– Петри будет ворчать, – засмеялась она.

Деймиен зарычал, совсем как дикий зверь из какой-нибудь древней сказки. Обнаженный, он вскочил на кровать и с животной грацией передвинулся на середину.

– Я хочу тебя, – заявил он. – Хочу сделать это сильно и быстро и не могу разводить нежности.

Сердце Пенелопы отчаянно забилось, по ее спине пробежала чувственная дрожь.

– Делайте все, что хотите, ваше высочество, принц Нвенгарии, – с притворной покорностью произнесла она.

Это было ошибкой. Его глаза потемнели, в них мелькнула безумная тень, вожделение победило разум.

Деймиен перевернул ее на спину, мощной рукой сгреб оба ее запястья и пригвоздил вытянутые над головой руки к постели. Коленом раздвинул ей ноги, приподнял бедра и резко вошел в нее.

Пенелопа вскрикнула. Она многое уже испытала с ним, но это превосходило все. Его могучие броски касались тех мест у нее в глубине, куда никто и ничто раньше не проникало, будили чувства, о существовании которых она даже не подозревала. Пенелопа стонала при каждом его вторжении, а он не останавливался ни на мгновение, пока сам не достиг вершины, потом резким движением перевернул ее и с неослабевающей эрекцией снова вошел в нее.

Он взял ее трижды, прежде чем в изнеможении упал рядом с ней на кровать. Пенелопа, обессиленная и расслабленная, целовала Деймиена губами, распухшими от его зубов и языка. У нее было такое чувство, что он мог проделать это еще несколько раз, просто щадил ее и давал отдохнуть.

– Деймиен, – произнесла она чуть позже, когда к ней вернулся голос.

– Да, любовь моя, – прерывающимся голосом отозвался он.

– В Иванов день, когда мы сидели в той хижине, действие пророчества кончилось.

– Да. – Он поцеловал ее лоб мягкими губами.

– А я все еще люблю тебя. Я чувствовала, что пророчество уходит, но все равно любила тебя больше жизни.

Деймиен погладил ее волосы. В тени балдахина его глаза казались темными, почти черными.

– А сейчас?

– И сейчас.

Он долго-долго смотрел на нее.

– Я тоже почувствовал, как пророчество умерло. Но я и тогда, и всегда знал, что это не имеет значения. – Он снова ее поцеловал. – Я до сумасшествия тебя люблю, Пенелопа.

– Когда мы прибыли в Нвенгарию, опоздав на три дня, и все оказалось впустую, ты им был все равно нужен, – сказала она. – Ты не исполнил пророчества в срок, не сумел, но все равно был им нужен.

Деймиен улыбнулся, возвращая себе прежнее очарование и дерзость.

– Как раз этого Александр и не понимает. Некоторые вещи сильнее пророчества или магии.

– Любовь, – сказала Пенелопа.

Деймиен кивнул.

– Да, это самая могучая сила. – Он снова улыбнулся. – Мне следовало бы написать балладу.

Пенелопа дотронулась до его щеки и сонно улыбнулась.

– Лучше расскажи мне еще одну нвенгарскую сказку.

Деймиен усмехнулся. Пенелопа приткнулась к его плечу, слушая, как от смеха возникает теплое подрагивание у него в груди.

– Жила-была, – начал он, зарываясь пальцами в ее волосы, – прекрасная принцесса. Однажды к ней приехал прекрасный принц и увез ее за тридевять земель, в свое королевство.

– М-м… Мне нравится. – Она пальцем провела у него по животу. – И они жили долго и счастливо?

Он поцеловал ее, и у него вдруг перехватило горло.

– Они будут жить долго и счастливо. Обязательно. Клянусь тебе, так и будет.

Эпилог

«Его императорское высочество принц Деймиен Август Фредерик Мишель Нвенгарский и ее императорское высочество принцесса Пенелопа извещают о рождении принца в седьмой день месяца марта лета Господня одна тысяча восемьсот двадцатого. Крещение состоится в королевской часовне в замке принцев-императоров в десятый день марта одна тысяча восемьсот двадцатого года. Ребенок получит имя – наследный принц Деймиен Саша Эган Август».


Приглашения были написаны золотыми чернилами на бумаге с золотым обрезом и разосланы во все европейские страны. Особое послание было отправлено в дом мистера и миссис Майкл Тэвисток № 32 по Стрэтфорд-стрит, возле Портмен-сквер.

– Подумать только, – сказала Симона, разворачивая приглашение за завтраком. – Я теперь бабушка. А это значит, Майкл, что ты – дедушка.

Майкл Тэвисток улыбнулся жене.

– Отличная новость. Мы должны послать подарок.

– Что же дарят наследному принцу? – задумалась Симона. – Господи, да его забросают серебряными тарелками от всех королей мира.

– Я собираюсь связать ему чепчик, – отозвалась Меган со своего края стола, слизывая с ложки джем и счастливо улыбаясь. – В конце концов, я его тетушка, а бедняжке надо держать голову в тепле.

