— Трей Холл, припоминаете?

— Я все помню. Вы приезжали ко мне забирать заказанные вашей тетей яйца и овощи.

Она произнесла это ледяным тоном, что очень контрастировало с теплотой в его голосе.

— Да, все верно, — сказал Трей. — Это все, что вы обо мне помните?

— Достаточно и этого, — отрезала Бетти и повернулась к Джону: — Отче, так мне подавать ленч?

— Это было бы замечательно, Бетти.

Когда дверь за ней закрылась, Джон объяснил ему:

— Она дружит с Кэти, а по Уиллу вообще сходит с ума. Каждый год на его день рождения она печет ему свое знаменитое печенье с глазурью.

— И при этом ненавидит меня до мозга костей за то, что я, как она думает, сделал с Кэти.

— А что, это не так? — спросил Джон.

Трей обернулся, чтобы снова сесть, на этот раз уже медленнее, и из-под тонкой шелковой рубашки проступили худые лопатки, напомнившие Джону о его болезни. Усевшись, он сказал:

— Я совсем недавно видел Кэти, но всего несколько минут. Она меня не заметила. Ее машина остановилась на светофоре возле кафе «У Бенни». Черт побери, Джон, она здорово выглядит! Лучше, чем когда-либо.

— Она хорошо сохранилась и выглядит прекрасно. Как и ее сын.

— Уилл Бенсон? Это еще одна причина, по которой я приехал в город.

— Вот как? Хочешь исправить еще одну ошибку в свои последние дни?

— Я бы выразился несколько иначе: исправить одно ошибочное предположение.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что в течение этих лет все вокруг, включая тебя и Кэти, считали Уилла моим сыном. Хотя это не так.

— Ох, побойся Бога, Трей! — Джон развернул свое вращающееся кресло, чтобы не видеть эту фигуру, полулежавшую перед ним. Каким бесстыдством нужно обладать, чтобы, стоя уже одной ногой в могиле, продолжать отказываться от такого замечательного сына, которым мог бы гордиться любой отец. — Так кто же еще может быть его отцом?

— Ты, — твердо произнес Трей.

Глава 49




Джон резко повернулся в своем кресле. По спине пробежал холодок.

— Что?

— Ты меня прекрасно слышал.

Трей открутил крышечку флакона с лекарством и вытряхнул на ладонь две таблетки. Забросив их в рот, он запил пивом. На его красивом похудевшем лице теперь была заметна печать болезни.

— Из-за этой опухоли, Трей, ты просто сошел с ума. Я надеюсь, что все только что сказанное тобой не выйдет за пределы этой комнаты и что ты не станешь распространять эти нелепые вымыслы по всему городу.

— Это не вымыслы, Тигр, можешь мне поверить.

— Зачем ты такое говоришь? Мальчик — вылитая твоя копия.

— И сейчас тоже?

— То же телосложение, волосы, глаза.

— Нет, падре, все это у него от тебя. Просто все ожидали, что он будет похож на меня, потому что знали, что я спал с Кэти. Они искали то, что хотели найти, и, конечно, находили это, но они ошибались. Ты сам внимательнее посмотри на меня и на себя, точнее, на то, какими мы были тогда. — Трей кивнул в сторону снимков «Рысей» на стене, где они с Треем сидели в центре на первом ряду. — Ты сам поймешь, что мы выглядели почти как братья. В следующий раз, когда встретишься с Уиллом, вглядись в его лицо, не сопоставляя его с моим, и, я думаю, ты узнаешь себя самого. — Трей снова поднес банку к губам. — И, разумеется, — добавил он, — всегда можно взять образец моей ДНК, чтобы убедиться, что я говорю правду.

Джон перевел свой взгляд на старые фотографии и принялся внимательно всматриваться в них. В детстве им часто приходилось слышать, что они вполне могли бы сойти за братьев, но Трей, утверждая сейчас, что он не отец Уилла, явно страдал от какого-то бредового расстройства, вызванного его болезнью. Мальчик мог быть только его сыном! Неужели Трей забыл, как он приполз обратно к Кэти, умоляя ее простить его? И они после этого примирения целую неделю не выходили из дома.

— Почему ты думаешь, что мальчик — не твой сын? — спросил Джон.

— Потому что я стерилен, — почти прошептал Трей. — И это у меня с шестнадцати лет. Если бы я вдруг стал отцом ребенка, то занял бы место рядом с твоей Пресвятой Девой Марией и ее непорочным зачатием.

У Джона медленно отвисла челюсть. Он вспомнил, как Трей потерял сознание во время весенней тренировки на втором году учебы в старших классах, вспомнил его воспаленное опухшее горло под челюстью и широко открытые испуганные глаза тети Мейбл, когда она мерила ему температуру. Он вспомнил также, что, когда Трей вернулся в школу после двух недель болезни, его самоуверенное чванство как рукой сняло.

