Даша не сразу ответила.

— Они хорошие… Немного «ку-ку», но хорошие. — Она вздохнула. — Знаешь, на первом курсе я была совсем одна… Я ведь из небогатой семьи, и мне позарез надо было вырваться из нашей провинции, — подняв голову, встретилась с внимательным взглядом голубых глаз, — не смотри так, ты ведь не знаешь, в каком положении мы оказались.

— Так объясни мне.

— Да нечего объяснять… Отец работал в оборонной промышленности, потом все стало меняться, зарплата низкая, а он специалист узкого профиля, никому оказался не нужен. Мать на двух работах надрывалась. Все, чего они от меня хотели — это поступления в университет. Ну я и поступила… А тут все такие… А я из провинции приехала, искать лучшей жизни…

— Так ты на бюджете?!

— Ну да…

— Ну ты даешь!

Его похвала оказалась неожиданно приятной.

Даша продолжила:

— А потом папа нашел здесь работу, родители переехали, продали там дом, здесь доплатили, и смогли приобрести двушку. Тесновато, конечно, но маме теперь не надо на двух работах уродоваться. Папа воспрял духом. Они строят планы, радуются жизни!

— А ты?..

— А что я? Я перебралась из общаги… домой. С новой работой доход в семье изменился, папа даже подумывает взять машину в кредит. А Инка с Лидой… приняли меня в свой круг с самого начала. Вот так-то…

Он молчал. Тихо потрескивал костер…

Сумерки постепенно сгущались. Они еще раз насобирали дров, и, пока Даня снимал топориком ветки с больших бревен, Дарья осторожно спустилась вниз по воду — из-за незапланированного полоскания у них практически не осталось запасов.

Набирая вторую бутылку, она заметила краем глаза движение, обернулась.

— Я с тобою поседею раньше времени, — он осторожно продвигался к ней по камням, — ты в следующий раз предупреждай, когда уходишь куда-то, сейчас скользко везде, мало ли…

Он забрал у нее бутылки и медленно двинулся наверх, Даше ничего не оставалось, как только следовать за ним.

— Даш, а кто тебе Тимур?..

От неожиданности она остановилась. Может, ослышалась? Поглядела на Данила, но он, как ни в чем ни бывало, продолжал подъем.

— Ну… это он нашел работу моему отцу.

— Ого… — он все-таки обернулась, — так ты ему должна?..

Не успел он договорить, как Даша прервала его с очевидной злостью:

— Вот уж нет! Он пытался уволить его, когда я отказалась… когда мы порвали. Но отец к этому времени хорошо зарекомендовал себя, и работодатель был только рад заполучить специалиста такого класса… так что ничего я ему не должна!

— Но он, похоже, считает по-другому.

— С чего ты взял?

Даня запнулся. Не хотелось признаваться в том, что он стал невольным свидетелем их скандального разговора, того самого, из которого он сам узнал, что у Даши с Вадимом далеко идущие планы.

Но ему не пришлось ничего придумывать — они уже поднялись, и надо было готовиться к ночлегу.

— Надеюсь, у ребят все хорошо…

— Даже не сомневайся, Степаныч обо всем позаботится — не зря же они сменили маршрут. Но вот завтрашний марш-бросок, вероятнее всего отменяется.

— Не очень-то весело ночевать самим, — девушка затравленно огляделась по сторонам. — Посидим подольше у костра? А то мне не по себе…

Это было еще мягко сказано. От одной мысли, что придется ночевать одной в палатке в почти пустом лагере, становилось жутко и тоскливо, складывалось впечатление, что они совершенно одни на многие километры вокруг.

— Не боись! Это же не северный полюс. Это юг, на дворе май. Все будет отлично. Ты не смотри на мою разговорчивость, на самом деле я суров и немногословен, как Чак Норрис, сумею тебя защитить.

Даша хмыкнула и полезла в палатку, переодеваться. И, тем не менее, настроение он ей поднял.

…Ночь давно вступила в свои права, костер потихоньку затухал, а Данька больше не подкладывал дрова. Они болтали обо всем и ни о чем. Дождь превратился в туманную изморось, но теперь поднялся резкий, холодный ветер, и тучи, похоже, снова были готовы к сюрпризу.

Дарья поежилась, затянув потуже пояс на куртке. Нет, палатка подождет… Она лишь достала спальник и развернула его поближе костру, в надежде прогреть немного. Правда, сходив к палатке, она здорово озябла. Похоже, Данил все же услышал, как она клацает зубами, потому что похлопал по бревну рядом с собою:

— Иди сюда, вдвоем будет теплее.

— Обойдусь.

— Даша, не дури. Иди сюда. — Голос его стал жестким.

Девушка нехотя поднялась и, осторожно волоча за собой спальник, перебралась поближе к нему. Данька смотрел, как она аккуратно переступает в темноте, как усаживается подле него, склоняясь, тянется к затухающему костру. Над воротником показалась шея с завитками огненных волос… кожа такая нежная, если провести по ней ладонью… Данька очнулся, почувствовав, как дрогнули кончики пальцев. Сердито хмыкнул, поджав губы.

