Не глядя на Петра, Катарина вышла, оставив дверь открытой. Вслед за ней направились сёстры.

– Прошу вас!

Пётр вышел вслед за Анной и Марией. Катарина уже стояла возле кареты. Сёстры подошли к ней и остановились.

– Чудесная погода, – заметил Пётр, имея в виду ярко сиявшее солнце, – и чудесное начало дня, – добавил он, имея в виду совершённую сделку.

– Всё готово. Можем ехать, барин.

– Заедем сначала в наш старый дом, а потом поедем домой, – ответил на это Пётр.

– Как скажете, барин, – прогрохотал сверху Фёдор.

Пётр услужливо открыл дверцу кареты при этом не преминув заметить.

– Я бы попросил вас Анна и вас Мария, сесть слева. Катарина же сядет со мной справа. Она должна привыкнуть ко мне. Надеюсь, вас не слишком затруднит моя просьба?

Сёстры молча выполнили просьбу.

– Прекрасно, – с удовлетворением отметил Петр, усаживаясь на сиденье рядом с Катариной и закрывая за собой дверцу. – А вот этого делать не стоит, – недовольно добавил он, заметив, что Катарина пытается отодвинуться от него. – Не стоит выражать открыто свою неприязнь ко мне, если рядом находится ещё кто-то. Мы станем супругами. Вы должны вести себя соответственно и достойно по отношению ко мне. Не забывайте этого…

Карета тронулась с места, постепенно ускоряя ход.

Катарина вплотную придвинулась к Петру и взяла его под руку.

– Что вы делаете? – возмущённо вскричал Пётр.

– То чего вы просите. Мы ведь станем супругами, – раздался ответ. – И ещё…вам следует вести себя соответственно и достойно по отношению ко мне…дорогой Пётр.

Напротив прозвучал приглушённый смех. Пётр с хмурым видом покосился на Анну и Марию. Те, увидев этот взгляд мгновенно замолкли. Пётр покосился на… шапку, поскольку Катарина так и не переоделась. Тот же тулуп и те же валенки.

Шапка по непонятной причине вызвала у Петра волну раздражения. Ему захотелось сорвать её с головы Катарины и выбросить в окно, но он сдержал своё желание. Как ни странно, он даже не помышлял о том, чтобы освободить свою руку.

– С чего я взял, будто она глупа? – поражался себе Пётр. – Удивительно просто, насколько тонко она воспользовалась моим промахом. Я даже ответить ей не в состоянии. Ну да ладно. По крайней мере, она ведёт себя слишком развязно. Уже хорошо, хотя и не совсем понятно. А ведь по ней и не скажешь, что она способна на такой поступок…разговаривает мало, одевается как наш дворник Никита. Интересно, сколько ещё сюрпризов сокрыто в этой девице?

Понемногу Катарину охватывала дремота. Она поёрзала, а потом к неудовольствию Петра положила голову ему на плечо и заснула. Ненавистная шапка стала тереться об щёку Петра. Он терпел столько, сколько мог, но под конец не выдержал.

– Надо избавиться от этой напасти, – пробормотал Пётр.

Стараясь как можно меньше тревожить Катарину, Пётр полуобернулся и ухватив шапку двумя руками стал снимать её с головы Катарины. Едва он приподнял шапку, как из под неё посыпались чёрные кудри. Пётр с откровенным удовольствием выбросил шапку через окно кареты.

– Что вы делаете? – растерянно спросила у него Мария.

– Я собираюсь познакомить вашу сестру с моей матушкой. Она может попросту не выдержать такого зрелища. Достаточно будет валенок и этой странный шубы с непонятным воротником, который, по всей видимости, всегда так вызывающе торчит.

Ответил Петр, задёргивая занавесь.

– Это душегрейка. – Мария, а вслед за ней и Анна, опустили головы. Чуть позже они стали одёргивать края платья стараясь прикрыть им потёртые носки своих туфель.

Пётр понял, что своими словами поставил Анну и Марию в неловкое положение. Неизвестно почему, но ему захотелось сгладить неприятное впечатление о себе.

– Грубость и высокомерие мне никогда не были присущи, сударыня. Изредка я позволяю себе некоторую вольность суждений. Обычно это происходит лишь в отношение близких мне людей. Не знаю почему, но ваше присутствие придаёт мне лёгкость и спокойствие коих часто недостаёт. Я сам удивлён. Но это ни в коей мере не извиняет меня. Нижайше прошу прощения, но шапку уже не вернуть.

Анна и Мария одновременно улыбнулись. Напряжение сразу же ушло. Между ними завязался непринуждённый разговор. Понемногу, Анна и Мария узнавали о жизни Петра. Он отвечал откровенно и почти ничего не скрывал. Сёстры отвечали откровенностью на откровенность. И рассказывали о своей жизни. Нередко беседа прерывалась тихим смехом. К тому времени, когда они подъехали к старому особняку на окраине Санкт-Петербурга между ними успели установиться тёплые отношения. Все трое были донельзя довольны знакомством.

Пока Фёдор заносил пожитки в дом, Пётр показывал Анне и Марии дом, комнату за комнатой. Они шли следом за ним и внимательно слушали. Катарину оставили в карете, так как она всё ещё спала.

– Здесь шесть комнат, – говорил Петр, открывая двери и показывая обстановку, – столовая, гостиная и ещё небольшая комната, где мы обычно играли в карты или шахматы. – Дом в вашем распоряжении. К вечеру, я пришлю к вам кухарку и горничную. Они помогут вам быстро освоиться. Выбирайте любые комнаты, которые вам понравятся, и устраивайтесь. Если у вас возникнут вопросы, я с удовольствием на них отвечу. Ни о чём не беспокойтесь, – добавил он, направляясь к лестнице. Уже у двери, Анна и Мария принялись его благодарить.

