Леди Федерстон вернулась к кебу, попросила кучера отвезти их к отелю, где остановилась Джералдин, и села в экипаж.

– Ну, что ты думаешь про лорда Трабриджа? – спросила она, устраиваясь напротив девушки.

– Внешне он очень привлекательный, – ответила Джералдин таким тоном, словно красота была чем-то вроде заболевания. – Но внешность не имеет значения. Внутренняя личность, – добавила она, прижав руку к сердцу, – вот что важно.

– Понятно, – пробормотала Белинда, жалея, что маркиз не слышит этого разговора. – И ты не считаешь, что… мм-м… внутренняя личность лорда Трабриджа заслуживает внимания?

– Нет! Он же несерьезный человек, леди Федерстон. И не интересуется вещами, которые имеют значение! Я попыталась обсудить с ним новости дня, международную политику, а он отделывался легкомысленными замечаниями. Читает он только романы, но даже тут совершенно не стремится обсуждать современные литературные темы и аллюзии. И, – добавила она, оскорбленно воскликнув, – ни капли не ценит поэзию!

– Похоже на то, – согласилась Белинда, стараясь говорить достаточно мрачным тоном. Затем подалась вперед и ободряюще похлопала девушку по руке. – Мы будем искать дальше, моя дорогая.


К тому времени как Белинда вернулась домой ради встречи с Трабриджем, она решила, что лучшая оборона – это наступление, поэтому, когда он явился, она заговорила, как только он перешагнул порог гостиной:

– Даю вам пятнадцать минут, лорд Трабридж. Затем мне придется уехать, потому что, как я уже сказала, меня ждут на приеме в доме герцогини Маргрейв на Гросвенор-сквер. Опаздывать я не могу, да вы и сами в этом не заинтересованы, потому что там будут присутствовать несколько молодых леди, которые могут оказаться подходящими для вас.

– Это, – сухо отозвался он, – не вселяет в меня веру.

Белинда изобразила недоумение.

– Вам не понравилась мисс Хант? Но вы настаивали на том, что ум для вас важен, а нет сомнений, что она умна. Очень хорошо образована для женщины. Мисс Хант посещала Рэдклифф-колледж. И закончила, насколько мне известно, с отличием.

– Если бы мне хотелось каждое утро за завтраком обсуждать международную политику или состояние нашего мира, мисс Хант подошла бы. Но я этого не хочу.

– Кроме того, Джералдин хорошенькая, вам не кажется?

– Полагаю, да, но…

– И к тому же очень богатая. Богаче, чем Шарлотта или даже Розали. И готова сочетаться браком по финансовым соображениям. Видите ли, она не может получить свое наследство, пока не выйдет замуж, а у нее уже готовы грандиозные планы на то, как распорядиться состоянием.

Трабридж вскинул руку.

– Не надо мне рассказывать. У нее наверняка имеются грандиозные идеи насчет того, как можно использовать деньги, чтобы улучшить этот мир, но…

– Разве вам не хочется улучшить этот мир? – спросила Белинда, развеселившись.

– А если даже и хотелось бы? На случай, если вы этого не заметили, наш мир сопротивляется переменам. Крайне неудобно для людей вроде мисс Хант, но так оно и есть.

– И вы не думаете, что многое можно исправить?

– Ну только не болтовней о том, как все ужасно, нет. Кроме того, я вам уже говорил, что ничего особенного от жизни не жду. Согласен, что день за днем, постепенно и по чуть-чуть, можно что-то улучшить в собственном окружении. К примеру, в своей деревне или…

– И что вы делаете в этом отношении? – прервала его Белинда. – Как улучшаете жизнь в деревне? Где там в Кенте ваше имение?

– Около Мейдстоуна. И если вы перестанете цепляться к каждому моему слову и просто послушаете, то я вам скажу: я прекрасно осознаю, что будь у меня деньги превратить Хонивуд в грандиозное имение, это бы сильно изменило жизнь всех в графстве. Но их у меня нет. В этом все дело. И нет, предваряя ваш вопрос, дохода от доверительного фонда на это не хватит в любом случае. Имение сдано в аренду, поэтому и держится на плаву. А если бы я решил жить там, мог бы поддерживать его доходами от фонда, если бы они за мной сохранились, конечно. Это большее, что можно сделать для жителей тех мест, поскольку продажи зерна снизились, а земельной ренты не хватает. Крупная сумма денег – то единственное, что могло бы там что-то изменить.

– Но Лэнсдаун чрезвычайно богат. Он мог бы помочь вам…

– Нет.

– Но если бы он знал, что деньги нужны вам не для того, чтобы потратить их на себя, а для имения…

Белинда осеклась, увидев, как Трабридж стиснул челюсти, а его крупная фигура словно окаменела у стены. Она почувствовала, что ступает по тонкому льду, но если придется искать ему подходящую жену, ей нужно знать гораздо больше, поэтому она настойчиво продолжила:

– Если бы вы попросили у него денег…

– Нет. Я уже сказал, что никогда ни о чем Лэнсдауна не попрошу. Надеюсь, теперь это понятно.

Белинда видела его разгневанное лицо и поняла: что бы у Николаса ни случилось с отцом, вызывающее такую ярость, она ничего не выяснит, если будет на него давить.

– Ну ладно. Вернемся к насущному вопросу.

