— Верно. Выбирать тебе. Все равно, если сгинешь тут, для родителей ситуация не изменится. А что насчет одежды… То она и так не была мокрой…

Алексей удивился и в первый раз внимательно осмотрел на себя. Легкая серая футболка и широкие штаны, подтянутые мягким поясном, действительно были совершенно сухими и чистыми — никаких следов недавнего купания. Не было только обуви на босых ногах. Неужели все успело так быстро высохнуть?

Кстати, странно… На вечеринке он точно был одет по-другому…

Впрочем, пора бы перестать удивляться…

— Это мертвое озеро. Оно вообще не имеет никаких свойств, и в нем ничего намокнуть не может, — пояснил Привратник. — Ну так что? Твой выбор?

Алексей вздохнул… Снова и снова приходится выбирать. Как же это сложно!

— А если я не дам тебе слово и пройду? — спросил он, оттягивая момент принятия решения.

— Совершишь глупость, — снова пожал плечами маленький человек и сладко зевнул. — Проверять не советую.

Алексей с сомнением посмотрел на карлика, на его игрушечный меч, судя по виду сделанный в Китае, но решил не рисковать. Здесь могло произойти все, что угодно.

— Хорошо, я даю честное слово… Пропусти, — ответил после недолго молчания Алексей.

Привратник кивнул и, подойдя к шлагбауму, потянул веревку. Длинная деревянная палка, испещренная временем, со скрипом поднялась вверх.

— Прошу, — сказал Привратник.

Алексей кивнул и сделал несколько неуверенных шагов по узкой тропе, терявшейся среди дремучих елей… По земле стелился густой туман, а из глубины леса веяло холодом.

— Смелей, парень. Удача любит храбрых, — подбодрил Алексея карлик и тут же отвернулся, уставившись в темную даль мертвого озера.

Алексей вздохнул и медленно пошел вперед. Вскоре он скрылся в густоте молчаливой рощи.

Тропинка постоянно виляла из стороны в сторону, то поднималась, то снова опускалась, проскакивая овраги и возвышенности. Алексей каждый раз надеялся увидеть за очередным поворотом свет… Но ничего, кроме стройных рядов безмолвных елей видно не было.

Мрачное место… Несмотря на полное затишье, здесь повсюду ощущается опасность… Но не стоит нервничать. Надо держать себя в руках… Держать!

Окружавший Алексея лес не менялся: на каждом шагу такой же темный, такой же страшный и совершенно беззвучный. Сначала юноша интуитивно вглядываться в непроходимые дебри, ожидая увидеть все, что угодно, но затем отказался от этой глупой затеи — становилось только хуже: страх медленно, но верно проникал в самую душу, пожирая уверенность и надежду… Зловещий туман, стелившийся плотными клубами по тропинке, еще сильнее усугублял впечатление. Алексея начала колотить мелкая дрожь, и он невольно ускорил шаг. Хотелось скорее выбраться из этого жуткого места… Куда-нибудь эта дорога все же приведет… Но вот куда?

Прошло не меньше часа, прежде чем впереди замелькал просвет… Обрадованный Алексей даже перешел на бег — он больше не мог находиться в плену безмолвного отчаяния. Еще бы пару минут блужданий, и он точно сошел бы с ума!

По мере того, как ели стали редеть, открывая путь свету, до слуха Алексея стали доносится звуки музыки и неразборчивые слова песни, показавшейся ему очень знакомой. Юноша все быстрее и быстрее бежал вперед, не забывая прислушиваться к мелодичному голосу певца и очевидно грустной мелодии…

…Где-то мы расстались — не помню в каких городах,

Словно это было в похмелье…

Через мои песни идут, идут поезда,

Исчезая в темном тоннеле…

Лишь бы мы проснулись в одной постели…

Группа Сплин — «Выхода нет»… Алексей чуть не рассмеялся: самое место и время для такой песни… лучше не придумаешь!

Скоро рассвет

Выхода нет

Ключ поверни — и полетели

Нужно вписать

В чью-то тетрадь

Кровью, как в метрополитене:

«Выхода нет»

Выхода нет…

Первое, что бросилось в глаза, когда Алексей наконец покинул объятия дремучих зарослей, это проржавевшая будка с помятой крышей, тягач с одним единственным вагоном и одинокий человек, стоящий у стены будки и увлеченно игравший на гитаре… А еще совершенно гладкое серое поле, по которому тянулась узка колея железной дороги, терявшейся где-то за горизонтом. И больше ничего вокруг не было.

