Луи Бриньон - Павловский вальс

Следуя коротким указаниям секундантов, Артур вместе с Петром начинает готовиться к дуэли. Артур ошеломлён и лихорадочно ищет выхода. Он не хочет драться с Петром. Он знает, что тот его убьёт.

Пётр и Артур в белых рубашках стоят лицом к лицу и слушают секундантов.

– Расходитесь на двадцать шагов. Каждый делает по десять шагов. Поворачиваетесь, и на счёт «три» одновременно стреляете! Прежде чем дать сигнал к началу дуэли, я просто обязан спросить, не хотите ли вы мирно завершить это спор?

– Нет! – коротко ответил на это Пётр.

– Я готов принять извинения от графа. Если таковые будут даны. Я готов завершить ссору миром.

– Я уже сказал – нет! – жёстко повторил Пётр.

– Но вы обязаны назвать причину, – возразил на это Артур. Он, не переставая искал способ остановить дуэль. – Я могу умереть. По меньшей мере, я должен знать причину.

Секунданты поддержали это требование. Петру ничего не оставалось, как подчиниться.

– Хорошо, но прежде я хочу взять слово со всех здесь присутствующих, что причина дуэли не будет предана огласке без моего разрешения.

Прозвучали три торжественных «да».

– Графиня Азанчеева. Моя супруга. Вот причина.

– Графиня Азанчеева, – недоумённо переспросил Артур, – позвольте сударь, но я не сделал ничего такого, что могло бы выглядеть оскорбительным в ваших глазах.

Заметив мрачный взгляд Петра, Артур поспешно добавил:

– Да, признаю…я позволил себе некоторую вольность в отношении вашей супруги. Но сударь, я уже понёс наказание. Ваша супруга дала мне заслуженную пощёчину. Я попросил прощения. На этом инцидент бы исчерпан.

– Неужели? – мрачно переспросил Пётр. – А теперь попробуйте рассказать всё, от начала и до конца не упуская ни одной подробности.

– Пожалуйте сударь, – радостно откликнулся Артур. – Я осмелился пригласить вашу супругу на танец. Она отказалась. Потом, я предложил… – он осёкся, но уловив взгляд Петра быстро продолжил. – Встретиться с графиней на следующий день в семь часов вечера. Потом предложил сообщить подробности встречи на балконе. Я вышел на балкон и стал дожидаться. Пришла графиня и сразу же дала мне пощёчину. Она обосновала свой приход тем, что не хотела устраивать скандал из-за меня. Потом предупредила, чтобы я никогда не приближался к ней. И ушла. Это всё, клянусь вам, сударь.

Пётр некоторое время смотрел на Артура. Почти все, что он сказал, совпадало с тем, что видел и слышал он сам. Исключение составлял лишь балкон. Он говорит правду, – понял Пётр. И осознание этой истины вызвало у него смех. Он рассмеялся и мгновенно пришёл в прекрасное расположение духа.

– Вы согласны завершить ссору мирно? – решил на всякий случай уточнить один из секундантов.

– Нет, – весело ответил Пётр, – этот человек сделал непристойное предложение моей супруге. И я обязательно его убью, но…с лёгким сердцем.

Пётр повернулся спиной к Артуру. Он тоже вынужден был повернуться спиной к Петру.

– Расходимся, господа! Десять шагов. Поворачиваемся и насчёт «три» стреляем.

Лёгкий треск снега возвестил о начале дуэли. Оба дуэлянта сделали по десять шагов, повернулись, подняли пистолеты и прицелились.

– Один… – внезапно раздался выстрел. Пистолет Артура дымился. Пётр упал на колени и повалился на бок с пистолетом в руках. Снег вокруг него стал окрашиваться в красный цвет. Артур бросил пистолет, вскочил на лошадь и ускакал.

– Бесчестный негодяй! – закричали ему вслед секунданты и сразу же бросились на помощь к Петру.

Анна и Мария всю ночь глаз не сомкнули. Они ни на минуту не отходили от Катарины, но её состояние не улучшалось. Катарина оставалась безучастной ко всему. Она по прежнему молчала и наотрез отказывалась от еды.

Анна ежеминутно выходила из комнаты и спускалась вниз. С минуты на минуту должен был приехать Андрей. Он должен им подыскать новый дом. Она место себе не находила. Её пугала сама мысль о том, что может явиться Пётр. Когда Андрей явился, Анна всполошилась. Андрей выглядел просто ужасно. Бледное лицо, печальное глаза и лихорадочная речь.

– Всё отменяется, – прямо с порога сообщил он. – Пётр дрался на дуэли. Он ранен. Его сейчас везут домой. Мне надо ехать к нему.

Андрей исчез так же внезапно, как и появился. Анна с огромным облегчением вздохнула и упомянула о провидении наказывающем грешников. Анна поднималась наверх, когда столкнулась с Марией.

– Попросила свой ларец! – радостно сообщила она. Спустя минуту она уже бежала обратно с ларцом в руках. Они вместе вошли в комнату. Мария передала ларец Катарине. Катарина положила его на колени.

– Доигрался, – громко сообщила Анна.

– Кто? – не поняла Мария.

– Кто ещё? Это чудовище…граф Азанчеев…

Анна не замечала, что с Катариной стало твориться неладное. Она заволновалась.

– А что с ним случилось? – спросила Анна.

