Он пнул камень. Его ноги жонглировали им как футбольным мячом.

— Конечно, — у меня было много вещей, над которыми стоило подумать на выходных.

После сегодняшнего дня, я не была полностью уверена, был ли верх верхом, а низ низом. Мне нужно было пересмотреть все, особенно мое представление о том, каким должно было быть это лето.

— Классно, — сказал он.

И на кратчайший момент его рука коснулась моей, посылая дрожь по всей моей спине.


Заметки няни: мятеж.

Минус: Дети ненавидят папку. И мои идеи. И меня?

Плюс: Слейд знает, как успокоить всех. Удивительно холоден под давлением.

Минус: Не собираюсь увольнять его после всего.

Плюс: Не собираюсь увольнять его после всего.

Глава 11

Слейд

Пятница, 7 июня


«Готов к купанию нагишом сегодня вечером, большой мальчик?» — пришло сообщение в 8.49 утра.

«Слейд? Ты получил мое сообщение?» — гласил текст сообщения, пришедшего в 9.53.

«Прости, не могу». — Отправил я в 10.17.

«Получил лучшее предложение?» — сообщение в 10.33.

«Слейд? Ты здесь?» — пришло сообщение в 10.47.


Я отключил телефон. Было легче отвергать кого-то с помощью сообщений. Я чувствовал себя плохо, но мы оба согласились, что это была сделка без всяких условий, и теперь я официально расторгнул ее.

Кроме того, я был слишком отвлечен событиями дня, чтобы цеплять кого-то. За исключением, может… Я потряс головой, отгоняя незваный образ поцелуя с Триной.

Такие видения дразнили меня весь день. Когда мы были на середине нашего кричащего соревнования в гостиной Гонсалесов. Когда я нашел ее, плачущей на полу, окруженной остатками от ее порванной папки. Когда я видел, как она ест свое мороженное. Когда я попрощался с ней в конце нашего сумасшедшего дня, который, как я надеялся, закончился примирением.

Очевидно, со мной что-то не так.

Она была не в моем вкусе. Совсем. Поэтому, какого черта происходит? Почему я не могу перестать думать о ней? Почему я чувствую это странное желание быть с ней? Почему, когда я увидел ее плачущей, это так сильно тронуло меня?

Мне необходима профессиональная помощь. Как же удобно то, что я живу с двумя профессиональными психотерапевтами.

Я открыл свою страничку в Фейсбуке. У меня было семьсот двадцать три друга, включая Трину. Мне было интересно, когда она добавила меня к себе в друзья? Или это я добавил ее? Я никогда не отклонял запросы о том, чтобы добавить кого-то в список друзей, но я был удивлен, увидев ее среди остальных.

Нажимая на ее профиль, я был совсем не удивлен, что ее семейный статус был «одинока». Меня больше удивила волна облегчения, которая накатила на меня от этого факта. Я перешел на ее страницу. Тридцать два друга.

Вау.

Должен ли я чувствовать жалость к ней или она просто была требовательной? И как я попал в ее избирательный список друзей? У нас было два общих друга: Дейзи и Алекс. Я увидел, что Трина и Дейзи отметились в театре «Аламо» около 7.30 вечера. «Сила девчонок» — написала Дейзи. — «Фильмы и педикюр». Опять. Я почувствовал странное облегчение, увидев, что Трина провела время с подругой, а не на свидании.

Я перешел на страницу Алекса. «Романтический ужин в „Плавильном котле“. Шестимесячный юбилей!» И милое фото его с Тимом, позирующих щека к щеке за столом со свечами. Я поморщился его мерзко романтичному фото, но все-таки поставил лайк. Он мой лучший друг. Несмотря ни на что, и я был счастлив за него, даже если не мог согласиться с его «влюбись и жизнь станет прекрасной» философией.

Было еще слишком рано, чтобы найти, куда идти… и с кем идти… но после просмотра всех пьяных фотографий я отложил телефон, перевернулся на кровати, и мой взгляд упал на папку, ненадежно лежащую на стопке мусора на столе.

Со вздохом я дотянулся до нее и открыл первую страницу, которую в прошлый раз пропустил, посмотрев только расписание.


«Дорогой, Слейд!

Если ты читаешь это, то я совершенно шокирована. Серьезно, возможно где-то во Вселенной открылся портал в другое измерение. Но все равно, если ты читаешь это… спасибо. Надеюсь, ты не считаешь это полным отстоем. Если ты просто продолжишь и перевернешь страницу, может, это поможет тебе понять мой план на лето».


Мой сердечный ритм значительно повысился. Не удивительно, что она была так зла, узнав, что я не читал это.


«Я знаю Джиллиан с тех пор, как ей исполнилось два, но я не знаю хорошо Макса. Он выглядел таким серьезным, когда я несколько раз встречала его с Джиллиан. Надеюсь, он сумеет расслабиться рядом с тобой, потому что ты — парень.

