда, крошечное зерно которой уже начало давать первые ростки.

Должно быть, Макс схватил Моранта и втащил его внутрь. Должно быть, дверь за ними захлопнулась, но Багат этого не услышал.

Он осознал лишь, что Морант перелетел через стул и врезался в стену у окна.

Макс оказался сразу за ним с пистолетом в руке, незнакомой «Астрой», которую он, наверное, каким-то образом отобрал у Моранта. Багат швырнул оружие в сторону и отбросил с дороги стул.

Морант поднялся на ноги и произнес что-то, чего Макс не услышал из-за шума в голове.

– Где Джина? – зарычал Багат, перекрывая его. – Тебе лучше, мать твою, сказать мне, где Джина, или я, черт возьми, убью тебя. Я порву тебя на кусочки прямо, мать твою, сейчас, сукин ты сын!

Морант попытался оббежать стол, но Макс схватил негодяя и повалил на пол. Они упали вместе и опрокинули лампу, которая, упав, разбилась.

Макс сильно ударился головой о кровать, но ни это, ни возникшие перед глазами плывущие звездочки его не замедлили. Он вслепую подбирался к горлу Моранта, хватаясь за его пояс, рубашку, волосы.

– Я сказал, что не знаю, где она... ох, Иисусе!

Кулак у лица Макса ничем не помог ублюдку – не хватило скорости. Но затем агент ощутил кровь. Вероятно, он отключился от боли, потому что Морант снова попытался освободиться. Ткнул Макса локтем в бок, и тот задохнулся от резкого удара, но не отступил.