— Собственно, нет, — сказал Трей. — Я когда-то учился в этой школе и просто решил заехать, чтобы посмотреть, как все это выглядит теперь. Не возражаете, если я тут постою?

Мужчина был средних лет, но выглядел бы слишком молодо для тренера в те времена, когда Трей сам бегал по этой дорожке и играл в футбол на этом поле.

— Да, пожалуйста. Рад, что вы к нам заглянули. — Мужчина еще раз взглянул на него, и тут лоб его напряженно сморщился — он его узнал. — А вы ведь… ТД Холл, не так ли?

— Да.

— Господи, вот это да! — Он протянул Трею руку. — Тони Уиллис. Я тренирую специальную команду[21] и занимаюсь легкоатлетической подготовкой. Для меня большая честь познакомиться с вами. После всех трофеев, которые вы выиграли для этой школы, им следовало бы назвать этот стадион вашим именем. Вы впервые вернулись сюда после окончания школы?

Трей сокрушенно кивнул.

— Боюсь, что так. А сейчас кто-нибудь остался из тех, кто тренировал команду в мое время?

— Бобби Таккер. Он теперь главный тренер футбольной команды и спортивный директор.

— Я его что-то не припомню. Так это он заменил тренера Тернера?

— До него на этом посту было еще несколько перестановок. После выпуска вашего класса тренер Тернер оставался здесь еще примерно лет пять. После того как внезапно скончалась его дочь, он вроде как потерял интерес к футболу, да и ко всему остальному тоже. — Он бросил на Трея вопросительный взгляд. — Вы… понимаете, о чем я говорю?

Трей кивнул.

— Да, моя тетя держала меня в курсе. Это была какая-то инфекция, так?

— Да. Это очень печально. Через несколько лет после этого его жена тоже умерла. Рон с тех пор запил, стал алкоголиком и теперь живет отшельником, но я уверен, что он будет рад увидеть лучшего игрока, которого он когда-либо тренировал.

— Если не считать Джона Колдуэлла.

— Да, да, конечно, отца Джона. Это была прекрасная пара отличных рук и ног, если судить по старым видеозаписям. Говорят, что, когда он ушел в священники, футбол много потерял.

— Правильно говорят. — Трей вынул из кармана ключи от машины.

Тренер Уиллис удивился.

— Разве вы не хотите все здесь осмотреть?

— Боюсь, что у меня нет на это времени. Было приятно с вами познакомиться.

— Ну, уфф, погодите… — Тренер засуетился и стал у него на пути. — Где вы остановились? Может быть, мы могли бы встретиться позже, попить пива…

— Остановился я в Доме Харбисонов у отца Джона, но я буду в городе всего до завтра. Увидимся как-нибудь в другой раз.

Трей оставил мужчину озадаченным, но ностальгический зуд в нем уже прошел. Новость о тренере Тернере очень расстроила его. В сердце возникла беспричинная злость на Тару, но тут же рассеялась. Лаура — доктор Райнлендер — предупреждала его об опасности беспомощной ярости. «Давай не будем подгонять процесс», — сказала она ему. Но какого черта этой потаскухе было умирать и сваливать на своих родителей еще и свою смерть, если она и при жизни уже и так сделала их достаточно несчастными? Как бы он ни пытался ответить на критику тренера Тернера и объяснить ему, почему он порвал с Кэти, тот все равно будет считать его дерьмом за то, что у Трея не хватило мужества сказать всю правду тогда, когда это действительно имело значение.

Следующая остановка должна была расстроить его еще больше, но, по крайней мере, это было все-таки изменение к лучшему. Заходить внутрь он не будет, он просто проедет мимо кафе «У Бенни» и посмотрит, не мелькнут ли где-нибудь в окне белокурые волосы Кэти. Джон должен был рассказать ей о его приезде в город, и она, возможно, будет ждать его появления в дверях ее кафе каждую минуту. При одной только мысли об этом сердце у него забилось чаще и во рту пересохло. Когда Лаура сказала ему, что он умирает, его первым порывом было улететь домой в объятия Кэти на оставшиеся ему несколько месяцев, поселиться в своей старой комнате в доме тети Мейбл и найти духовное утешение у единственного настоящего друга, который у него когда-либо был.

Но после первого шока, вызванного страшным диагнозом, он в душе посмеялся над своим вопиющим высокомерием. С чего он взял, что Кэти и Джон вновь примут его с распростертыми объятиями, если он оставил за собой одни лишь руины их прежних отношений?

Так что ему нужно было поискать другой вариант с переходом в мир иной, и он решил чистосердечно признаться в обмане, отравившем существование двух любящих родителей и испортившем жизни двум его лучшим друзьям. Он не будет говорить о ложном чувстве несправедливости и предательстве, об эго и гордости, этих все уничтожающих демонах, которые разрушили его душу. Перед лицом смерти у него открылись глаза на те вещи, которые раньше он просто отказывался видеть. Сейчас он приехал для того, чтобы рассказать всю правду и, возможно, попытаться поправить что-то из того, что когда-то поломал. Он покидает эту землю, ненавидимый двумя людьми, которых любил и которые любили его, но не может умереть, не очистив душу от этой лжи.

