В самый разгар битвы взгляд Рида, только что прикончившего очередного противника, случайно упал на Жана. Поглощенный в этот момент отражением атаки английского солдата, тот не видел, что в него целится еще один. Рид действовал не размышляя. Мгновенно выхватив из-за пояса нож, он с силой метнул его в солдата. Нож вонзился меж лопаток, и тот замертво упал на землю, так и не успев нажать на курок. К полудню сражение закончилось как под стенами города, так и на западном берегу Миссисипи, где американцам пришлось отступать, пока не подошло подкрепление. Более двух с половиной тысяч раненых и убитых англичан, включая их командующего, осталось в этот день лежать на поле брани. Американцы потеряли менее трехсот пятидесяти человек, из которых шестеро были людьми Жана и один Рида.

После сражения к Риду подошел Доминик.

— Я видел, что ты сделал. — Выражение черных глаз Доминика было серьезным. — Ты спас Жану жизнь.

Рид закурил.

— Предположим. Ну и что из этого?

— Почему ты спас жизнь человеку, которого, судя по всему, ненавидишь?

— Потому что мы с ним были когда-то друзьями, потому что я все еще уважаю его, даже если он и вызывает у меня ненависть, — ответил Рид и подумал: «Жизнь за жизнь. Теперь мы квиты».

На следующий день было объявлено перемирие, дабы дать возможность англичанам предать своих мертвых земле. Затем англичане свернули свои лагеря, и стороны договорились об обмене пленными. На рассвете девятнадцатого января все англичане ушли. Новый Орлеан словно обезумел от радости. По окончании парада, на котором генерал Джексон и Жан Лафит были провозглашены героями, на главной площади в честь одержанной победы состоялся грандиозный бал.

Шли дни, но жители города никак не могли успокоиться, столь бурно и неумеренно проявляя свой восторг, что к концу января генерал Джексон вновь был вынужден объявить в Новом Орлеане военное положение. Все вокруг только и говорили, что о мирном договоре, переговоры о заключении которого начались, по слухам, еще в конце декабря, до сражений в Новом Орлеане. Однако генерал оставался тверд, отказываясь смягчить введенные им ограничения. Когда еще одна неделя прошла без всяких изменений, Рид обратился к генералу с просьбой об аудиенции.

— Сэр, — начал он, войдя в кабинет генерала, — я почтительно прошу вашего разрешения покинуть Новый Орлеан.

— А какие у вас основания считать, капитан Тейлор, — сказал резко Джексон, — что я сделаю для вас исключение?

Рид старался сдержать мгновенно вспыхнувшую в нем ярость.

— Вы вновь объявили военное положение, дабы восстановить порядок в Новом Орлеане. — Рид посмотрел генералу прямо в глаза. — Но с этим вполне могут справиться ваши люди. Так что в присутствии моих людей, которых к тому же ничто не связывает с этим городом, нет никакой необходимости. Они не знают, куда деть себя от скуки, и я боюсь, это может в конце концов привести к взрыву.

— Вы хотите сказать, — Джексон лукаво улыбнулся, — что если я позволю вам вместе с вашими людьми уехать, это облегчит мою задачу?

— Так как англичане больше не представляют угрозы и мирный договор или уже подписан, или же будет подписан в ближайшем будущем, то да.

Задумчиво прищурившись, Джексон поднялся.

— Отправляйтесь. Черт с вами! — проворчал он и, когда Рид был уже на пороге, добавил: — Благодарю вас, капитан Тейлор, за вашу помощь. Вы один из тех людей, которых неплохо иметь рядом в трудную минуту.

В устах старого вояки это был исключительный комплимент, и Рид, понимая это, ответил:

— Это большая честь для меня, генерал.

С этими словами он, отсалютовав Джексону, вышел.

Стремясь уехать, пока генерал не передумал, Рид, не мешкая, начал готовиться к отплытию. В день, когда он должен был покинуть Новый Орлеан, на пристань проводить его пришли Жан с Домиником.

Доминик, попрощавшись и пожелав Риду удачи, протянул письмо для Изабел.

— Скажи ей, что я приеду за ней сразу же, как только смогу.

— Я все передам, — несколько чопорно ответил Рид.

Жан протянул ему на прощание руку.

— Мне хотелось бы, чтобы между нами было все по-другому, Рид. Ведь когда-то мы с тобой были добрыми друзьями.

Обменявшись с Жаном рукопожатием, Рид спросил:

— Чем ты намерен теперь заняться, Жан? Будешь отстраивать Гранд-Тер?

Жан широко улыбнулся:

— Нет. Клэборн опять начал приставать, и потом, я вряд ли, судя по всему, скоро получу от американского правительства обещанные деньги за свою помощь. Так что я решил уехать отсюда.

— И куда? — поинтересовался Рид.

— Присмотрел я тут один островок, который, думаю, идеально подойдет мне в качестве новой базы. Недалеко от побережья Техаса. Называется Галвестон, или Змеиный остров. — Жан криво усмехнулся. — Похоже, в жилах у меня течет кровь корсаров. Не могу представить себе жизни без качающейся под ногами палубы. Слишком долго я досаждал англичанам и испанцам, чтобы отказаться сейчас от всего этого.

— Ну что ж, желаю успеха в твоих делах, Жан, — сказал Рид и с удивлением почувствовал, что говорит это искренне.

— А я тебе.

— Прощай, Жан.

