Уезжая отсюда четыре года назад, Кэтлин почти ничего не взяла с собой в путешествие. Теперь ей надо было просмотреть свое имущество, отобрать и упаковать вещи, которые она хотела увезти в Чимеру. В первую очередь это относилось к фамильному серебру, фарфору и хрусталю и, конечно, драгоценностям ее матери и отца, которые мистер Кирби хранил в банковском сейфе. Теперь он вернул их Кэтлин.

А еще были портреты и другие фамильные ценности — давно забытые свидетельства юности Кэтлин. Одежда, оставленная в комодах и шкафах, либо стала Кэтлин мала, либо вышла из моды. Всю ее вместе с одеждой отца, не разобранной в свое время из-за недостатка времени, Кэтлин отдала семьям фермеров-арендаторов, жившим на ее землях.

Рид и Кэтлин обошли по очереди всех арендаторов и с удовлетворением обнаружили, что, благодаря стараниям мистера Кирби, их домики, расположенные на небольших, хорошо ухоженных участках, находились в отличном состоянии. Большинство сверкали свежей побелкой. Перед многими были разбиты красивые цветущие садики и к очень многим пристроены небольшие сараи, в которых арендаторы держали корову или коз и десяток-другой цыплят. Одним словом, арендаторы Кэтлин жили куда лучше таких же, как они, арендаторов в соседних имениях, и Кэтлин, любившая свою родину и свой народ, преисполнилась радостью и гордостью.

Кэтлин и Рид повидались также со многими ее бывшими друзьями и соседями, которые пришли навестить ее, прослышав, что она вышла замуж за американца. Многие гости очень удивлялись, увидев, что Рид совсем не похож на неотесанного дикаря с грубыми манерами, каким они его представляли. Они, как зачарованные, слушали его тягучую южную речь, а Рид в свою очередь изумлялся их ярко выраженному ирландскому акценту.

Так прошел почти месяц. Как-то во второй половине дня, ближе к вечеру, Рид и Кэтлин сидели на просторной лужайке перед домом, уставившись на крытую шифером крышу. Большинство дел было сделано, и они готовились к отплытию назад в Саванну.

— О чем ты думаешь, Рид? — спросила Кэтлин, прикрыв глаза рукой от солнца. — Может, мы просто залатаем крышу там, где она протекает, и на этом поставим точку?

— Не знаю, Кэт, — ответил он с сомнением в голосе. — Я бы пригласил парочку кровельщиков хорошенько осмотреть крышу. Мне кажется, она в худшем состоянии, чем мы думаем. Если протечек всего несколько, их можно залатать до будущего года, но, чтобы быть уверенным, надо как следует проверить всю крышу. Возможно, это слишком грандиозный план, но если уж вообще браться за это дело, нужно все сделать как положено.

— Черт возьми! Я мечтала уехать домой, Рид. Даже если мы отплывем в конце этой недели, то все равно прибудем в Джорджию не раньше середины сентября.

Рид торжествующе улыбнулся; на темном от загара лице блеснули белые зубы.

— Ты соскучилась по дому! — радостно воскликнул он. — Моя маленькая ирландская розочка глубоко пустила корни в плодородной почве Джорджии, и теперь ей не хватает ее.

Состроив гримаску, Кэтлин ткнула его в грудь тоненьким пальчиком.

— Слушай меня, ты, американский выскочка. Во-первых, я вовсе не маленькая, и хотя ты и отбрасываешь тень длиннее, чем большинство деревьев в округе, это еще не дает тебе права насмехаться надо мной. Во-вторых…

— В округе? В округе? — протянул, хохоча, Рид с южным акцентом. — Солнышко, с каждой новой фразой твоя речь становится все более похожей на речь уроженки Джорджии.

Кэтлин оставила это замечание без внимания.

— Во-вторых, — повторила она, — мне не кажется, что я похожа на розу, ирландскую или какую другую. Розы такие слабые и хрупкие и…

— И прекрасные, и нежные, — прервал Рид. — Совсем как ты, даже когда ты колешь меня своими шипами. Кроме того, розы утонченные и изящные, и очень душистые, — добавил он, уткнувшись носом ей в шею.

От его теплого дыхания по коже Кэтлин побежали мурашки, и она вздрогнула от удовольствия.

— Ну, хорошо. Я согласна быть розой, если только ты признаешь, что я не маленькая.

Теплая рука Рида обхватила ее грудь.

— Договорились, — усмехнулся он. Кэтлин оттолкнула его, пряча улыбку.

— Ты сумасшедший.

— Да, я схожу с ума по тебе, моя сладкая ирландская роза, — шутливо откликнулся он.

Кэтлин бросила на него предостерегающий взгляд.

— Кстати, о цветах, Кейт просила меня привезти кустик земляники, кустик молодой мяты и несколько усов клубники. Я чуть не забыла. Напомни мне, чтобы я выкопала их перед отъездом.

— Постараюсь не забыть, — пообещал Рид. Кэтлин, насупившись, снова посмотрела на крышу.

— На сколько нам придется отложить отъезд из-за этого ремонта?

— Думаю, это не задержит нас надолго, если удастся найти хороших мастеров. Кирби сможет проследить за работой, нам самим не нужно здесь оставаться. Я поговорю с ним об этом.

Кэтлин, прищурившись, взглянула в сторону появившейся в этот момент на подъездной аллее кареты. Ты сможешь поговорить с ним скорее, чем думаешь. Если не ошибаюсь, это его карета катит по подъездной аллее.

