Рядом негромко кашлянули. Николас перестал обдумывать различные способы согревания леди Федерстон и отложил нож и вилку, обратив свое внимание на посетителя.

– Давайте сразу к сути, Фрибоди. Вы знаете меня всю жизнь, и нет никакой нужды ходить вокруг да около и вести любезные разговоры. Лэнсдаун дразнит меня наследством, желая вынудить жениться на женщине, которую его светлость сочтет наиболее достойной для союза с великим и невероятно благородным семейством Лэнсдаунов. Я правильно понимаю?

Поверенный виновато на него посмотрел.

– «Вынудить» – слишком жесткое слово.

– Лэнсдаун – жесткий человек, вы не замечали?

– Я уверен, самое искреннее желание его светлости – обретение вами счастья в браке.

Николас засмеялся.

– Дорогой мой, избавьте нас обоих от притворства. Лэнсдаун никогда не заботился о моем счастье. Ему нужен наследник, еще одна пешка, ценный вклад в его достояние. И это все.

Поверенный проигнорировал его слова.

– Как вы уже догадались, его светлость готов вернуть вам доступ к доверительному фонду вашей матери сразу же, как только вы женитесь, если будут выполнены определенные условия. Я пришел, чтобы проинформировать вас, о каких именно условиях идет речь и что еще вам предлагается, если вы их примете.

Николас вскинул бровь.

– Решил подсластить кашу, вот как?

– Он будет выплачивать вам ежеквартальное содержание…

– Нет, – перебил его маркиз, пресекая попытки юриста смягчить требования отца.

– Милорд, я понимаю, что вы не принимали денег от отца с тех пор, как у вас появились собственные, но у вас есть право на его поддержку. Не только ради себя, но и ради жены и детей. Он готов удвоить ваше содержание и добавлять десять процентов с рождением каждого вашего ребенка.

Герцог был настолько же скуп, насколько безжалостен. Именно по этой причине он по-прежнему обладал огромным состоянием, в то время как пэры по всей Англии разорялись. Предложить такую ошеломительную сумму, причем без всяких препирательств, было на него совершенно не похоже, и Николасу оставалось только гадать, какой гвоздь будет забит последним. Ждать пришлось недолго.

– Однажды ваша невеста станет герцогиней Лэнсдаун, – продолжал Фрибоди, – а это огромная ответственность. Чтобы с честью занимать это положение, женщина, с которой вы заключите брак, должна принадлежать к подобающему классу.

Николас подавил горечь, вновь зашевелившуюся в душе, подался вперед и выдавил смешок.

– В Париже есть одна прехорошенькая француженка, она каждое утро приносит нам молоко. Может, послать за ней и отвезти ее в Гретна-Грин? Старик помрет от апоплексического удара, и все мои проблемы будут решены.

Это бессердечное предложение никак не повлияло на невозмутимого юриста.

– Никаких побегов в Гретна-Грин, никаких молочниц, ни французских, ни любых прочих, никаких торговок, никаких горничных. – Поверенный выдержал паузу, посмотрел Николасу в глаза и продолжил: – Никаких актрис.

Вот оно. Улыбка Николаса сделалась еще шире.

– Как ни соблазнительно жениться на моей последней любовнице и хорошенько позлить этим герцога, Миньонетт очень несговорчивая парижанка и слишком здравомыслящая, чтобы согласиться на брак со мной. Подозреваю, что и сердце маленькой француженки уже отдано другому. Так что можете заверить моего отца – ни одна из них не станет будущей герцогиней Лэнсдаун.

– Она должна быть англичанкой из аристократической семьи, принадлежать к англиканской церкви, титул ее отца должен быть не ниже графа. Кроме того, за ней должны давать большое приданое.

Николас решил не сообщать, что уже ищет женщину, не отвечающую ни одному из этих критериев, кроме последнего, но не смог удержаться от любопытства:

– Лэнсдаун уже богат как Крез. Почему его волнует, принесет моя жена в семью приданое или нет?

Поверенный выпрямился.

– Мой дорогой лорд Трабридж, вы не можете жениться на девушке без приданого, – воскликнул он, словно сама мысль привела его в смятение. – Она же может оказаться авантюристкой и охотницей за деньгами!

– А-а… – Николас ухмыльнулся, будто его озарило. – Да, полагаю, это будет очень похоже на мою последнюю пассию, верно?

Фрибоди сделал вид, что не услышал намека на Кэтлин.

– Кроме того, ваша будущая невеста должна обладать блестящими связями и незапятнанной репутацией.

Учитывая этот список требований, отец с таким же успехом мог ожидать, что он женится на русалке.

– Понятно. И что, герцог уже знает, где я могу найти женщину, которую вы описали? Боюсь, аристократические английские наследницы с большим приданым ушли в прошлое. Большинство мужчин нашего социального положения бедны как церковные крысы и не имеют возможности обеспечить своих дочерей должным имуществом.

– У его светлости есть кое-кто на примете.

– И кто же этот образец женской добродетели?

– Леди Гарриет Далримпл.

– Мой бог, – пробормотал Николас, в ужасе глядя на поверенного. – Лэнсдаун в самом деле меня ненавидит. Если я когда-нибудь в этом и сомневался, то теперь у меня есть неопровержимое доказательство.

