Анна с решительным видом направилась в соседний зал.

Завидев дочь, Анчуков вскочил с места и пошёл ей навстречу. Пётр не видел, кто идёт, но по частоте звука каблучков определил, что это вполне могла быть Анна. На всякий случай, он изобразил глубоко задумчивый вид и уставился на шахматную доску. Анчуков вернулся в сопровождение дочери. Анна встала прямо над головой Петра и сверлила его взглядом. Сам же он не сводил задумчивого взгляда с шахматной доски.

– Пётр! – не выдержала Анна.

Пётр поднял голову и почти сразу заулыбался. Потом встал и радостно сказал:

– Я задумался. Вы…то бишь ваш уважаемый батюшка поставил меня в безвыходное положение, но кажется, мне всё же удалось найти выход и свести игру к ничьей. Хотя при благоприятном стечении обстоятельств, пожалуй, я смогу даже выиграть.

– И это всё что вы можете сказать? – спросила поражённая Анна. – Да что с вами случилось?

– Простите. Возможно я веду себя несколько странно, – виновато ответил Пётр, – это всё из – за предстоящего переезда. Столько дел навалилось одновременно, что я просто место себе не нахожу.

– О каком переезде идёт речь?

– Разве я вам не говорил?

Пётр устремил притворно удивлённый взгляд на Анну. Она отрицательно покачала головой. Он перевёл взгляд на Анчукова. Тот вслед за дочерью затряс головой.

– Должно быть просто забыл. Непростительная ошибка. Через месяц я уезжаю в Европу. На год или два. Попутешествую, мир посмотрю. Отдохну немного. Погреюсь на солнышке во Франции. Но сначала обязательно заеду в имение на недельку – другую, дела приведу в подарок.

Анна в буквальном смысле слова, остолбенела, услышав эти слова. Анчуков тоже растерялся и стал с беспокойством поглядывать на дочь.

– А как же наша свадьба? – спросила Анна, как только у неё появился голос.

– Какая свадьба? – едва ли не с откровенным злорадством переспросил граф Азанчеев. – Вы же сами перед помолвкой отложили её на неопределённое время. И вы как всегда правы, моя дорогая. Мы слишком торопим события. Я, впрочем, как и всегда готов подчиниться вашим решениям.

Анчуков заулыбался. Анна же некоторое время сверлила взглядом графа Азанчеева, а потом, выделяя каждое слово, спросила:

– Вы действительно готовы подчиниться любому моему решению?

– Приказывайте, моя королева! – Пётр покорно склонил голову.

– Сейчас мы это увидим!

Взяв отца за руку, Анна ушла, оставив его одного. Глядя им вслед он мрачно усмехнулся и едва слышно прошептал:

– Ты сама назовёшь дату своего наказания, высокомерная и коварная бестия!

Петру не пришлось долго ждать. Не прошло и пяти минут, как музыка смолкла, и раздался радостный голос Анчукова.

– Спешу сообщить радостную весть. Долгожданная свадьба моей дочери с графом Азанчеевым состоится ровно через две недели, двадцать третьего декабря сего года. Порадуйся за них, дорогие друзья!

Раздались шумные рукоплескания. Под шум оваций появился Пётр. Он отвесил гостям общий поклон, затем в ответ на взгляд Анны поклонился и ей. Подошёл, взял её за руку и громогласно объявил:

– Наша свадьба состоится через две недели в Павловске. Там мы впервые объявили о нашем счастье, там же и сыграем свадьбу.

Пока все аплодировали, Пётр наклонился к Анне и тихо спросил:

– Вы довольны?

– Настолько, что готова простить вашу невнимательность ко мне!

Пётр ещё раз поклонился Анне.

– Прошу у всех прощения, – неожиданно громко объявил Пётр, – к сожалению, я должен незамедлительно покинуть бал и что ещё хуже, общество моей невесты. Свадьба скоро, а мне ещё столько всего надо сделать. Я прошу, даже настоятельно требую оказать честь своим присутствием на нашей свадьбе всех здесь присутствующих.

Пётр отвесил общий поклон, получив взамен гром аплодисментов.

– Надеюсь, вы не станете сердиться на меня, – извиняющим тоном обратился он к Анне. – Я покидаю вас в столь важный день.

– Я не из тех капризных жён, кои пытаются всегда поучать мужей, – под общий смех ответила Анна. – Идите и поступайте так, как посчитаете нужным.

– Я так и сделаю.

Пётр поцеловал руку Анны, тепло попрощался с её родителями и направился к выходу. Уже устраиваясь в карете, Пётр прошептал:

– Осталось потерпеть совсем немного…всего две недели….


Вернувшись домой, Пётр переоделся и уединился в своём кабинете с двумя рюмками и бутылкой конька. Попивая коньяк, он стал дожидаться Андрея.

Андрей приехал, когда часы показывали далеко за полночь. Как только он сел в кресло, Пётр налил коньяк в пустой бокал и протянул ему. Андрей отпил глоток вина.

Пётр стукнул свой бокал о бокал Андрея, а потом опорожнил его до дна.

– Расскажешь, что случилось на балу? – осторожно спросил Андрей.

Пётр равнодушно пожал плечами.

– Ничего особенного. Я просто сыграл партию в шахматы с её отцом.