— Интересно, чем вызвана такая спешка? — задумчиво проговорил Рид.

Они направились к дому и встретились с Кирби в середине лужайки. Кэтлин сразу бросилось в глаза, что костюм всегда безупречно одетого поверенного был в беспорядке; это было верным признаком того, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

— Что случилось, мистер Кирби? Сначала я вижу, как ваша карета несется с такой скоростью, будто вы вознамерились разбить ее вдребезги, а теперь вы предстаете перед нами в таком виде, будто ваша лучшая лошадь сломала ногу.

Кирби поджал тонкие губы и с явным замешательством посмотрел на Кэтлин, затем на Рида. Потом, откашлявшись, заговорил:

— Не знаю, как и сказать вам об этом. Только что получено сообщение из Лондона: восемнадцатого июня президент США Мэдисон официально объявил войну Великобритании.

Его слова не сразу дошли до них.

— Но это же месяц тому назад! — воскликнула наконец Кэтлин.

— Черт! — одновременно выругался Рид. — Я рассчитывал попасть домой прежде, чем это случится.

— Вы знаете, как медленно доходят до нас новости из-за океана, — сказал Кирби. — Мы только сегодня получили это сообщение, и я сразу же помчался к вам. Говорят, президент Мэдисон издал также указ о том, чтобы все каперские суда принимали участие в военных действиях против Великобритании.

Рид заскрипел зубами от разочарования и нетерпения.

— А у меня восемь кораблей, которые будут бездействовать, пока я не доберусь до дома.

— У нас восемь кораблей, — поправила его Кэтлин, — и мы должны как можно скорее вернуть их в порт и зарегистрировать как каперские суда.

Рид обхватил Кэтлин за плечи, его голубые глаза сверкали.

— Мы должны немедленно отплыть в Саванну, Кэт.

— Да, конечно, — согласилась она. — Договорись с мистером Кирби о крыше, а я пока сообщу остальным. — Она направилась к дому.

— Подождите! — взволнованно воскликнул Кирби, потом продолжил более спокойным тоном, хотя лицо его выражало отчаяние: — Это еще не все.

— Еще какие-то плохие новости? — догадался Рид. Кирби кивнул:

— Два дня спустя, после того как король Георг узнал об объявлении войны, он издал указ, согласно которому у американцев конфискуется вся собственность, какой они владеют в Британии. Оба эти сообщения прибыли с одним курьером.

Эта новость словно пригвоздила Кэтлин к месту. Кровь медленно отхлынула от ее лица, и оно стало смертельно бледным. Она вопросительно смотрела на Кирби, будто не веря тому, что услышала.

— А мое имение последние четыре года формально принадлежало Риду, — выдохнула она.

— А я американец, — добавил Рид.

— Да, — подтвердил Кирби.

— Но ведь имение было даровано нам королем, — с надеждой напомнила ему Кэтлин. — Многие годы оно принадлежало семье моей матери, а я ее прямая наследница.

Кирби печально покачал головой.

— В данном случае это не имеет значения. Ваша мать, Кэтлин, будучи католичкой, лишилась бы своихземель, если бы не ваш отец. Когда они поженились, собственность жены перешла к нему, но только потому, что он был протестантом. Будь он католиком, имение у вас отобрали бы.

— Но мой отец был лордом, — не сдавалась Кэтлин, — и я унаследовала титул.

Кирби вздохнул:

— Все это аннулировано указом короля. Все британские подданные, состоящие в браке с американцами и проживающие в Америке, лишаются титулов и земель.

— И нет никакого способа отменить это решение? — спросила Кэтлин.

— Только если вы и Рид поклянетесь в верности Британской короне, откажетесь от ваших владений в Америке и будете жить здесь.

— Никогда! — вскричал Рид. — Ни за что на свете! Кэтлин также отвергла это предложение.

— Нет. На это мы не пойдем ни в коем случае. Я не обращусь к мужу с такой просьбой даже ради сохранения собственных земель. Я бы перестала его уважать, если бы он согласился.

Рид обнял жену, думая теперь лишь о ее потере.

— Кэт, мне так жаль.

Она подняла на него глаза, в которых блестели слезы, — он будто заглянул в два изумрудно-зеленых озера.

— Что ж, я всегда была больше ирландкой, чем англичанкой, и будь я проклята, если позволю этому напыщенному тупице диктовать мне с трона свою волю. Мои дети американцы и сама я теперь американка. Пусть отбирает имение, это бесплодная победа, я все равно буду поступать по-своему.

Расправив изящные плечи, они обратилась к адвокату:

— Мистер Кирби, не доходили ли до вас слухи о том, кто станет новым владельцем имения?

Откровенно поморщившись, Кирби ответил:

— Сэр Лоуренс Эллерби. Кэтлин отшатнулась как от удара.

— Ларри Эллерби! — взвизгнула она. — Этот недоумок не способен управлять фермой с одной лошадью, не говоря уж об имении такого размера. Да он разорит его за несколько недель!

— Я знаю, — охотно согласился Кирби. — За последние шесть лет он сначала промотал наследство, оставленное ему дедом, а потом и состояние, доставшееся ему после смерти отца. Во всем, что касается собственности, этот человек как Иона, приносящий несчастье. Он может стать владельцем имения, стоящего целое состояние, и через несколько месяцев снова оказаться банкротом.