— Что-то я не заметила, что он видный.

У Тамары Сергеевны лицо так и вытянулось. Она удивленно хлопнула глазами. Не ожидала такой наглости от сотрудницы, что работает всего один час.

— И характер у него сложный. Мне по секрету в отделе кадров рассказали, — добила я и отвернулась, скептически разглядывая грязное окно.

Теперь она побежит пересказывать нашему общему начальнику мои слова. Еще и приукрасит. Как представила, как Василий Михайлович побагровеет от злости, сразу на душе стало радостно. Так тебе и надо гад. Уволить не уволит. Послать не пошлет. Жизнь, конечно, подпортит, так после вчерашнего он бы ее в любом случае портить стал. А так может, перестанет голодными глазами в вырез блузки заглядывать. Бабник!

— Тамара Сергеевна, а в этом кабинете давно убирались? — поинтересовалась я.

— Вчера.

— Тогда может, стоит вызвать уборщицу, что бы она прибралась еще раз, под моим чутким руководством? Гляньте сколько пыли. У меня легкие слабые с детства.

Секретарша на мгновение зависла с широко распахнутыми глазами и выдала:

— На больничном она. Неделю как.

Ах ты змея подколодная! Врет и не краснеет.

— А вчера она выходила по доброте душевной?

— Э-э-э, да, — поняла, что прокололась тетка, но решила сдаваться.

Я же нервно бросила сумочку на стул. Взяла выданные ключи от кабинета и, пыхтя от злости как паровоз, весело сказала:

— Отлично! А теперь ведите в бухгалтерию. Нужно срочно узнать оклад уборщицы.

Вытолкала из кабинета опешившую Тамару Сергеевну, захлопнула дверь, повернула ключ в замке и улыбнулась самой кровожадной улыбочкой.

— З-з-зачем вам оклад уборщицы? — слегка заикаясь, спросила женщина.

— Как зачем? Премию ей выпишем за самоотверженность. Человек на больничном и такие жертвы, как выход на работу, должны поощряться. Заниматься формированием фонда оплаты труда — это теперь моя непосредственная обязанность, а к обязанностям я отношусь очень ответственно, — продолжая улыбаться, сообщала ей я, с удовольствием глядя, как бледнеет лицо собеседницы.

Секретарша решила промолчать от греха подальше и засеменила впереди по коридору в сторону бухгалтерии.

В бухгалтерии в отличие от моего нового кабинета была чистота и порядок. Даже плошки на подоконниках стояли. Какой же женский коллектив без цветов и кактусов. Бухгалтеров было всего пятеро. Четыре женщины предпенсионного возраста, что меня уже и не удивило, и кудрявая девушка чуть старше меня. Оказалось, что именно она и есть главный бухгалтер. Звали ее Елена Стрельцова. Секретарша чинно называла ее не иначе как Елена Васильевна. На мой удивленный взгляд главбух рассмеялась и заговорщическим шепотом сказала:

— Меня тоже прислали с городского офиса. Всего несколько месяцев назад. Я так рада, что теперь я не одна тут моложе пятидесяти.

Я улыбнулась в ответ, разглядывая ее. Елена Васильевна была высокого роста. Не худая, но и не толстая. Про таких как она говорят «кровь с молоком». Сбитая, с круглыми бедрами, большой грудью, румяная и жизнерадостная.

— А давай чай пить? — весело предложила она. — Расскажешь, как тебя занесло в наш колхоз.

— Давай… те, — неуверенно ответила я.

Главбух строго посмотрела и укоризненно покачала головой.

— Не вздумай выкать. Просто Лена. Мне вон тех, — кивок в сторону старушенций, — хватает. Сама рядом с ними чувствую себя музейным экспонатом.

Невольно хихикнула и подумала, что с ней мы сработаемся. Елена Васильевна тем временем деловито налила из бутылки воды в чайник. Порылась в ящике стола и выудила коробку конфет, закрыла дверь своего кабинета и стала заваривать чай.

— А это удобно — до обеда еще далеко?

— В моей бухгалтерии я сама себе хозяйка, — отмахнулась Лена. — Наша баклажаниха, может наябедничать, но ты не боись. Начальство хоть и строгое, но не до полного абсурда. Кстати, а ты с Васей уже познакомилась?

Она налила чай и с наслаждением открыла конфету. Я проделала тоже самое, откусила и зажмурилась от удовольствия. Как раз то, что нужно для поднятия боевого духа. А то, как вспомню свое новое место обитания на весь световой день, так выть охота.

— Это ты про Василия Михайловича, что ли? — переспросила я.

— Угу. Ты не обращай внимания. Я его уже лет десять знаю.

— Тогда познакомилась, — сказала и скривилась.

Главбух хмыкнула и развернула еще конфету.

— Не понравился, значит. Вот и мне не нравиться. Дай руку! — приказала она.

На автомате протянула руку. Елена Васильевна ее шутливо пожала.

— Уважаю. Надоело, знаешь ли, что девицы из его кабинета влюбленные выходят. Дуры! — констатировала она диагноз — А твое место, так вообще, что ни экономист, то любовница.

Я фыркнула от досады. Что такое не везет и как с этим бороться?! Теперь что бы разбить этот стереотип «экономист-любовница» в глазах всего коллектива, потребуется долго и упорно трудиться на благо отечества. В общем, от чего ушла с прошлой работы к тому и вернулась.