– Думаю, у него несколько дюжин чепчиков, – заметила Симона. – И не удивлюсь, если все бархатные и атласные.

– Но ни одного из отличной английской шерсти, связанного его теткой.

Майкл поставил свою чашку на стол и с удовольствием смотрел, как утреннее солнце играет на золотых волосах его жены и рыжих – дочери.

– Отличная идея, Меган. Пенелопе будет приятно получить такую вещь от тебя.

– Ну конечно, – поддержала мужа Симона, отхлебнула кофе и, на секунду пригорюнившись, вздохнула. – Моя милая девочка такая практичная.

Через месяц, сидя на небольшом, обитом красным бархатом троне, рядом с большим троном ее мужа, Пенелопа получила из рук лакея пакет, поблагодарила слугу и жадными пальцами развернула сверток.

Когда она увидела крошечный вязаный чепчик с синими и красными полосками, ее глаза наполнились счастливыми слезами.

– О, Деймиен, иди сюда! Ты только посмотри!

Его высочество принц-император Нвенгарии лежал на полированном полу у подножия двойного трона с маленьким сыном на груди. Одной рукой он укачивал малыша, который спал в расслабленной младенческой позе, вцепившись крошечными кулачками в жилет отца.

– Я сейчас не могу встать, любовь моя, – негромко отозвался Деймиен. – Я его разбужу.

Пенелопа отбросила упаковку, встала и грациозно уселась рядом с мужем. Ее платье из нвенгарского шелка живописным полукругом разлетелось по полу.

– Тетушка Меган связала чепчик. Ну разве не чудесный подарок для маленького принца?

Деймиен рассмотрел вещицу.

– Очень мило. Он его наденет, когда в следующий раз дипломаты явятся его приветствовать.

– Она прекрасно угадала, что надо послать. Благослови ее Господи!

Деймиен несколько мгновений пристально на нее смотрел, поглаживая сына по крохотной спинке.

– Ты скучаешь по ним.

– О да. Каждый день. Но я могу видеть их через нвенгарский волшебный кристалл, а Саша сказал, что работает над заклинанием, которое позволит мне писать слова на бумаге здесь, а они тотчас будут появляться на бумаге у Меган. Разве не замечательно?

Деймиен фыркнул.

– Знаешь ли, с Сашиными заклинаниями по-разному бывает.

– Знаю, а потому я сказала ему, что сначала надо провести исследования.

Деймиен рассмеялся, его живот затрясся, но младенец не проснулся.

Пенелопа положила пальцы на кисть мужа, лежащую на редких черных волосиках сына.

– Я действительно по ним скучаю, но сейчас ни за что не отказалась бы от всего этого. Теперь моя семья – это ты и он.

Деймиен улыбнулся ей многообещающей улыбкой.

– Рад это слышать, моя принцесса.

– Это и есть наше с тобой «они жили долго и счастливо», ведь правда? – мечтательно спросила Пенелопа. – Семья и любовь.

Глаза Деймиена потемнели.

– Да.

– Я думаю, это то, что подразумевалось в пророчестве, – задумчиво проговорила Пенелопа. – Объединить генеалогические ветви, но объединить любовью. Твой отец утопил все в ненависти, Александр, сам того не желая, продолжил его дело, а пророчество хотело любви.

Деймиен потянул ее вниз, Пенелопа легла с ним рядом. Маленький Деймиен зевнул, открыл темно-синие глазки, на минуту сфокусировал их на Пенелопе, потом снова заснул.

– Я чертовски счастлив, что оно хотело именно этого, – негромко произнес Деймиен.

– Это ведь не конец истории, правда? – спросила Пенелопа. – Это только начало.

Деймиен повернул голову и поцеловал ее в губы. Пенелопа ощутила, как в крови загорается привычный уже огонь, который не остыл за год совместной жизни с Деймиеном.

– Я надеюсь, наша с тобой история будет длиться вечно, Пенелопа.

– Я тоже.

Он улыбнулся, прижимаясь губами к ее губам.

– Когда-нибудь мы расскажем ее нашему сыну. Правдивую историю, а не Сашины выдумки.

Пенелопа засмеялась.

– Настоящую историю. Как ты ворвался в мою жизнь, перевернул ее с ног на голову, очаровал меня и заставил себя полюбить.

Деймиен улыбнулся и лукаво спросил:

– Может быть, сегодня попозже мы припомним кое-какие подробности?

Пенелопа уже научилась соблазнительному поддразниванию и почти не уступала в этом своему мужу. Она слегка укусила его за мочку уха и прошептала:

– Рада это слышать, мой принц.

Деймиен снова поцеловал ее долгим страстным поцелуем.

– Я люблю тебя, – сказал он с теплой улыбкой в глазах.

– Я люблю тебя, – повторила Пенелопа.

Деймиен погладил спинку сына подушечкой большого пальца.

– Теперь в моей жизни два прекрасных принца, – сказала Пенелопа. – Разве есть на свете женщина счастливее меня?