– Господи, хренотень какая! – кто-то наверху с ним согласился, потому что в следующую секунду оба уже лежали на полу, прикрывая головы руками. Окно разбил здоровенный булыжник размером с куриное яйцо, а перекошенные жалюзи обдали их градом мелких осколков.


– Мать вашу!..


– Вы… сволочи… все запомните… – крики удалились. Жестом бывшего морского пехотинца, чистившего картошку на гауптвахте, Лонни пригнул Брэндона к полу и, закрутив руки, вытянул бумажник.


– Оборзел совсем?.. – конечно, боевым искусствам не обучался, но как отбрыкаться ногами, он знал. Уличное детство даром не проходит… Реплика была своевременной. Магические зелёные бумажки и пара кредитных карт с затёртыми именами владельцев уже исчезли в лапищах брата. Тьфу! – он же ещё пару кафе собирался посетить… Брэндон чуял за собой вину, и знал, что надо делиться – а потрошить бумажник-то зачем? Вот, всё… потайной карман открыт, и на дощатый пол веером легли фотографии. Брэндона передёрнуло. Это они: его красотки, его малышки…


– Раз так, гони деньги! Ты мне должна! – Лонни силой отцепил его руки, и бросил кошелёк от себя, как мокрую лягушку. Никелевые монеты со звоном покатились в разные стороны. Жалости и щедрости в искалеченном трейлере тоже больше не было места.


– Ты что?..


– Мало тебе ещё. Посидела бы пару месяцев за чужое добро… я для тебя старался, а ты? – чертыхаясь на доносящиеся из переулка воинственные вопли, он поднялся; Брэндон, протирая коленки, собирал фото.


– Как так можно? С ними надо осторожнее… что натворил… – ну эти кафе к чёрту, жгучая ярость за зря потраченное время… и, как это называется… выброшенные на ветер чувства поднимались к горлу колючим комком.


– Надо было быть осторожнее с теми дебилами. Надо было думать, что делаешь. – Лонни пробормотал это уже скорее по инерции, разыскивая подушку, которой хотел заткнуть зияющую дыру в окне. Она, как щербатый рот, открывала панораму на очередные задворки – тусклый свет фонаря и надоевший дождь… Везёт дурочке, думалось Лонни – как может любить, не размениваясь по мелочам, каждый роман – трагедия… Только сегодня она переборщила. Занавес, приятели…


– Вот, что я тебе скажу, Тина. – раздался над пареньком грозный голос. Брэндон сжался. – Слышишь, эй? Тина! Ты здесь больше зависать не будешь, я тебя не пущу. Иди давай. – он поднял его на ноги и пинком отправил к вещевому мешку. – Заявляться даже не смей. Иди…

… Ох, чёрт . Пластинку в музыкальном автомате регулярно заедало, и хриплый прокуренный голос мистера-как-его-там густел на самой пронзительной ноте. «Детка, приди ко мне… опусти голову… на-а-а моё плечо-о…»Проклятье! Дрянная штука – эта жизнь… Вопли, беготня по округе – и в результате, шайка грузных потных пьянчуг выходит победителями. Им всё можно – хлестать литрами пиво, тупо смотреть телевизор, ругаться и орать бессмысленные песни в лицо не понравившемуся соседу в баре… Но чем они лучше? Тем, что сто лет пахали у одного станка, или тем, что умеют… как это… за себя постоять? С ними надо считаться, везде и всегда, желательно – приличной суммой. Но неужели всегда так будет? Сидеть тихо, не высовываться, не распространять о себе слухов? Не делать добра – чтобы пальцем у виска не покрутили? Не рубить сук, на котором сидишь? Не поднимать голос на тех, кто зудит, как комар возле уха? Быть таким, как все, и принимать правила? Ох, чёрт… Брэндон почесал нос; густой табачный дым заволакивал крохотную комнату бильярдной – плотной сизой завесой. Машинально сдавив коробок спичек, где соблазнительно хрустнула одна-единственная – промокшая, он оглянулся в поисках бармена. Как они все надоели… башка трещит. Пускай после двух стаканов виски, но всё равно! Он честно пытался вписаться в систему, созданную специально для таких белоглазых быков. Он вырос среди них. И шкурой чувствовал, что надо мимикрировать. С армейским корпусом вышла незадача. Он страшно расстроился, когда провалил письменные экзамены – но не в математике же было дело! Ох, глупец… сдалась начальникам тощая девчонка, марширующая на потеху сержантам? Пушечного мяса и без неё хватало… Чем он думал? На что надеялся? Легально быть "парнем мечты" не получилось…

Брэндон был занят, как подметили уже некоторые «леди и джентльмены», прошедшие через узкое пространство между крутящимися табуретами и столиками. Субботний вечер только начинался, и потому посетителей в пабе «У Большого Майка» было много. Возгласы и стук шаров сливались в однообразный гул. Провинциальный городок принимал в себя любого, кто желал отдохнуть после трудовой недели, предлагая выверенный годами список услуг – вино, более крепкие напитки, карты… цыканье сквозь зубы в сторону плевательниц… кантри… одинокие доверчивые девицы… Небольшое заведение. Никто большего и не ждал. За исключением, пожалуй, маленькой блондиночки, то и дело бросающей взгляды на парня около барной стойки. Он сидел молча, не обращая внимания на наглые свистки подвыпившей компании слева. Она редко видела таких симпатичных ребят, и готова была стать его подружкой – что на этот вечер, что на всю жизнь… Принцы на белых конях не часто бороздили просторы штата Небраска, важно было ловить момент, пока и этот не просочился вон – миновав скрипящую дверь… Потому, помявшись минуты две, забавная девчонка в джинсовом костюме, робко сжимая сумочку, двинулась на абордаж.