По прибытии домой Рид был ошеломлен тем, как раздалась Кэтлин. За какие-нибудь два месяца ее тело стало просто огромным. Она не могла без посторонней помощи ни встать, ни лечь, и ее постоянно мучили невыносимые боли в спине.

Так как Кэтлин наотрез отказалась возвращаться в Чимеру, Риду пришлось переселиться в Эмералд-Хилл. Ему хотелось быть поблизости, когда родится ребенок, как на случай непредвиденных обстоятельств, так и для того, чтобы не давать повода для сплетен.

Какой-то звук разбудил Рида. Мгновение он лежал, прислушиваясь, в попытке понять, что это было. Он хотел вновь закрыть глаза, когда до него вдруг донесся еле слышный приглушенный стон. Он тут же повернулся на спину и посмотрел на белевшее рядом с ним на подушке лицо Кэтлин. В пробивающемся сквозь шторы лунном свете он заметил блеск ее зубов и прикушенную нижнюю губу.

— Кэт, — прошептал он нежно.

— М-м-м.

Он подождал пока схватка прошла.

— Как часто у тебя схватки?

— Откуда, черт возьми, мне это знать! Часы на другом конце комнаты, и я не сова, чтобы видеть в темноте на таком расстоянии!

Рид едва не рассмеялся, услышав ее ответ.

— Хотя бы приблизительно.

— Думаю, через каждые пять минут.

— Регулярно?

— Да.

— Черт возьми, Кэт! Почему ты не разбудила меня раньше? — Рид зажег лампу у кровати и окинул ее свирепым взглядом.

— Я вообще не собиралась тебя будить. И не вздумай посылать за врачом. Он лишь стоит рядом и сочувственно цокает языком, пока я выполняю всю работу, а потом присваивает себе половину славы. Пришли мне лучше Деллу.

Рид взялся за брюки.

— Пойду разбужу ее.

— Рид, подожди! — Кэтлин сбросила с себя одеяло. — Черт!

— В чем дело? — Рид бросил на нее встревоженный взгляд. — Кэт, я думаю, тебе лучше не вставать.

— Помоги мне, — простонала Кэтлин. — Мне нужно в туалет.

Рид посмотрел на нее с сомнением. Видя его колебания, Кэтлин, испустив тяжелый вздох, закатила глаза к потолку.

— Обещаю тебе, что не рожу там!

Он помог ей подняться с постели, но не успели они дойти до середины комнаты, как из нее хлынули воды.

— Слишком поздно, — выдохнула она и тут же согнулась от боли, так как началась очередная схватка.

Рид стоял рядом, осторожно поддерживая ее, пока боль не стихла, затем усадил в кресло.

— Не двигайся, пока я не приведу Деллу! — приказал он, направляясь к дверям.

— Но Рид! Я испачкаю обивку!

— Это всего-навсего кресло! Не волнуйся… и не шевелись!

Она слабо махнула рукой, выпроваживая его из комнаты.

Пришедшая вскоре Делла обмыла Кэтлин и, переодев ее во все чистое, вновь уложила в постель, после чего послала за Изабел и выдворила Рида из спальни. Ему ничего другого не оставалось, как только спуститься вниз в гостиную и нервно курить там, шагая из угла в угол.

Шесть долгих часов спустя, когда он стоял у окна гостиной, глядя на восход солнца, в Эмералд-Хилл прибыла его мать, за которой он послал в город карету.

— Есть какие-нибудь новости? — взволнованно спросила Мэри, снимая перчатки.

— Никаких. — Бросив раздраженный взгляд на лестницу, он спросил: — Почему в этот раз все так долго? Катлина и Андреа она родила намного быстрее. Вероятно, мне все же следовало поехать в Саванну за врачом.

— Ну-ну, не волнуйся, — успокаивала Мэри. — Дети сами решают, когда им появиться на свет, и никто не заставит их торопиться, даже тревожащиеся отцы. Все роды проходят по-разному, и если они на этот раз затянулись, это совсем не значит, что что-то не в порядке. Кэтлин избаловала тебя, родив первых двух детей так быстро.

— Я вижу головку, мисс Кэтлин! — воскликнула Делла. — Еще немного и все кончится!

Изабел вытерла со лба Кэтлин пот и вновь вложила концы полотенца ей в руку. Кровать заскрипела, когда в следующую же секунду Кэтлин с силой потянула за полотенце, пытаясь вытолкнуть из себя ребенка. Комнату наполнили громкие стоны. Наконец с последним, особенно громким, протяжным стоном головка и плечики ребенка выскользнули наружу. Еще один толчок, и дитя появилось на свет.

— Это девочка! — воскликнула Делла и, вытерев личико малышки, шлепнула ее по попке. Ребенок слабо пискнул, но тут же, набрав в легкие воздух, громко закричал. — Чудеснейший на земле звук! — улыбнулась Делла.

Услышав последний громкий стон Кэтлин, Рид ринулся было вверх по ступеням, но Мэри его удержала. В следующее мгновение до них донесся крик младенца.

— Кажется, все в полном порядке, — сказала Мэри, радостно улыбаясь, и тут же добавила: — Дай им время привести Кэтлин и ребенка в надлежащий вид. Еще десять минут ожидания не убьют тебя. Бог свидетель, после того, как я видела вас с Тедом в момент рождения ваших детей, я почти уверовала в то, что ожидание намного хуже самих родов!