Я открываю глаза и вижу потолок собственной комнаты. Что-то внутри меня трепещет, я совершенно не помню, как добрался до дома. Ужасно болит тело, и мне не удается понять почему. Застонав, поворачиваюсь на бок. Увидев Амелию, сидящую на столе около кровати, я пробую подняться, но ничего не получается. Остается только упасть обратно на подушку.

Она молчит, но в ее взгляде читается злость, причем сильная. Все еще не решаясь заговорить, смотрю на нее, положив ладонь под щеку. Резкая боль начинает отступать, а потом вовсе исчезает.

Почему Амелия молчит? Что же произошло? Я помню то, как мы лежали на постели и какой прекрасной была ее обнаженная кожа. Также я помню, что успел взять себя под контроль и оторваться от нее. После этого я выбежал из женского общежития и поехал к океану. Там я нырнул в него, несмотря на ледяную воду. Это остудило мой пыл, и я выплыл на берег прежде, чем получил переохлаждение. Затем я залез в машину и все… больше ничего.

Сжав губы, я хочу поздороваться с Амелией, как вдруг она выпаливает:

– Ты идиот или прикалываешься?

Я в буквальном смысле лишаюсь дара речи. Помедлив, спрашиваю, что же она имеет в виду.

– Какого черта ты залез в океан? Эта ночь была невероятно холодной, и тебе приспичило искупаться именно сегодня?! – ее голос становится все громче и громче, и я сразу понимаю, что она волновалась за меня. Это осознание радует меня. – Ты чего улыбаешься? – с нескрываемым возмущением проговаривает Амелия.

Наплевав на отголоски боли, я хватаю ее за руку и тяну. Вскрикнув, Амелия валится на меня, но вскоре оказывается снизу.

– Ты переживала за меня, признайся в этом, – продолжая довольно улыбаться, шепчу я и целую ее за ухом. Похоже, это самое чувствительное место на ее теле, если не считать того, которое находится намного ниже…

Однако Амелия ничего не отвечает, вместо этого она обнимает меня одной рукой за шею, а вторую кладет на мою спину, поглаживая обнаженную кожу. Ее ногти всегда вызывают у меня мурашки. Прикосновения намного приятнее, чем если бы она трогала меня только подушечками пальцев.

– Как я оказался в своей комнате? – интересуюсь я, продолжая покрывать Амелию поцелуями. Прошло так мало времени, а я уже успел соскучиться по ее телу.

– Я тебя привезла, – отрывисто отвечает она и слегка тянет мои волосы.

Я опускаю взгляд на ее губы и наклоняюсь к ним, но целовать не спешу. Вместо этого начинаю дразнить Амелию. Вдруг она вцепляется в мою нижнюю губу зубами, а потом страстно целует. Я практически ей поддаюсь, но мне удается остановиться прежде, чем наш поцелуй станет по-настоящему диким.

Услышав, как Амелия издает тихий всхлип, я подавляю желание накинуться на нее, как хищный зверь бросается на жертву.

– Почему я этого не помню? – резко спрашиваю я, не давая ей припасть к моим губам. Амелия становится покладистой только в состоянии крайнего возбуждения, поэтому надо мучить ее как можно чаще и как можно дольше.

– Потому что ты почти потерял сознание, – отчаянно стонет она и откидывается на подушку, понимая, что моих губ ей не поймать.

– Почему?

– Небольшое переохлаждение. Черт возьми, Ник, поцелуй же меня! – кричит Амелия. – Ненавижу тебя за то, что тащусь от твоих прикосновений! Ты хуже самого дьявола, в тебе нет и толики сострадания!

Я смеюсь. Мои поступки давно должны были доказать, что я демон в обличье человека. Да, во мне есть и хорошие качества, но худших куда больше, и я не пытаюсь от них избавиться.

– Как я оказался в комнате? Ты меня на спине донесла? – мой голос полон сарказма.

– Ты сам шевелил ногами, – задыхаясь от ярости, отвечает Амелия.

Наклонившись, снова провожу своими губами по ее и быстро откатываюсь в сторону, зажмурившись от очередного выстрела боли в спине. Смотря в потолок, на миг представляю, как лежу на лугу, а на небе светят звезды. От этой картины по коже пробегают мурашки, и тогда я понимаю, что мне нужно.

Подскочив с постели, я тут же падаю на колени от пульсации в голове. Амелия оказывается рядом и помогает пересесть на край кровати. Оперевшись руками на мои расставленные в стороны колени, она заглядывает мне в глаза, хмуря брови.

– Тебя что, не учили быть аккуратным? – рычит она, но я старательно отвожу взгляд. Психанув, Амелия хватает меня за подбородок и грубым движением заставляет посмотреть на нее.

– Ты можешь перестать вести себя так злобно? – в ответ шиплю я. Что она себе позволяет? Ведь это я имею над ней власть, а не она надо мной.

– А если бы в океане оказалась я? А если бы это я потеряла сознание? А если бы упала в обморок за рулем, что бы ты почувствовал, Ник? – шепчет она.

Ее слова заставляют меня задуматься. До этого момента я и представить не мог, насколько сильно Амелия беспокоилась обо мне. В голове тут же начинают всплывать картинки: вот она плавает в ледяном океане, а потом спокойно направляется к машине, не подозревая, что ей станет плохо. И вот по дороге домой она отключается. Авария. Смерть.