– С радостью. Лучше я буду обсуждать международную политику, обдумывать, не жениться ли все-таки на Джералдине Хант, или пусть меня засунут в бочку, забьют ее намертво гвоздями и пустят вниз с горы, только бы не говорить о Лэнсдауне.

– Обдумывать женитьбу на Джералдине ни к чему, – вздохнув, сказала Белинда, – поскольку она вас ничуть не заинтересовала. Кстати, вы ее тоже, – не удержалась она.

– Слава богу, – пробормотал Николас. – Стало быть, я избавлен от внезапных поэтических извержений в публичных местах.

Напоминания о том, как Джералдин декламировала Блейка в Национальной галерее, оказалось достаточно, чтобы Белинда рассмеялась.

– Жаль, что вы не видели своего лица, – сказала она. – Выражение было неописуемое.

Губы Трабриджа задергались, но от смеха он удержался, напротив, скрестил на груди руки, терпеливо выжидая, пока она успокоится.

– Ой, да ладно вам, Трабридж, – выдавила наконец Белинда. – Признайте, что сегодня было весело.

– Мне понятно, что вам так кажется, особенно потому, что веселились вы за мой счет.

– Ну да, – бесстыдно согласилась она. – Особенно поэтому.

– Тем не менее вы ни на шаг не приблизились к выполнению своей части нашего соглашения.

Белинда сделала вид, что смутилась.

– Не понимаю, о чем вы. Сватовство не относится к точным наукам. Нужно пытаться, пытаться и снова пытаться. Нет никакой возможности заранее предсказать результаты этих встреч. – Она бросила на него укоризненный взгляд. – В особенности если клиент отказывается предоставить хоть какую-нибудь индивидуальную информацию.

– Совсем наоборот, – отрезал Николас, опустив руки и сделав несколько шагов в ее сторону, – думаю, результат сегодняшней встречи вы предвидели с исключительной точностью, да и пятничной тоже. И начинаю задумываться, почему вы знакомите меня с девушками, которые наверняка не подойдут.

Белинда вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза.

– Если вы не позволяете мне провести обычный опрос, как я должна решить, что за женщины вам подходят?

– О, не знаю, – ответил он беспечным тоном. – Может быть, посмотреть в зеркало?

Белинда шокированно посмотрела на него. Повисла тишина, и Трабридж скорчил унылую гримасу.

– Трудно поверить, понимаю, поскольку вы меня презираете, но тем не менее это так.

– Я… – она замолчала, не зная, что сказать. Казалось невероятным, что Белинда могла ему понравиться. Точнее, смехотворным.

Николас сделал шаг, приблизившись к ней вплотную, и Белинда внезапно увидела то, чего не замечала раньше. Она разглядела темно-коричневый ободок вокруг его зрачков, обратила внимание на то, какие прямые у него ресницы. Ощутила свежий, легкий пряный аромат туалетной воды и исходящее от него тепло.

Трабридж внимательно всматривался в ее лицо, и хотя Белинду это нервировало, она не могла отвести глаз.

– Похоже, вам нравятся шутки на мой счет, – продолжал Николас, – а эта получилась просто отличная, признайте. Можете смеяться сколько угодно. – Он поднял руку и дотронулся до ее щеки. – Я не против.

От его прикосновения по животу растеклось тепло. Пальцы ног поджались. Мысли куда-то ускользали, и желание смеяться исчезло. Она наслаждалась тем, как кончики его пальцев нежно скользят от щеки к уху.

– Видите ли, – продолжал Трабридж, накручивая на палец выбившуюся прядь ее волос, – меня всегда тянуло к женщинам с черными волосами и голубыми глазами. Они моя слабость.

Его ладонь раскрылась, легла ей на щеку, пальцы двинулись к затылку, и желание захлестнуло Белинду, как волной, принеся с собой ощущения, которых она не испытывала уже много лет. Вдоль позвоночника бежали мурашки, пульс участился. В отчаянии она попыталась взять себя в руки.

– М-многих клиентов привлекают… определенные физические черты. Я приму эту информацию к сведению.

– Все это прекрасно. – Теплое дыхание Николаса овевало ее лицо. – Но я все еще не уверен, что вы понимаете, чего я ищу.

Белинда знала, что должна остановить его, оттолкнуть, ускользнуть от него, сделать что-нибудь. Но хотя сознание рвалось выполнить какое-нибудь из этих действий, она не могла пошевелиться.

– А что тут понимать? – спросила она, изо всех сил пытаясь собраться с мыслями. – Я даю вам то, что вы, по вашим словам, хотите.

– Боюсь, я не согласен. – Ладонь ласкала ее щеку, и хотя казалась обжигающе горячей, от ее прикосновения Белинду пронзила дрожь. – Вы не даете мне того, чего я хочу.

Святые небеса, да что это с ней? Она не невинная девица. Мужчины и раньше оказывали ей внимание, и она никогда не колебалась, давая им твердый отпор. Но этот мужчина, мужчина, который ей даже не нравится, заставляет ее таять, как масло на солнце.

Белинда попыталась успокоиться и овладеть положением.

– Я исхожу из критериев, вами же и предложенных: богатая, хорошенькая, готовая на брак по расчету. Все ваши предпочтения выполняются, что же вам еще нужно?