– На дуэли дрался. Тяжело ранен. Сейчас везут домой…

Ларец с грохотом опрокинулся вниз. Из груди Катарины вырвался сдавленный крик: «Пётр»!

Она вскочила с кресла и стремительно выбежала из комнаты. Анна и Мария побежали вслед за ним.

Пётр находился в бессознательном состоянии. На лице не кровинки. Глаза были закатаны. Он дышал прерывисто. Грудь бурно вздымалась. Его занесли в гостиную, и осторожно положили на диван. Вся рубашка была пропитана кровью. Ольга Владимировна плакала не переставая. Олег как мог, старался поддержать её, но у него самого в глазах стояли слёзы. С минуты на минуту должен был приехать доктор. Всюду сновали слуги. Ольга Владимировна и Олег стояли возле Петра и ежеминутно поглядывали на дверь. Заслышав шаги, они приободрились, но буквально застыли от ужасного крика. В гостиную вбежала Катарина, а следом за ней Анна с Марией.

– Пётр!

Катарина бросилась на колени перед Петром, и стала целовать его руки, повторяя одно слово «Пётр»!

Она гладила его по лицу, и снова целовала руки и снова звала по имени.

Все были потрясены. Они были потрясены порывом Катарины возможно даже больше чем ранением Петра.

– Дайте… во…ды, – закричала сквозь слёзы Катарина, – быстрее воды, быстрее… – она разорвала окровавленную рубашку без конца повторяя, – ты не умрёшь, не умрёшь…я рядом, Пётр, я всегда была рядом с тобой Пётр…я не дам тебе умереть…не дам…Пётр, – Катарина закрыла руками лицо и зарыдала, – можешь ненавидеть меня, можешь не позволять мне находиться рядом с собой…только живи, живи Пётр…

– Боже мой, боже мой, – только и могла повторять Ольга Владимировна, – боже мой…

Принесли воду и полотенца. Слёзы градом катились по её щекам, когда Катарина намочила полотенце и начала дрожащими руками быстро отирать кровь с груди, для того чтобы увидеть рану. Чуть ниже левого плеча зияло сквозное пулевое отверстие. Катарина только и успела прошептать:

– Рана не опасна….он будет жить…

Все силы разом покинули её. Она упала и потеряла сознание. Все бросились к ней и шумно захлопотали. В этот миг появился доктор и сразу начал обследовать рану Петра. После короткого осмотра он подтвердил слова Катарины. Рана была весьма неприятной, но не опасной. Как только доктор обработал и перевязал рану, его попросили осмотреть Катарину. Её положили тут же напротив Петра, на другой диван.

Доктор осматривал Катарину дольше, чем Петра. Анна вертелась рядом с ним и постоянно задавала вопросы.

– Часто у неё случаются обмороки? – поинтересовался доктор у Анны.

– Дважды или трижды случались, – ответила Анна.

– Не удивительно. Она сильно истощена и к тому же, вполне возможно ждёт ребёнка. Ей необходимо хорошо питаться и меньше волноваться. На этом всё. Я вернусь вечером.

Доктор ушёл, оставив всех в полнейшем смятении. Все только и могли, как разводить руками в разные стороны и хватать ртом воздух. Никто не знал, что сказать и нужно ли вообще говорить.

Камин отбрасывал отблески огня на склонённую фигуру Катарины. С той самой минуты, когда она пришла в сознание, Катарина не отходила от Петра. Она постоянно прикладывала руку ко лбу и следила за всеми изменениями, которые с ним происходили.

Анна, Мария, Андрей и Олег и Ольга Владимировна тоже находились в гостиной. Они наблюдали за Катариной и приходили к выводу, что ничего не понимают в чувствах или им просто не доводилось видеть такие сильные чувства.

Катарина взяла двумя руками руку Петра и голосом полным счастья тихо прошептала:

– Ты скоро поправишься…очень скоро…

Услышав голос Катарины, Ольга Владимировна обратилась к ней с вопросом, который её мучил все последние часы.

– И давно ты любишь Петра? – негромко спросила она.

– Я не…

– Не смей отрицать, Катарина! После того, чему мы здесь встали свидетелями… – Ольга Владимировна не смогла закончить и указала рукой на Петра.

Катарина устремила на его закрытые глаза глубоко нежный взгляд.

– Да. Я давно люблю его!

– Пётр знает? – тихо спросила Ольга Владимировна.

Катарина отрицательно качнула головой.

– Почему ты ему не сказала?

– А зачем?

Этот короткий вопрос всех потряс. Именно в нём заключались все ответы. Пётр не принимал Катарину. Он оскорблял и унижал её. И это была плата. Плата, которая платила Катарина за право любить Петра.

– Мы завтра же всё ему расскажем! – решительно произнесла Ольга Владимировна.

– Нет! – Катарина отрицательно покачала головой. – Не трудитесь понапрасну. Вы знаете нрав Петра. Он лишь разозлится ещё больше.

– Не разозлится, – Ольга Владимировна положила руку ладонью вниз на голову Катарины. – Не посмеет. Ты возможно, носишь его ребёнка. Он не может от тебя отказаться.

– Я обещала ему подарить дочь. Я выполнила все свои обещания. Через два дня я уеду. И не останавливайте меня. Я не останусь. И никто меня не удержит.

– Пётр удержит!

– Пётр уже всё сказал. Он не станет меня удерживать. И прошу вас, матушка…дайте мне попрощаться с ним. Он скоро придёт в сознание. Я не хочу, чтобы он увидел меня.