Даша постепенно согрелась, все беспокойства отошли на второй план, уступая невероятной усталости, веки закрывались сами собою.

— Знаешь что, скиталица? Будешь ночевать сегодня в моей палатке…

— Не, не. Я к себе…

Но он уже подхватил ее спальник:

— Не бойся, не изнасилую.

Даша последовала за ним, обхватив себя руками.

— Никто тебя не боится.

— Давай-ка, пошевеливайся, пока спальники нагретые. — Он подтолкнул ее под попку. — Продрогнешь.

Данька закрыл палатку, проверил, нет ли сквозняка, освещая фонариком, а когда обернулся к девушке, она уже спала. И не проснулась, даже когда он пододвинул ее, перекладывая на свой раскрытый спальник, лишь уткнулась носом ему под мышку и задышала тихо-тихо. Данька набросил сверху, вместо одеяла, расстегнутый спальный мешок, и закрыл глаза.

Но сон ушел погулять.

Тепло окутывало их, обволакивало. Спящая девушка, закутанная по самый нос, изводила его почище любой раздетой красавицы. И вовсе не ночь была тому причиной.

Данил все-таки склонил голову и приник губами к рыжей ведьме, ожидая протест или даже выволочку. Ничего этого не произошло, Даша лишь тихо вздохнула и что-то пробормотала во сне.

Он отпрянул. А затем и вовсе выбрался из под спальника, начиная понимать, что ночь будет не из легких. Вот тут-то он и пожалел, что бросил курить…

Даша с трудом вынырнула из сна, хотелось дремать дальше, но выпитый вечером чай заявлял о себе, а тяжелая рука на животе заставляла поторопиться. Даша подняла голову: ага, они под одним спальником. Ну конечно, чего еще можно было ждать… Хотя, так намного теплее, чего уж там. Даша тихо потянула за змейку полотнища в ногах, осторожно выбралась наружу, осматриваясь — было только раннее утро, уже рассвело, но солнце еще не встало. Зато, туч в радиусе видимости не заметно — что, несомненно, радовало.

Благоразумные мысли о возвращении в собственную палатку были жестко подавлены утренней прохладой — там сейчас дубак, и чужие свернутые спальные мешки, так и простудиться недолго. А забирать свой спальник у Даньки просто бессовестно. Успокоив, таким образом, свою совесть, Даша залезла обратно, покосилась на соседа — тот спал на спине, закинув одну руку за голову, было хорошо слышно его ровное дыхание. Кажется, ее копошение никак не отразилось на богатырском сне. Склонив голову набок, она недолго понаблюдала, едва коснулась его лица — пробивающаяся щетина слегка царапнула. Пальцы задрожали. Почему это с ней происходит?

Она снова с сожалением покосилась на выход, но, вздохнув, улеглась обратно под бок спящего мужчины и задремала. «Ничего, я все равно встану раньше…»

… Едва Даша снова открыла глаза, то сразу поняла, что сосед тоже проснулся.

— Ты уже не спишь, — услышала она довольный голос прямо у уха и поморщилась.

— Сплю, — буркнула в ответ, — и не смей ко мне приставать.

— Даже и не думаю.

— А то я не чувствую.

— Вот ведь… — Он отодвинулся от нее. — Я разжигаю костер, а ты снимешь клеенку с палаток. Да и проветрить их не помешало бы.

— Хозяева вернутся — сами проветрят.

— День хороший, лучше все постараться просушить к их возвращению. — Последние слова он договаривал уже снаружи.

Даша со стоном выползла из палатки. Тело, наконец, осознало, какие непомерные нагрузки получило за последние несколько дней, и начало мстить.

Приведя себя в более-менее приличное состояние и управившись с поручениями, Даша подошла к костру, ноздри приятно защекотал запах кофе.

— А мне можно?

— Так это тебе, — он указал на вторую чашку с кофе и пододвинул к ней пачку печенья, — ешь, и пойдем наверх.

— Наверх?

— Угу, — он только кивнул, потому что рот был набит печеньем.

— А что там?

Данька выразительно что-то «прожестикулировал», но Даша так и не поняла.

Когда с завтраком было покончено, они отправились в путь: поднимаясь, Даша раскраснелась, к тому же солнце пригревало все больше, и, когда они, наконец, вскарабкались на верхнее плато, девушка сняла ветровку и повязала ее вокруг бедер.

Перед ними раскинулась небольшая живописная прогалина, образовавшаяся естественным путем. На каждом шагу попадались разные цветы — тени здесь было мало и оттого намного жарче, чем внизу. Греющиеся на камнях ящерицы то и дело убегали прямо из-под ног.

Каково же было ее удивление, когда она увидала… пионы. Самые настоящие! Вот только они были небольшие, да и лепестков на них было гораздо меньше, чем на декоративных кустах, что росли на даче. Правда, на даче эти цветы еще и не думали цвести, а здесь — поглядите-ка!