– Что, плохой вечер?..

Он меланхолично давил окурком искры. Нет, на свежем воздухе всегда курится лучше… отдыхал он однажды у озера на границе штата, с редкостной красоткой – никто им не мешал, громко вопили птицы, и булькал камешек в воде… Брэндон очнулся от грёз, рассеянно мигая. Перед ним елозил попкой по жёсткому кожаному табурету захолустный вариант Мэрилин Монро. Всё, пора решать. Ты – либо трудный подросток в этом глухом болоте, либо… Тут вариантов было – по тридцать центов пучок. Он вздохнул.

– Худший.

Девушка озадаченно отодвинулась, придвигая к себе свою порцию пива. Оно пенилось и просилось в глотку… Чёрт, зачем так сразу пугать девицу? Вот уж не хотелось… И Брэндон улыбнулся по возможности ласково, жестом прося бармена принести ему нормальную зажигалку.

– И как же тебя зовут?

Господи, какая реакция! Мэрилин вспыхнула, потупила старательно накрашенные глазки, и захихикала так, как могут только скромницы. Они были либо учительницами, либо студентками в бесплатных колледжах… и все западали на такого приятного собеседника, как Брэндон. Он почувствовал нестерпимое желание одёрнуть воротничок.

– Кэндис… – Конфетка! Эй, а тебе подходит, – Ненавижу это имя! Когда-нибудь я его поменяю.


– Иногда это помогает… – он пожал плечами. Разве это ложь? – Я – Брэндон. – и ладошка легла на его тонкие пальцы, замёрзшие после половины ночи, проведённой на улице. Впрочем, кровь согревалась под действием несолидной дозы алкоголя и милого личика собеседницы. Девушка водрузила сумочку на полированную сотнями локтей стойку, и начала в ней рыться. Смущённо оглядываясь на парня, она попросила.


– Не купишь мне сигарет? "Мальборо"… Сейчас, я найду пару баксов…


– Оставь, это не солидно, – готов спорить на миллион – с ней никто ещё не заводил знакомства так лихо… ого, какой румянец! Впрочем, здесь чертовски жарко. Хорошо бы охладиться – ну, хоть подставив голову под струю воды в туалете. Комок в желудке исчез, настроение резко подскочило вверх, как на термометре. Раз дама хочет…

Длинноволосый, крепко сбитый парень, до этого бесцельно гонявший жёлтые шары по рассохшемуся столу, насторожился и стал оглядывать публику. На выходные он часто выезжал отдыхать с приятелями в районный центр – главное было, никого не растерять. Суровая физиономия преобразилась. Он потёр небритый подбородок, и, хмыкнув, толкнул локтём приятеля, до того неловко мелившего кий.

– Ты погляди-ка… что за дела…

Кэндис, несомненно, в большом городе не считалась бы таким уж лакомым кусочком. Да и усилий с дешёвой косметикой было приложено мало, но завсегдатаям, опрокинувшим бочонок пива на троих, этого было достаточно. Оплывшая фигура дальнобойщика, возвышавшаяся на месте молодого и обаятельного охотника за девичьими душами, вовсе не вдохновляла Кэндис. Девушка состроила брезгливую гримаску.

– Тут мой приятель сидит…

Водитель, сознавая своё превосходство, на возражения не реагировал. Он был настроен неплохо провести время.

– Ну и что?


– А то, что проваливай быстрее! – прошипела Кэндис, сводя брови к переносице. Сзади раздался спокойный голос её «приятеля», успевшего смотаться до Африки и обратно за сигаретами.


– Извините. Вы бы даму оставили в покое… – для Брэндона она в одно мгновение стала прекрасной дамой, у порога которой лежит громоздкий дракон. Его бы не мешало согнать, нашеячив мечом плашмя… Только не это! Сколько раз Брэндона лупили из-за женщин… и каждый раз заваруха начиналась вот так. Сволочь, сукин сын! Тебя здесь ждали? Ярость поднималась из затихшего было закутка возле желудка. Всё это достаточно читалось на лице маленького, худого парня, оставившего бутылки возле своей девчонки… идиотки, для которой проблема – дать!.. и вытирающего ладони о джинсы. Дальнобойщик фыркнул. В его-то баре, в его городе – да не оставить в покое! Наступить на хвост! Наш-шёл кому…


– Я чего-то не расслышал? Ты издеваешься, вроде того?! Тебя… – он ткнул пацана в грудь. – Не спрашивают, чего ты тут хочешь, пидор!.. – и, примерившись, ударил. Неловко кувыркнувшись, Брэндон упал. Сшиб пустой столик. Пепельница зазвенела, откатившись в угол. Стул перевернулся и задел кого-то из ужинающих. Пьяные выкрики сменило настороженное молчание. Троица, до этого ловко метавшая карты, немедленно поднялась на защиту своего товарища – как же, устал с дороги, а тут какой-то охламон задирается! Кэндис залезла на табурет с ногами, боязливо оглядываясь. Её сопровождающие, раньше всех угадавшие крепкую ссору, стали пробираться к эпицентру событий.