Лаура Гурк - Пари с маркизом

Со своего места на противоположной стороне чайной комнаты Розали с недоверием смотрела, как Белинда представляет Трабриджа Шарлотте и миссис Джексон. Это было почти невыносимо. Она не предполагала, что Белинда знакома с Шарлоттой, и уж тем более не думала, что знакомство достаточно близкое для совместного чаепития. Не то чтобы Розали считала, что знает все планы тетушки Белинды, и ее вовсе не волнует, что та опекает и других девушек, но все же… Шарлотта Джексон? Да разум этой девицы словно спрессованный песок!

Почему Шарлотта лучше подходит лорду Трабриджу, чем она? Обиженная и озадаченная Розали негодовала. И почему Белинда пьет с ним чай и представляет его другим девушкам, если он такой негодяй, как она утверждает? И зачем леди Федерстон врала про его внешность? Чем больше Розали обо всем этом думала, тем в большее замешательство впадала. Ей было больно, и она начинала сходить с ума.

Но когда все разошлись, и Розали увидела, что он остался за столиком один, в сердце ее закралась слабая надежда. Чтобы выйти из чайной комнаты, ему придется пройти мимо нее. И пусть столик Розали стоит в углу, вдруг он ее все-таки заметит?

Розали увидела, как он подписал счет, отдал его официанту и встал. Сердце в груди бешено заколотилось. «Может быть, – думала она, пока маркиз шел в ее сторону, – если он ее заметит, то остановится, чтобы поговорить. И может быть, она пригласит его сесть с ними». Розали прикусила губу, выжидая.

Трабридж прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону, и надежды Розали рухнули.

– Вам так не кажется, мисс Харлоу?

Голос сэра Уильяма ворвался в хаос ее мыслей. Она оторвала взгляд от великолепных плеч и спины маркиза и снова обратила свое внимание на молодого человека с каштановыми волосами, сидевшего за чайным столиком напротив нее, изо всех сил пытаясь скрыть разочарование.

– Разумеется, сэр Уильям, – ответила Розали, не имея ни малейшего представления о том, с чем соглашается, так как вообще его не слушала. Она заставила себя улыбнуться, мысленно поклялась впредь уделять больше внимания своим собеседникам. Розали изо всех сил постаралась перестать мечтать о том, чтобы напротив сидел не сэр Уильям Бевелсток, а лорд Трабридж.

Мисс Джералдин Хант оказалась именно такой хорошенькой и умной, как обещала Белинда. Увы, еще она была скучной, о чем Белинда упомянуть почему-то забыла, одной из тех серьезных девушек, что читают Маркса и Достоевского, и Николас подозревал, что сильно упал в ее глазах, признавшись, что сейчас читает исключительно романы.

– Оксфорд, – объяснил он с непроницаемым лицом, – излечил меня от серьезного чтения.

В ответ пришлось выслушать суровую лекцию о банальности своих привычек.

Когда мисс Хант спросила его о состоянии мира, он ответил, что, насколько ему известно, тот все еще вращается, но не добился даже намека на улыбку, зато пришлось выдержать целый трактат о неизбежности катастроф в будущем.

Пока они бродили по галерее, Джералдин выясняла его мнение о картинах, и после часа попыток разгадать глубочайший смысл в каждом портрете, ландшафте или вазе с цветами, Николас не выдержал:

– А вдруг, – сказал он, когда они стояли перед изображением сельского дома с лужайкой и деревьями, – это просто дом самого художника, и нарисовал он его, потому что ему нравится там жить?

– Глупости, – отрезала мисс Хант. – Ни один великий художник не будет писать картину, исходя из таких земных причин.

– Безусловно, – согласился Николас. Чувствуя, что его решительно поставили на место, он перешел к следующей картине, но как ни пытался найти в ней глубокий скрытый смысл, натюрморт с цветами в стеклянной вазе никаких подсказок не давал. – Полагаю, в тюльпанах ничего удивительного нет, все-таки это выставка голландская, но тут еще и розы. Как… м-м-м… необычно. – Он всмотрелся внимательнее и вцепился в то единственное, что смог придумать: – Лепестки роз опадают. Символично, вам не кажется?

– О, роза, – пробормотала она в ответ, глядя на картину, – ты больна!

Удивленный неожиданным вторжением Блейка в разговор, Николас взглянул на нее.

– Прошу прощения?

Джералдин повернулась к нему.

– «Больная роза», – подсказала она, но Николас продолжал молча смотреть на нее. Она тяжело вздохнула, намекая на то, что он самый безнадежный глупец из всех живущих, и объяснила: – Стихотворение Уильяма Блейка, из «Песен невинности и опыта». Вы его знаете?

Теперь мисс Хант хочет поговорить о поэзии. Не то чтобы Николас не любил лирику, совсем наоборот, но академические дискуссии на эту тему утомляли его до смерти. В голове всплыли школьные воспоминания, когда приходилось выслушивать сухие, как пыль, лекции о четверостишиях и ямбических тетраметрах и нелепые толкования шекспировских сонетов. Николас подозревал, что лекция о Блейке мисс Хант будет еще ужаснее, чем те, что читали профессора в Оксфорде, и в отчаянии попытался уйти от этой темы.

– Простите, нет, – соврал он. – Я никогда не читал Блейка.

– О, роза, ты больна, – повторила Джералдин, повышая голос, – во мраке ночи бурной разведал червь тайник любви твоей пурпурной.