Мамы хотят, чтобы дети занялись образовательной активностью этим летом, поэтому я продумала большой список возможных учебных экскурсий, книг, которые стоит почитать, и даже несколько документальных фильмов. Возможно, это звучит глупо, но, может быть, нам получится сделать это веселым? Ты всегда знаешь, как заставить людей смеяться. Даже на самых скучных уроках».


Чувство вины накрыло меня, как тяжелая гора стыда. Я прекрасно справился с тем, чтобы заставить детей смеяться, подбадривая их на мятеж, который привел к полнейшему разрушению Трины. Я провел рукой по волосам.

Я взглянул на будильник. 11.37 вечера. Слишком поздно, чтобы писать ей. Зная ее, она, скорее всего, уже спит. Образ ее в постели заставил меня сглотнуть и потянуться за бутылкой с водой.

А что бы я написал в любом случае? Прости, я был таким засранцем, но, эй, как я хорошо с этим справился.

Может, было к лучшему, что у нас был выходной порознь, перед тем как мы увидим друг друга снова. Мы оба могли все обдумать и вычислить, как сделать эту работу.

Потому что мы решим эту проблему.

Я об этом позабочусь.

Глава 12

Трина

Суббота, 8 июня


Я прочитала дату годности на банке кукурузы: 5 мая 2007 года. Я фыркнула и отправила банку прямиком в мусорное ведро. Что было не так с людьми? Кто пожертвовал древнюю, просроченную еду в приют для бездомных?

— Есть, что спасти?

Я обернулась, пораженная звуком голоса Шерон.

— Не пугай меня так, — я бросила банку горошка с истекшим сроком годности в мусорное ведро.

Шерон усмехнулась. Все ее пять фунтов и десять дюймов были покрыты пылью, что было досадно, потому что под пылью скрывался великолепный наряд, как всегда. Она сказала, что одевается так, чтобы быть образцом подражания для мамочек, которые остались в приюте со своими детьми.

— До сих пор совсем ничего из этого контейнера, — я нахмурилась. — Кто его оставил? Хотелось бы мне их изловить.

Шерон рассмеялась, стряхивая пыль с ее длинных темных волос.

— Нищие не выбирают, сладкая, и ты это знаешь. Большую часть времени мы пользуемся пожертвованиями. Но на этот раз… — ее голос затих, когда она осмотрела полупустые полки кладовой. — Я надеялась, что мы гульнем по основному источнику в виде этих пожертвований, но полагаю, что не получится, — она заглянула в ближайшее переполненное мусорное ведро и покачала головой.

Я чувствовала себя ужасно, хотя и знала, что это не моя вина, что еда, которую я перебирала, была непригодна для употребления. В приюте «Искупления» был дефицит продуктов в последнее время. Шерон сказала, что такое было не только в «Искуплении», каждое место в городе имело проблемы с поддержанием спроса.

— Можем мы что-то можем сделать?

Она пожала плечами.

— Я обратилась ко всем нашим постоянным спонсорам, — она вытерла пыль со лба. — Но у меня есть более насущные проблемы, чем еда.

Мою грудь сдавило. Я была волонтером в «Искуплении» в течение года. Все «клиенты» Шерон, как она их называла, были бездомные мамы с их детьми. Большинство из них были в очень плохом состоянии, когда приезжали.

Напуганные. Голодные. Убегающие от оскорбляющих мужчин.

Шерон любила доверять мне детей. Я читала им и призывала их к играм на старой игровой площадке в захудалом дворе за приютом.

— Что стряслось? — спросила я, пытаясь убрать тревогу из собственного голоса.

Ее темные глаза на короткое время закрылись, спрятанные за ее красными кошачьими очками.

— О, это просто… я устала, Трина. Вещи всегда выглядят хуже, когда я уставшая.

Я не поверила ей, но я не знала точно, насколько имею право совать свой нос в это дело. Я открыла другую коробку и принялась за сортировку. Срок годности: 2003? Разъяренная, я бросила банку так сильно, что чуть не опрокинула мусорное ведро.

— А ты, оказывается, умеешь играть в софтбол?

— Нет, — рассмеялась я тоже. — Может, мне и стоило.

Шерон усмехнулась.

— «Никогда не поздно» — мой девиз, — она открыла холодильник и достала из него парочку содовых, затем жестом указала мне присесть на стол.

— За лето, — сказала Шерон, и мы чокнулись. — Так расскажи мне о своем лете. Как работа няней? — она указала на мусорное ведро. — Я чувствую, как от тебя исходит накопившееся напряжение.

Напряжения было столько, чтобы захоронить себя в других делах, подальше от мыслей о Слейде.

Я пожала плечами.

— Это была длинная неделя.

— Да? — она стрясла изрядное количество пыли с блузки и улыбнулась мне. — Расскажи все своей тете Шерон.

Удивительным было то, что я могла сказать ей все об этом. Мы говорили о многих вещах. Она казалась намного мудрее меня. Скорее всего, потому что так оно и было.