— Все правильно, — сказал Трей. — Я вижу, ты все помнишь. Эта свинка нанесла мне удар по обоим яичкам. К тому времени, когда тетя Мейбл отвезла меня к доктору Томасу, они распухли до размера хороших лимонов, и потом их пришлось несколько дней охлаждать льдом. Когда мне исполнилось восемнадцать, я сдал анализ спермы. Подвижных сперматозоидов не было тогда, не появились они и потом. Так что, как видишь, я в принципе не могу быть отцом Уилла Бенсона.

— Но как же тогда… презервативы, противозачаточные таблетки, которые принимала Кэти?..

— Все это были меры предосторожности до тех пор, пока я не набрался храбрости, чтобы пройти тест. Я собирался сказать Кэти о результатах анализа в тот день, когда мы вернулись со сборов в летнем лагере, но, прежде чем успел открыть рот, она ошарашила меня новостью о своей беременности… Признаться, я воспринял это как взрыв бомбы. А после подумал, что это мог быть только ты.

На какое-то безумное мгновение Джона охватило чувство отчужденности, которое приходило к нему во время исповедей. Узорчатая решетка между ним и исповедующимся в своих грехах позволяла избегать личной вовлеченности в чужую жизнь, предоставляя свободу, чтобы дать мудрый совет. Сейчас он слушал Трея так, будто его откровения касались кого-то постороннего. Это невозможно! Не может быть, чтобы Кэти была беременна от него! Он тогда едва коснулся ее…

Матерь Божья…

— Я понимаю, каким это должно быть ударом для тебя, Джон, но, думаю, примерно таким же, каким стало для меня известие, что мой лучший друг, которого я любил как брата — да что там говорить, черт, даже больше, чем себя самого, — так вот, этот человек трахнул мою девушку у меня за спиной. Меня всегда очень удивляло, что вы с Кэти никогда даже не предполагали, что ребенок мог быть от тебя. Я сообразил, что это произошло в то время, когда я порвал с ней, сразу после того, как мы с тобой вернулись после нашего первого визита в Майами. Ты будешь это отрицать?

Кровь стучала в висках так, что Джон почти ничего не видел перед собой. Он не мог совладать со своим дыханием.

— Я признаю, что мы с Кэти… однажды вплотную подошли к тому, в чем ты меня обвиняешь, — сказал Джон; лицо Трея расплывалось у него в глазах. — Она была опустошена, когда ты бросил ее, и ничего не понимала. В отчаянии она пришла ко мне, чтобы я успокоил ее. Мы выпили, выпили прилично, но… ничего не было. Кэти мгновенно отключилась. Она просто ничего не помнит…

— Не помнит — чего?

— Не помнит, что я почти воспользовался ситуацией. Но я этого не делал, ТД… точнее, я… ну, в общем… я не входил в нее.

— А презерватив у тебя был?

— Нет… все произошло так стремительно…

— Ее трусики были сняты?

Джон густо покраснел.

— Да.

— Тогда почему ты не довел дело до конца?

— Потому что… — Он запнулся. Ему никогда не забыть то сонное удовлетворенное бормотание Кэти. — Потому что она произнесла твое имя, ТД. Она думала, что я — это ты. И я мгновенно отступил, поэтому и не понимаю, каким образом Кэти могла забеременеть от меня.

Трей взялся за подлокотники и сел в кресле повыше, взглянув на Джона так, будто взгляд его был устремлен в рай, — или в ад.

— Что? Она назвала мое имя? Подумала, что ты — это я?

— Да. Совершенно отчетливо. Она ничего не понимала, поскольку была совершенно пьяна. Она любила тебя, ТД, и только тебя одного. Кэти никогда бы сознательно не стала спать с кем-то, кроме тебя. Как ты вообще мог в такое поверить?

Трей откинулся на спинку кресла, и на его лице смешались боль от этого ужасного открытия и боль от страшной опухоли.

— Кэтрин Энн, Кэтрин Энн… — простонал он, закрыв глаза. — Господи, Джон, если бы я только знал…

— Ты бы узнал, если бы не бросил ее.

— Я не смог… я ходил вокруг, Тигр. Но не смог. — Он поднял голову; глаза его лихорадочно блестели в потемневших глазницах. — А тебя никогда не удивляло, почему я… как с цепи сорвался в том «заповеднике», как ты выразился про Майами, во время нашего первого визита туда и почему так обошелся с Кэти?

— Но я же точно знаю, что это было!

— Я узнал о результатах своих анализов за день до нашего отъезда. Я не мог рассказать об этом Кэти, просто не мог. Она бы, невзирая ни на что, просто разбила бы палатку, чтобы только быть рядом со мной, и я подумал, что наступил прекрасный момент, чтобы нам расстаться. Было бы лучше уйти от нее, убедив, что я не могу хранить верность, а не что я не в состоянии быть отцом ее детей… Я думал, что так она легче переживет разрыв…

Джон сокрушенно покачал головой.

— Боже мой, ТД…

Приглушенный голос Трея едва доносился до него, как будто тот разговаривал через стекло. Он… отец Уилла? Как бы он хотел, чтобы это было правдой, но этого не может быть. Это просто невозможно.

— Ты сам знаешь, Тигр, что я никогда не мог действовать по шаблону, никогда не играл по правилам, действуя напрямую.