— Да, тяжело тебе придется. У Васька сложный характер. Взрывной он мужик, но отходчивый. Сработаешься с ним, в коллективе приживешься. Тут ему все от тракториста до бухгалтера в рот заглядывают.

— А как ты с ним как сработалась? — любопытно поинтересовалась я.

Лена самодовольно улыбнулась:

— Так я родственница.

— Его?! — в священном ужасе выдохнула я.

— Упаси меня быть Васьковой родственницей, — возмутилась Елена Васильевна. — Я племяшка собственника компании «Статус», а папенька мой директор строительного направления по области.

— Собственник — это тот, который немец?

— Собственник — это Ян Петерман и мой дражайший дядюшка в одном лице, — терпеливо отвечала Лена со снисходительной улыбкой.

Твою ж дивизию! Это я тут фамильярничаю с родственницей самого главного начальника?! Так она сама разрешила.

Постаралась по-новому взглянуть на Елену Васильевну, отбросив образ добродушной девушки-доярки, что постоянно мелькал в ассоциациях. Сразу заметила расчетливый и заинтересованный блеск глаз, вежливую, но не радостную улыбку и дорогие, ну просто, очень дорогие украшения. Сначала подумала бижутерия, а теперь приглядевшись, поняла — золото и бриллианты. Теперь стало ясно, почему ее бухгалтерия — это почти государство в государстве. У Елены тут полномочия, почти, как и у директора. Приставили приглядывать за Василием Михайловичем с финансовой точки зрения.

Вот блин! Это попадос! Поскольку моя профессия подразумевала, работу со статистическими данными с производственной точки зрения, в отличие от Елены Васильевны я не смогла обособиться или примкнуть к одному из государств. А значит, велика вероятность, оказаться между двух огней.

— Понятно, — вяло отозвалась я и в три больших глотка допила чай.

Так! Хватит тут беседы разводить. Пора приступать к работе. Где тут метла и тряпка?

Быстро распрощалась с главбухом и ее предпенсионным «цветником». Бухгалтерши ничуть не обидевшись, продолжили громко обсуждать очередную серию «Давай поженимся». Не до меня им, когда тут судьбы человеческие на их глазах свершаются!

Я вернулась в свой кабинет полная энтузиазма, засучила рукава и принялась разгребать завал на столе.

Глава 2

Вечером того же дня, слегка пошатываясь на каблуках от усталости я вышла из офисного здания. С наслаждением вдохнула свежий и лишенный, удушающей летней жары, воздух полной грудью. О, какое сегодня красивое небо! Было уже поздно. Все сотрудники, включая директора, уже разошлись по домам. Один только дед Сеня, сидел на лавочке у своей сторожки и курил сигарету. Осторожно присела рядом с ним.

— Что-то ты заработалась, Николавна, — заметил старичок, делая очередную затяжку.

И с таким наслаждением он это сделал, что на мгновение позавидовала ему. Но курить я бросила уже давно, и начинать снова не собиралась.

— Я теперь так всегда буду. Дел-то невпроворот, — меланхолично отозвалась я.

Сейчас я окончательно осознала, что так устала, что глаза закрываются. Зато дел переделала выше крыши и могла смело гордиться собой. Целый день занималась обустройством своего нового кабинета. Разбила все документы по папкам, ничего не выкидывая, тщательно систематизируя. В этом деле я большой Плюшкин. Мало ли что пригодится. Поговорив с секретаршей директора, которая бала еще и негласным завхозом, поняла, что компьютера мне не дадут и… закатила скандал Ваську. Да-да, я тоже в мыслях стала звать его уменьшительно-ласкательным.

— Включим заявку в полугодовой бюджет. Вернее вы включите. Вы ж экономист, — заявил он мне.

Я от такого заявления пятнами покрылась.

— И как я буду его делать по-вашему без компьютера.

— Так же как и предыдущий экономист. В обед, пока Тамары нет.

Если бы взглядом можно было убивать, то директор был бы уже труп. Он издевается, да?!

— Значит, секретарю, которая не отличает текстовый редактор от браузера интернета, компьютер нужен, что бы она целый день фотки лайкала своим престарелым одноклассницам. А мне, как ведущему специалисту, который столкнулся с полным отсутствием аналитической базы на вашем предприятии — нет! — эмоции у меня зашкаливали, и я перешла на визг. — Если так, то я пишу докладную на имя Яна Петермана, где подробно изложу свою несостоятельность как специалиста по вашей вине! — обвинительно ткнула пальцем в его сторону.

— Ваша писулька даже до личного помощника Петермана не дойдет, а осядет в корзине общей почты, — холодно сообщил мне этот уро… не очень хороший начальник.

— Я надеюсь получить адрес его личной почты. Быть может Елена Васильевна не откажет в такой любезности, — пошла я вабанк.

Признаю, лукавила и очень сильно рисковала. Глаза Василия Михайловича гневно сузились и так он на меня посмотрел. Недобро посмотрел, что коленки от страха затряслись. Думала — сейчас выгонит из кабинета с матюками. Не угадала. Он медленно поднялся с кресла, отодвинул его и скрылся по столом. Любопытно вытянула шею и немного подалась вперед. Чего это он там делает? Тут темноволосая голова директора резко поднялась, и я с испугу отпрянула, чуть не свалившись, подвернув ногу.