Сколько лет пройдет, все о том же

Гудеть проводам,

Все того же ждать самолетам…

Девочка с глазами из самого синего льда

Тает под огнем пулемета…

Алексей медленно подошел к игравшему человеку. Он был с ног до головы облачен в темный балахон, капюшон которого закрывал лицо. Видены были только сухие губы, двигавшиеся в такт словам. Под ногами у него лежала шляпа, в которой поблескивало несколько больших монет. Не долго думая, юноша сунул руку в карман и нащупал там одну единственную монету, у которой даже не было никаких изображений или знаков. Когда Алексей кинул ее в шляпу, неизвестный певец коротко кивнул.

Отвернувшись от человека, Алексей посмотрел на остатки будки, из которой тянуло запахом жженной резины, а затем на замерший неподалеку поезд. Все двери состава были открыты, никого рядом не было…

Алексей в который раз тяжело вздохнул и направился к поезду. Подойдя к порогу, он осторожно посмотрел внутрь салона: ничего и никого кроме нескольких ржавых порочней и пары обшарпанный сидений, с трудом державшихся на гвоздях, он не увидел… Сквозь совершенно черные окна не проникал ни один лучик сумрачного света и только жалка лампа, свисавшая с потолка, не давал тьме окончательно поглотить пространство вагона.

Захотелось курить. Юноша в надежде коснулся рукой другого карман — ничего…

Что ж, бывают действительно хреновые дни.

Не успел Алексей зайти внутрь вагона, как двери захлопнулись. Тут же заскрипели механизмы, и поезд тронулся… Юноша пожал плечами и занял свое место на ближайшем сидении.

Будь, что будет.

Постепенно набирая скорость, состав увозил Алексея куда-то за горизонт, оставляя за собой километры бескрайней пустыни, а по мере удаления за ржавыми стенами медленно затихал грустный голос одинокого музыканта, снова и снова повторявшего припев одной единственной известной ему песни….

Скоро рассвет

Выхода нет

Ключ поверни — и полетели

Нужно вписать

В чью-то тетрадь

Кровью, как в метрополитене:

«Выхода нет»

Выхода нет

…

Выхода нет…

* * *

«Комната… Часть мирового пространства, ограниченная искусственными пределами…

Здесь отсутствует многообразие форм и вещей — только обязательные и случайные предметы, попадающие в границы установленной реальности по строго вымеренным причинам и… несусветным глупостям.

Когда ты внутри, окружающий мир сужается до нескольких квадратных метров, четырех стен и окна, имеющего определенный угол обзора…

Вся же остальная Вселенная существует только в сознании — разум позволяет не сойти с ума в тюрьме видимой свободы.

Действительно, разум — инструмент, с помощью которого можно найти путь за границы дозволенного, заглянуть за грань… доступного мира.

Разум откроет глаза слепому, позволит увидеть выход там, где его нет и быть не может… Разум предоставит возможность творить тому, кто даже не может двигаться…

Но разум точно никогда не научится одному — прощать.

Алексей включил свою любимую песню «Ладони» группы После 11 и откинулся на спинку кресла. Под эту грустную мелодию особенно хорошо получалось… вспоминать.

«Твои ладони — такое странное тепло…

Чаще всего ты сильно обжигаешь…

…Другие спорят о том,

как мне не повезло:

Знать и молчать о том, что ты сжигаешь,

Кровь не согревая…»

Алиса была из тех капризных и разбалованных детей семьи, которым всегда все прощают… На все закрывают глаза.

Конечно! Зачем же заставлять любимую дочку переживать?

Со временем, когда наступает взрослая жизнь, привычки детства не исчезают: такие люди глубоко убеждены, что любая проблема в жизни разрешается одним бессмысленным словом: «извини». И плевать они хотели на то, что творится в душе другого — их всегда больше заботит собственное спокойствие. Нарочито быстро и искренне извиняясь, эти люди в первую очередь очищают собственное я…

Остальное их мало касается…

Вечный сон их совести не тревожится излишней суетой.

Алексей очень часто прощал Алису… Наступал на горло своей гордости и прощал…

Он простил ей весну, когда его чувства остались размазанными о подошвы равнодушия… Он простил ей, когда в первый раз остался под дверью среди ночи… Плюнув на все свои принципы и простил ее и во второй раз, когда Алиса «забыла» об их встрече и до беспамятства напилась где-то и с кем-то Алексею неизвестным, оставив ему только печаль разочарования и пустоту в душе.

Он прощал ее полуночный бред, ее капризы и бесконечные «ненавижу!»… Алексей даже простил ей, когда эта несносная девчонка на его глазах стала лезть целоваться к его друзьям… Да что там целоваться! Недвусмысленно склонять к немедленному и страстному сексу, открыто заявляя, как ей плевать на Алексея…