Меня передергивает так сильно, что я чуть не валюсь с кровати. Последняя картина никак не хочет выходить из головы. Что, если бы я потерял Амелию? Ошарашенно обводя взглядом комнату, я хватаю Амелию за талию и притягиваю к себе. Она падает на меня, но в следующую секунду уже усаживается на колени, расставляя идеальные ноги по обе стороны от моих бедер.

– Так вот теперь представь, каково мне было, когда я нашла тебя в машине с синими губами, – шепчет она мне на ухо, запуская пальцы в мою шевелюру.

Ощутив ее тепло, я чувствую умиротворение, разливающееся по венам. Все, что мне действительно нужно, так это чувствовать ее, знать, что Амелия поблизости. Больше ничего не надо. Я привык к ней, и от одной мысли об одиночестве меня бросает в дрожь.

– Прости, – шепчу я, сжимая копну ее густых волос. – Прости.

– Ты никогда раньше не извинялся.

– Но это не значит, что я не умею, – хмыкаю я в ответ. Именно сейчас она заслуживает моих извинений. Облажался? Будь добр попросить прощения.

Амелия долго сидит в моих объятиях. Благодаря ей я почти перестаю чувствовать боль, заточенную в теле. Амелия – долгожданное успокоительное. Ради этого ее стоит держать рядом.

– Как ты меня нашла, а главное, почему искала? – спрашиваю я, отодвинувшись так, чтобы заглянуть в светлое лицо Амелии.

– Я не могла уснуть. У тебя было когда-нибудь такое тянущее ощущение в животе, будто что-то должно произойти или, того хуже, уже произошло? – Я киваю. – На меня нахлынуло это чувство спустя какое-то время после твоего ухода. Я не могла успокоиться и, когда ты не взял трубку, запаниковала. В итоге плюнула на все и позвонила Джареду. Он предположил, что ты можешь быть в своей квартире. Но там тебя не оказалось, и тогда я вспомнила про твое любимое место. Ник, если бы ты знал, как хреново выглядел, когда я тебя нашла.

Прервавшись на несколько секунд, Амелия продолжает:

– Привезя тебя в общежитие, я попросила мужчину на входе вызвать врачей. К счастью, они сказали, что все в порядке и тебе просто необходимо тепло. Сделав какой-то укол, они уехали, а я… – она переводит дыхание, как будто собирается сказать самое главное, – я разделась и легла рядом. Мне показалось, что это поможет тебе согреться, ведь ты был не в состоянии даже пить из кружки. Ты проспал сутки, я пропустила учебный день, потому что не хотела оставлять тебя. Джаред, Блейн и Дез ужасно волновались, и мне еле удалось убедить их, что ты пойдешь на поправку.

– Почему у меня болит все тело? – хриплым голосом спрашиваю я. В ответ она растерянно качает головой.

Облизнув губы, перебарываю жажду избить самого себя. Я заставил Амелию беспокоиться. Черт, я заставил волноваться всех, кто меня знает. О чем я думал, когда лез в ледяную воду? Решил, если прокатывало пару раз, то прокатит еще? Переохлаждение – штука неприятная, и мне стоило понимать, что в один прекрасный день я доиграюсь.

– Я придурок, – выдыхаю я и слышу ее смешок. Она этого не отрицает.

– Не делай так больше, ладно? Никто не знает, что бы произошло, если бы не мое шестое чувство.

– Обещаю не соваться в океан в холодное время года, – искренне клянусь я. Мне хочется поменять тему разговора, и я спрашиваю: – Не желаешь ли провести со мной время в планетарии?

– Что? – недоуменно отвечает Амелия.

– Хочу увидеть звезды и поэтому приглашаю тебя в планетарий.

– Можно ли считать это нашим первым свиданием? – в шутку интересуется она.

– Можно, – серьезно отвечаю я. 

* * *

Однако в планетарий мы попадаем только спустя неделю, когда я полностью восстановился. Пришлось заплатить очень много денег, чтобы нам позволили пройти туда в выходной день. Охранники категорически не хотели нас впускать, пока хозяин не дал согласие. Я соврал, что у нас с Амелией сегодня ровно пять лет отношений. Как хорошо, что в этот момент она покупала воду в ближайшем киоске.

Сейчас весь планетарий в нашем распоряжении, не считая охранников, которых не больше шести. Рассматривая все вокруг, я ищу отделение со звездами. Когда нахожу, хватаю Амелию, которая уже хочет пройти мимо, за запястье и затаскиваю внутрь, подмигнув ближайшему охраннику.

Свет приглушен, планеты и звезды горят разным цветом. В детстве я очень любил проводить время в подобных местах. Когда мы жили в Нью-Йорке, папа выделил комнату, в которую поместил маленькие планеты, подвешенные к потолку. Я проводил все свободное время там, и маме приходилось прикладывать много сил, чтобы выманить меня оттуда хотя бы ради еды.

Я делал там уроки, иногда ночевал, а на выходных играл всю ночь в приставку и разговаривал со своей коллекцией роботов. Настоящих друзей у меня не было до десяти лет, а те немногие, с кем я общался, исчезали спустя полгода нашей дружбы.