Он свернул на главную улицу и подумал: «Интересно, будут ли меня уже сейчас узнавать в водителе незнакомого здесь БМВ?» Тренеру Уиллису стоило рассказать об их встрече всего одному человеку, чтобы эта новость тут же облетела весь город.

Большой «Линкольн-Навигатор» перекрывал движение по улице, ожидая, пока от стоянки перед кафе «У Бенни» задним ходом выедет пикап. Эта непредвиденная задержка дала ему возможность получше рассмотреть обновленные витрины с красивыми навесами в синюю клетку и подвесными ящиками с яркими цветами, а также покрашенную желтой краской парадную дверь. Он напряженно всматривался, чтобы разглядеть Кэти, которая двигалась где-то за этими безукоризненно вымытыми стеклами, но вместо этого узнал темноволосую Бебе Болдуин, руководившую очередью посетителей. На него вновь нахлынули воспоминания юности, когда они с Кэти, Джоном и Бебе ели жирные гамбургеры с жареной картошкой, запивая все это колой, которая продирала его горло, словно газированное пламя. Наконец «навигатор» тронулся с места, освободив улицу, и тут он увидел Кэти в белом «лексусе», остановившемся на перекрестке на красный свет светофора.

Он смотрел на нее, боясь мигнуть, чтобы не пропустить ни единого мига, и напряженно вглядывался в лицо, черты которого как бы проступали в памяти, словно на старом фотоснимке в растворе проявителя. Она не видела его. Он узнал эту морщинку между бровей — знак того, что, пока она ждет, когда сменится сигнал светофора, мысли ее заняты только этим. Что он станет делать, если она вдруг очнется от своей сосредоточенности и посмотрит на него своими большими голубыми глазами? Водитель машины сзади коротко просигналил, и Трей ускорился, но продолжал гореть красный, и в итоге ему пришлось остановиться уже на перекрестке в нескольких метрах от того места, где белый «лексус» ждал разрешающего сигнала, чтобы сделать поворот.

Все это заняло какие-то секунды, и Кэти, все такая же погруженная в свои мысли, проехала перед ним; луч солнца вспыхнул на локонах ее коротко подстриженных белокурых волос, осветив знакомые черты профиля. Словно пригвожденный на месте, Трей смотрел, как она, проехав еще немного по улице, свернула к заднему входу кафе, где раньше в поисках отбросов рылись в мусорных баках бродячие собаки. У Трея появилось искушение поехать за ней, но тут сзади снова просигналили. Могла еще оставаться вероятность, что в отведенное ему время она опять примет его, и тогда все секреты будут похоронены вместе с ним, но он просто не мог так поступить с Кэти: заставить ее полюбить снова, зная, что еще раз будет вынужден ее покинуть. Трей резко надавил на педаль газа и отказался от своего последнего шанса встретиться лицом к лицу с единственной женщиной, которую любил в своей жизни.

Глава 47




Деке Тайсон осторожно присел на старенький диван-качели, стоявший на веранде переднего крыльца в доме Мейбл Черч, прежде чем опуститься на него всем своим весом. Диван оказался достаточно прочным, и он расслабился в ожидании Трея Дона Холла, в то время как его жена Паула в последний раз оглядывала дом, прежде чем заключить сделку о его покупке. По ее настоянию они приехали пораньше, чтобы еще раз осмотреть недвижимость, до того как появится собственник, который будет ходить за ними по пятам и дышать в затылок. Деке не думал, что им следует волноваться насчет того, что владелец дома станет повсюду следовать за ними. После разговора с адвокатом Трея Дона Холла у него сложилось впечатление, что для Трея не так уж важно, купят они дом или нет. Юрист назвал им цену, и в дальнейшем они с Паулой именно с ним обсуждали все детали, касающиеся осмотра, ремонта и документов.

Поэтому Деке был удивлен и даже растроган, когда Трей, который не был в Керси со времени окончания школы, написал ему, что прилетит сюда, чтобы лично привезти документы на дом и чтобы они смогли рассчитаться.

Деке положил руки на свое заметное брюшко — существенная перемена по сравнению с тем, каким видел его ТД Холл в последний раз. В 1986-м, когда Трей с Мелиссой заканчивали школу, живот у Деке был плоским и крепким, а фигура в униформе в стиле вестернов, подогнанная Паулой точно под него, выглядела что надо. Теперь же некогда крепкие грудные мышцы обвисли чуть ли не до пояса, а у Паулы большой круглый зад спорил по форме с тучным животом. С этой старостью все бы ничего, если бы не выглядело так унизительно. «Интересно, — думал Деке, — насколько ТД Холл изменился с того времени, когда его в последний раз показывали по телевизору? Когда же это было? Лет одиннадцать тому назад?..» Мелисса с подругами в школе звали его Сердцеедом, но в основном это было связано с пустыми надеждами девушек, которых он разочаровал, постоянно встречаясь только с Кэти Бенсон. Кто тогда мог подумать, что он так резко изменится и бросит ее? Очевидно, постоянных привязанностей у него так и не появилось, да и детей у него по-прежнему не было. Не жалеет ли Трей сейчас о Кэти и ее прекрасном сыне, которого они могли бы воспитывать вместе?