– Не стоит благодарностей, – мягко остановил их Пётр и после короткой паузы негромко добавил. – Надеюсь, вы понимаете, что Катарине придётся жить вместе со мной. Мне необходимо познакомить её со всей семьёй и подготовить к свадьбе. Но вы сможете видеться каждый день.

И Анна и Мария с пониманием отнеслись к словам Петра.

– Прекрасно, – подытожил Пётр, – завтра Катарина приедет к вам. Надо будет подобрать свадебное платье. Самое лучшее платье. Денег не жалейте. Я всё оплачу. В этом вопросе я склонен положиться на вас. Никто из моей семьи по понятным причинам не сможет сопровождать Катарину. Но Фёдор будет с вами весь день. Он знает куда ехать. И ещё, – Пётр улыбнулся, – надеюсь, я не огорчу вас снова, если попрошу купить несколько новых платьев? Я всё оплачу. И не возражайте, – непреклонно добавил Пётр, – я знаю, что у вас есть деньги, но прошу вас, примите этот подарок в знак доброй дружбы. Это будет нашей маленькой тайной. Никто и ничего не узнает.

Пётр поклонился и вышел. После его ухода, Анна и Мария лукаво переглянулись.

– А граф чудо как хорош, – Анна засмеялась.

– Я начинаю думать, что Катарина оказалась мудрее нас, – Мария засмеялась вслед за сестрой. Они взялись за руки и закружились. Жизнь для них заиграла всеми красками, открывая возможности от которых начинала кружиться голова.

Пётр вернулся в карету и сел на прежнее место. Карета тронулась с места. Почувствовав присутствие Петра, Катарина снова взяла его за руку и положила голову ему на плечо сопровождая эти действия сонным голосом:

– А где мои сёстры?

– Они будут жить отдельно от тебя. Я обо всём позабочусь. Ты сможешь завтра с ним встретиться.

Пётр приготовился к возражениям.

– А где моя шапка?

– Я её выбросил, – со злорадством ответил Пётр.

Ну сейчас она точно разозлится и устроит ссору, – подумал он.

– Спасибо. Она мне совсем не нравилась. Я ещё посплю немного…

Пётр растерянно смотрел, как она ёрзает, устраиваясь на его плече. Она снова озадачила его своим ответом. Он осознал, что совершенно не представляет, что она скажет и как поступит в следующую минуту.

Глава 35

Ольга Владимировна вышивала сидя перед камином, когда в гостиной появились Пётр с Катариной. Затворив за собой двери, Пётр подвёл Катарину к своей матушке. Ольга Владимировна оставила шитьё и мягко улыбаясь, пошла навстречу сыну. Они обнялись. Пётр поцеловал руку матери. Ольга Владимировна устремила любопытный взгляд на Катарину.

– Надеюсь, ты представишь свою спутницу, – не переставая улыбаться, спросила она у Петра.

Пётр не замедлил выполнить просьбу матери.

– Прошу любить и жаловать, матушка. Катарина Лукас. Моя будущая супруга, графина Азанчеева.

Катарина неуклюже присела, отдавая ей дань уважения. Ольга Владимировна вначале замерла, но тут же строго спросила:

– Что это за странная шутка, Пётр?

– Это не шутка, матушка. Я намерен жениться на Катарине в течение ближайшей недели. Разумеется, никто не должен об этом знать до дня моей свадьбы.

– Ты с ума сошёл, – гневно вскричала Ольга Владимировна и переходя на французский язык продолжала, – для того чтобы отомстить своей невесте, ты хочешь погубить свою жизнь и жениться на этой невежественной деревенщине?

– Прошу прощения, но вам лучше поговорить без меня, – внешне спокойно заметила Катарина на чистом французском языке.

– Оставайтесь здесь, – жёстко ответил Пётр, – матушке придётся примириться с моим решением.

– Удивительно, что вы, – Ольга Владимировна гневно очертила фигуру Катарины указательным пальцем, – знаете французский. Неважно… – она устремила гневный взгляд на сына и перешла на итальянский язык. – Как такая мысль только могла прийти тебе в голову? Ты только посмотри на неё…на это…я даже не знаю что это такое…

– Душегрейка, – подсказал ей Пётр.

– Вот именно, – гневно продолжала на итальянским языке Ольга Владимировна, – она некрасивая, неуклюжая, у неё вообще нет фигуры и она наверняка глупа, хотя и знает французский. Где ты её вообще нашёл?

– В Павловске, – тоже на итальянском и с откровенным злорадством ответил Пётр. – Я её купил за тысячу рублей или она продала себя за эту сумму. Как вам будет угодно. Она принадлежит мне. И я определённо на ней женюсь, матушка. Скажу больше…я сделал свой выбор, основываясь на желании иметь супругу коей присущи наихудшие человеческие качества. Я не предполагал, что она знает французский язык. Для меня это неприятный сюрприз. Но решение принято, и оно останется неизменным.

– Ты не женишься на ней, – с угрозой предостерегла Сына Ольга Владимировна, – я никогда не позволю этому случиться. Это очень серьёзный поступок и он будет иметь тяжёлые последствия для тебя. – Ольга Владимировна запнулась, но тут же воскликнула. – Конечно. Как я сразу не поняла? Ты этого и добиваешься. Ты хочешь восстановить против себя весь высший свет, поэтому и выбрал девушку без роду и без какого-либо намёка на манеры.