– Я целый вечер следил за Анной. Она была просто в бешенстве. Никогда её такой не видел.

– Выкинь из головы у нас есть дела поважнее, – посоветовал Пётр. – Я прошу тебя заняться приготовлениями к свадьбе. Пригласи всех кого только сможешь, а потом езжай в Павловск и приготовь всё там. Я хочу, чтобы масштаб свадьбы поражал воображение уже в ходе самой подготовки. Найми лучший оркестр, лучших музыкантов. Закажи самую изысканную пищу. Обставь всё с великолепием. И займись всем этим незамедлительно.

– Это всё? – с иронией поинтересовался Андрей.

– Нет, не всё. Нужно будет заказать свадебное платье или найти хорошего портного, который сможет сшить его в кратчайшие сроки. Но сделать это необходимо в полной тайне. Никто не должен знать. Ты понимаешь?

– Не понимаю. Впрочем, это неважно. Меня интересует другой вопрос. А сам ты чем будешь заниматься в то время когда мне придётся носиться из Санкт – Петербурга в Павловск и готовить твою свадьбу?

– Мне надо найти подходящую девушку!

– Какую девушку?

– Пока не знаю. Как только узнаю, сразу сообщу.

– Надеюсь, ты знаешь что делаешь, – пробормотал Андрей, протягивая свой бокал.

– Можешь не сомневаться, – заверил его Пётр.

Он налил коньяка и себе и Андрею. Они выпили и попрощались. Андрей отправился домой, а Пётр в свою спальню.

Глава 32

День для Катарины начался замечательно. С утра она приняла несколько больных с незначительными травмами и сумела заработать немного денег. Она находилась в приподнятом настроении и делала перевязки с удивительной проворностью. Сёстры в это самое время готовила еду. Они, все трое переглядывались между собой и улыбались. С того самого дня когда они взявшись за руки танцевали на снегу, в доме всё чаще и чаще раздавался смех.

Как только ушёл последний пациент, они уселись за стол. Катарина выложила на стол заработанные деньги, и они радостно начали их пересчитывать.

– Если так пойдёт и дальше, мы сможем купить новую одежду! – лукаво щурясь, заметила Катарина. Анна и Мария завизжали от восторга.

Неожиданно дверь отворилась, и на пороге появился маленький старичок в шубе. Опираясь на трость и шаркая ногами, он подошёл к столу и коротко представился:

– Мальниц Авраам Евстафьевич!

Катарина решила, что это очередной пациент, но Авраам Евстафьевич сразу же вывел её из заблуждения.

– Я с позволения будет сказать пришёл по иному поводу, – он говорил негромко, но от него буквально веяло неприятностью. – А вы преуспеваете, как я погляжу, – его взгляд остановился на деньгах, разложенных на столе. – Рад. Очень рад вашим успехам. Но вернёмся к цели моего визита. Видите ли, сударыня, дело в том, что ваш батюшка задолжал мне триста рублей. Долговые записки имеются. Имеется так же закладная под дом. Срок оплаты истёк, но деньги мной не получены. Если я их не получу к концу следующей недели, боюсь мне придётся забрать ваш дом. Не хотите ничего сказать по этому поводу?

– Триста рублей? – Катарина была потрясена грандиозностью суммы. Она могла заработать эти деньги разве что за год. Анна и Мария бросали на неё взгляды полного отчаяния. Катарина лихорадочно искала выход, но ничего даже отдалённо напоминающее спасительный круг, не приходило ей в голову. – Вы можете дать нам один месяц времени?

– Безусловно, – старичок кивнул, – я глубоко сочувствую вашему горю и не могу остаться в стороне от ваших несчастий. Ровно через месяц я приду за деньгами. Если их не будет, я заберу ваш дом. А это, – старичок сгрёб все деньги со стола и положил в свой карман, – я возьму в качестве компенсации за ожидание.

Он ушел, оставив после себя полнейшее уныние. Мария ушла в спальню, и оттуда вскоре раздались рыдания. Анна выглядела совершенно подавленной. И только Катарина не теряла присутствие духа.

– Что мы будем делать, когда нас выкинут на улицу? – тихо спросила Анна.

– Я найду выход, – уверенно ответила на это Катарина, – не стоит отчаиваться раньше времени. У нас есть ещё время. Вы поешьте. Я скоро вернусь.

Даже не пообедав, Катарина облачилась в душегрейку, одела валенки, обвязала голову шалью и вышла из дома. Спустя час она уже беседовала с фельдшером лазарета.

– Да что вы дорогая моя, – сказал ей фельдшер, – мы сами получаем крохи. Какая уж тут работа…

Покинув лазарет, Катарина обошла едва ли не весь город в поисках работы. Но куда бы она ни приходила везде получала один и тот же ответ: «Работники не требуются».

Катарина вернулась домой поздней ночью. Усталая и голодная. Она разделась и прошла к столу. Она даже не взглянула на остывшую еду. Мысли одна тяжелей другой наваливались на неё. Они оказались в положение, из которого не имелось ни одного выхода. Даже если б им удалось снять дом что представлялось делом почти невозможным, она могла потерять практику отца и остаться без средств к существованию. Да и как бы они сняли дом, не имея никаких средств? Остаться в зиму на улице едва ли не означало верную смерть. О себе она не думала. Как Анна и Мария перенесут эти лишения? И перенесут ли?