Откуда-то сбоку послышался сдавленный звук. Николас скосил глаза и увидел стоявшую в нескольких футах Белинду. Он злобно посмотрел на нее, но без толку: она в его сторону не смотрела, изображая пристальный интерес к Вермееру, зажав ладонью рот.

Мисс Хант придвинулась ближе к Николасу, и ему пришлось вновь обратить на нее внимание. С некоторой тревогой он наблюдал за тем, как ее глаза расширяются, загораясь зловещим возбуждением, и внезапно начал сомневаться в ее рассудке.

– И он туда проник, незримый, ненасытный, – прошипела она, – и жизнь твою сгубил своей любовью скрытной[3].

Джералдин застыла в выжидающей позе, словно требовала от него высказать свое мнение, правда, Николас не мог понять, о стихотворении или о ее декламации.

– Прелестно, совершенно прелестно, – произнес он выразительно, надеясь, что это прозвучало достаточно убедительно и не ранило ее чувств, и торопливо перешел к Вермееру. – Мне очень нравится эта картина, мисс Хант. А вам?

И пока девушка шла к нему, он склонился к Белинде и пробормотал:

– Я сверну вам шею.

Пока Трабридж и мисс Хант гуляли по элегантным залам Национальной галереи, Белинда держалась сзади на расстоянии, и с восторгом думала о том, что день отвечает всем ее ожиданиям.

Все время после той пятницы леди Федерстон с наслаждением вспоминала эпизод в «Кларидже». Всякий раз, стоило ей подумать о нескончаемой самовлюбленной болтовне Шарлотты и одуревшем лице Трабриджа, она начинала хохотать. А сегодня с радостью поняла, что вторая попытка познакомить маркиза с наследницей, полностью отвечающей его заявленным требованиям, оказалась такой же забавной, как и первая.

К несчастью, развлечение вряд ли продлится долго. Надо отдать ему должное, Трабридж изо всех сил старался откликаться на претенциозные темы для разговоров, предлагаемые Джералдиной, и выслушивал ее поэтические извержения. Но через полтора часа терпение его явно истощилось, в разговорах все чаще наступали неловкие паузы, и Белинда поняла, что пора прекращать эту встречу.

– Как чудесно мы провели этот день, – сказала она, нарушив очередное молчание. – Но боюсь, что нам с мисс Хант нужно уходить. Вы готовы попрощаться, Джералдин?

Девушка кивнула.

– Еще как готова, – произнесла она так подчеркнуто, чтобы стало понятно, что Трабридж не впечатлил ее. Выходя из музея, она больше не декламировала стихов, за что Трабридж наверняка был ей очень благодарен.

– Я сегодня без кареты, – сказала ему Белинда, и когда он подозвал наемный экипаж, хотела сесть в него сразу же вслед за Джералдиной. Но, разумеется, маркиз не позволил ей сбежать так легко.

– Минутку, леди Федерстон, если позволите, – сказал он, взяв ее под руку. – Вы ведь не будете против, мисс Хант?

Не дожидаясь ответа, маркиз отвел Белинду в сторону так, чтобы американка их не услышала, остановился и повернулся к ней лицом.

– Развлекаетесь? – спросил он, улыбаясь. Белинда не могла понять, то ли улыбка предназначена Джералдине, то ли ему и впрямь понравилась ее скромная шутка.

– Да, – ответила она, широко улыбнувшись в ответ. – Должна признаться, так оно и есть.

– Ну, веселитесь пока, потому что, если вы и дальше будете попусту тратить мое время, я буду вынужден вновь подумать о Розали Харлоу.

Белинда мгновенно стала серьезной.

– Мы заключили соглашение!

– Которое мы расторгнем, если вы не будете действовать согласно его условиям.

– Не понимаю, о чем вы. Я действую с учетом данных вами расплывчатых пожеланий.

Николас придвинулся ближе.

– В таком случае, очевидно, я должен более подробно рассказать о своих пожеланиях.

Учитывая, что она сама требовала этих подробностей, возразить Белинда не могла.

– Разумеется, это поможет, – произнесла леди Федерстон с достоинством.

– Отлично. Я нанесу вам визит через час, и мы обсудим вопрос более полно.

– Через час? Это невозможно, Трабридж. У меня назначена встреча с герцогиней Маргрейв.

– Да хоть с самой королевой, мне все равно. Увидимся через час.

– Но я же сказала, сегодня у меня нет времени…

– Отлично. – Он пожал плечами и надел шляпу. – Я уверен, что мисс Харлоу будет счастлива выделить для меня время, раз уж вы не в состоянии.

– Ладно, ладно, встретимся через час. Надеюсь, на этот раз вы лучше подготовитесь и сможете четко рассказать мне о своих предпочтениях.

– О, не беспокойтесь. Все будет ясно и прозрачно как стекло.

С этими словами Николас повернулся к экипажу, прикоснулся к полям шляпы, прощаясь с Джералдиной, и не оглядываясь зашагал по улице. Белинда посмотрела ему вслед. Жаль, конечно, что развлечение закончилось так быстро, но она надеялась, что сумела донести до него свою точку зрения. Выбор спутника жизни – дело серьезное, требующее размышлений, внимания и немалых усилий. Если маркиз хочет жениться на деньгах, значит, должен их заслужить. Уж об этом Белинда позаботится, небо – свидетель.