– Леди Гарриет – богатая наследница из превосходной семьи с аристократической родословной, – продолжал Фрибоди, намеренный довести до конца эту пародию на переговоры. – Она отвечает всем требованиям вашего отца.

– Но не отвечает моим. Габариты леди Гарриет намного превосходят мои. В последний раз, когда я ее видел, она имела вес по меньшей мере пятнадцать стоунов[1]. Господи, приятель, у нее усы растут! А ее голос… – Маркиз содрогнулся.

Мистер Фрибоди бросил на него укоризненный взгляд, словно подобные соображения не имели вообще никакого значения.

– Отец леди Гарриет – граф, состояние у него огромное, у семьи нет ни долгов, ни закладных, а связи у нее лучшие во всей стране. Вдобавок ко всему ее нравственные устои безупречны.

– Разумеется, – пробормотал Николас. – Кто бы на них покусился?

– Кроме того, леди Гарриет выказала готовность закрыть глаза на некоторые… назовем их грешки, вашего прошлого. Это превосходная партия, и ваш отец чувствует, что, когда придет время, из леди Гарриет получится превосходная герцогиня.

– Если Лэнсдауну так нравится леди Гарриет, советую ему жениться на ней самому. Я уж точно этого не сделаю.

– Если вы предпочтете другую, столь же подходящую партию, я уверен, ваш отец согласится. При условии, что она получит его одобрение.

– Боюсь, мое положение довольно щекотливое. Как вам известно, у нас с отцом совершенно разные представления о том, что такое подходящая партия. – Николас замолчал и кинул на поверенного виноватый взгляд. – А поскольку мы за всю нашу жизнь ни разу не сошлись во мнениях, кажется невозможным, чтобы мы вдруг договорились по поводу выбора невесты.

– Очень хорошо. Его светлость предложил на случай, если леди Гарриет вас не устроит, составить список молодых леди, которые подходят вам больше. Он будет рад помочь вам разобраться, целесообразно ли заключать с ними брак.

Николас понял, что с него довольно. В детстве им манипулировали, каждый его шаг контролировали, и делал все это человек, которого он почти не знал, человек, так и не ставший ему настоящим отцом. А у него и выбора не было – приходилось подстраиваться. Но Трабридж перестал подчиняться Лэнсдауну в тот день, когда Кэтлин отправили в Америку с солидным чеком из герцогского банка, и не считал себя обязанным выслушивать то, что старик желал ему сказать.

– Я высоко ценю предложение отца выбрать мне жену, – весело улыбнувшись, произнес Николас, – но в этом нет никакой необходимости. Думаю, я могу прекрасно справиться самостоятельно.

– А можете ли? Сезон – дело дорогостоящее, – заметил Фрибоди. – Вам потребуются дом, карета, придется посещать много званых приемов. Не имея доступа к деньгам, как вы намерены справляться?

– Разумеется, в кредит. А как иначе? – Николас пожал плечами и снова занялся почками и беконом. – Кредит – восхитительная вещь, Фрибоди. Банкиры охотно предоставляют его любому человеку с титулом.

– Определенно. А вы… – поверенный помолчал и тактично кашлянул. – Вы уже обращались к кредиторам после вашего приезда в Лондон?

Николас замер – сердце сжалось от дурных предчувствий.

– Нет, – ответил он и поднял глаза, встретившись взглядом с Фрибоди, сидевшим напротив. – А что?

– Они могут не проявить такой готовности предоставить вам кредит, как вы надеетесь.

Дурные предчувствия усиливались, и Николас подумал: неужели вмешательство Лэнсдауна в его жизнь только началось? Но демонстрировать свои опасения не стоило.

– Мои кредиторы никогда не отказывали мне в деньгах, когда это требовалось.

– Сейчас у вас много долгов.

– Да, но при этом я всегда возвращаю свои долги, когда положено. – Он окончательно потерял аппетит, со звоном бросил на стол нож и вилку и оттолкнул тарелку с завтраком. – К чему вы ведете, Фрибоди? Выкладывайте. Неужели Лэнсдаун решил вынудить банкиров отказать мне в кредите?

– Не думаю, что ему придется пойти на такой шаг. – Поверенный сунул руку в кожаный портфель, стоявший рядом со стулом, и вытащил оттуда газету.

Николас взглянул на название и презрительно фыркнул.

– «Татлер»? Понятия не имел, что вы читаете такие бульварные газетенки, старина. Признаюсь, меня в них часто обсуждают, но не могу понять, каким образом еще одна гадкая, раздутая история может повлиять на мой кредит.

– Эта может. – Он открыл газету на определенной странице, перегнулся через стол и подтолкнул ее к Николасу, чтобы тот смог прочитать заголовок: «Герцог Лэнсдаун закрывает своему сыну доступ к доверительному фонду! Обнищавший маркиз отчаянно ищет богатую наследницу, чтобы жениться на деньгах!»

Николас уставился на статью, и его опасения сменились ощущением сродни сильному удару в челюсть. Как «Татлер» сумели так быстро узнать о его трудном финансовом положении? Лэнсдаун? За свою жизнь он успел понять, что герцог достаточно безжалостен и может пойти практически на все. Но чтобы опуститься до уровня бульварной прессы? Тут мистер Фрибоди снова заговорил, возвращаясь к финансовому вопросу: