— Ой, ну чего ты такая нерисковая, Юлька?! — засмеялся Кузя на лестнице. — И ещё один вопрос: когда ты уже научишься мне доверять?

— Я стараюсь. Но это трудно.

— Всё, не ссы, прорвёмся. Кстати, платье обалденное! Ты в нём смотришься атас!

— Спасибо, — кокетливо ответила. — Всё для тебя.

— Ты ж моя радость!

У Казанского на парковке я увидела весьма живописную группу. И тут же в голове мелькнула подозрительная мысль: «Это заговор!» Было похоже, да. Во-первых, у моей машины торчала Женька — нарядная и накрашенная — с обоими пацанами. Во-вторых, она оживлённо болтала с Тамарой Вадимовной. В-третьих, от своей машины к ним спешил запыхавшийся Мирусь.

Я дёрнула Кузю за руку и протянула:

— Это что за собрание такое?

— Это мы, Глинская, идём жениться, — весело ответил тот.

Я на секундочку обалдела, встала, развернув его лицом к себе, и внимательно вгляделась в глаза. Боже, да он не шутит! Он совершенно серьёзен, хотя и смеётся. Блин… Вот это сюрприз, да…

— Нет, подожди! Ты что? Мы же сейчас можем только документы подать. Нас никто не распишет!

— Нашла проблему! Надо знать, кого и как просить, — подмигнул Кузя и потянул меня дальше. — Ты, Глинская, не знаешь, с кем связалась.

— Юлька! — Мирусь догнал нас и чмокнул меня в щёку: — Поздравляю! Кузьмин. Мужик.

Оба Андрея обменялись рукопожатиями, а я нахмурилась:

— Заговорщики, блин…

— Ну чего ты агришься, мать? Вон женщины жалуются, что мужчин не затащить в ЗАГС, а твой сам тебя туда ведёт!

— Да ну вас, ребята, — обиделась я. Женька спросила:

— Что за вид? Чем ты недовольна?

— Юль, ты не хочешь выходить за меня? — тихо спросил Кузя. И его пальцы сжали мою ладонь — нервно, ожидающе. Я приникла к нему, не стесняясь окружающих, ответила так же тихо:

— Я хочу. Но я хочу настоящую свадьбу — с белым платьем, с голубями, с лимузином… Пошлую мещанскую свадьбу на сто человек! Понимаешь?

Кузя рассмеялся, как мне показалось, с облегчением и выдохнул:

— Всё это у нас будет, но позже. Я обещаю: будет платье и лимузин, и голуби, и фотографии на фоне Медного всадника! Мы сегодня просто распишемся. А потом, если хочешь, даже обвенчаемся. Я готов.

— Честно? — переспросила, как ребёнок. — Всё-всё будет?

— И позовём много гостей, и поедем в свадебное путешествие…

— В Тай, — хохотнул Мирусь. Поняли его только мы, остальные принялись советовать:

— Лучше в Египет!

— Какой Египет, там эти, террористы! Лучше всего Париж — столица влюблённых!

— Париж — это дорого, вы что? Вообще, Европа жутко дорогая…

— Ну не в Азию же ехать! Можно ещё в Америку, конечно, но туда же надо лететь! На самолёте…

— Греция!

— Кипр ещё…

— Так! — прервал прения Кузя. — У нас вообще-то работница ЗАГСа ждёт и плачет тоскуючи. Поэтому — по машинам. Мирусь, бери пацанов и маму, Женька к нам.

— Поскакали, — согласился друг.

И мы поскакали. Связи у Кузьмина оказались аж на Английской набережной. С замиранием сердца я смотрела на Дворец бракосочетаний и понимала — всё, меня застолбили. Я теперь буду Юлией Кузьминой на веки вечные и жить буду с Кузей. Закончилось время, когда я мечтала встретить родственную душу и создать семью. Как-то неожиданно всё вышло само собой. Мой любимый человек всегда был рядом, только тихарился. А потом как ворвался в мою жизнь, как перевернул её с ног на голову…

— Уважаемые гости, прошу вас подождать в холле, — сказал Кузя, когда мы вошли в ЗАГС, — пока мы занимаемся формальностями. За десять минут управимся, надо полагать.

И предложил мне локоть, как галантный кавалер. Глубоко вздохнув, я улыбнулась и последовала за ним.

Формальности и правда закончились очень быстро. Загсовая дама провела нас в кабинет, отобрала паспорта и велела заполнить заявления без даты. Пока она шлёпала на странички паспортов печати, мы пыхтели с ручками и бланками. Потом нам вернули документы и вручили свидетельство о браке, напомнив, что мне нужно сменить паспорт в срок до тридцати дней. И поздравили.

— Целоваться не будем? Не будем, — весело сказал Кузя. — Спасибо большое за услугу!

— Кузя, сколько ты ей заплатил? — шёпотом осведомилась я уже в коридоре.

— Пусть это останется маленьким секретом между мной и тётей из кабинета, — подмигнул мне уже муж.

— Блин, это я уже с твоей фамилией?

— Юлия Кузьмина, звучит, а?

— Нормально, — фыркнула я. — Аристократичности меньше, конечно…

— Но-но! Поговори мне тут, женщина!

Кузя привлёк меня к себе и поцеловал в губы. Наши дыхания смешались, спутались, сердца забились в унисон, как и должно было быть, как я всегда это себе представляла. Дай бог, чтобы навсегда, подумала я. Дай бог…

Из ЗАГСа мы поехали не домой, как я думала, а в ресторан. Всё-таки Кузя, когда хотел, умел пустить пыль в глаза и шиковать! Меню с буквами «ять», уютный кабинет с диванчиками, официант, будто вышедший из девятнадцатого века, с салфеточкой через руку, паровые котлеты из трёх видов рыбы и «томлёная картофель а-ля Пушкин» порадовали безмерно. Мужчины взяли «хреновуху», дамам принесли шампанское, а детям молочные коктейли.

И слово взял Мирусь.

Вставать не стал, поднял стопку и начал:

— Ну что, молодожёны? Хочу выпить прежде всего за себя, любимого, ибо без меня вы бы сейчас не раздумывали, где купить обручальные кольца.

— Кузя, ты не купил кольца? — с притворным ужасом подколола я мужа.

— Ай беда-беда, огорчение, — пропищал он шутливо. — Завтра после работы поедем выбирать, солнце! Не хотел без тебя покупать.

— А договариваться о свадьбе и устраивать сюрприз без неё хотел, — фыркнула Женька.

— С твоей сестрой никогда не знаешь, чего ждать, — вежливо объяснил Кузя. — Её надо хватать горяченькой и нести через плечо в пещеру… то есть, в ЗАГС. А то передумает.

— Зачем Юлю в пещеру? — удивился Дениска, а Димка пихнул его в бок:

— Маленький ещё, не поймёшь!

— Будто сам большой, — пробурчал мелкий обиженно.

— Короче! — призвал всех к порядку Мирусь. — Тост. За меня, сводника, и за вас, сладкая парочка! Чтоб у вас всё было и вам за это ничего не было!

— Отличный тост, — восхитился Кузя. — Ты бы иногда менял бы его… А то десять лет один и тот же!

— Ну прости, я мент, а не поэт.

— Будем, — ответил Кузя и чокнулся с ним, потом поднял стопку: — За сводника.

Вторым тостом мы выпили за красивых женщин, как того требуют правила русского этикета, а уж потом за нас с Кузей. Наевшись, мальчишки плотно засели в телефонах — моём и Женькином, а мы, оставив остальных за столом, отпросились в туалет.

Когда я открыла дверь с изображением стилизованной тётки, Кузя оглянулся и быстро втолкнул меня внутрь, сам проник следом и запер дверь на замочек. Я рассмеялась:

— Мы уже это делали здесь!

— Здесь, в «Гоголе»? — удивился Кузя, расстёгивая молнию на моём платье. — Не помню. Пьяный был, что ли?

Платье сползло с моих плеч, Кузя расстегнул лифчик, а я не могла удержаться от смеха. Жук, какой он всё-таки жук! Своего точно не упустит! Тёплые руки скользнули по спине, вызвав неконтролируемый озноб, сладкий и волнительный. Губы завладели губами, покусывая игриво, из расстёгнутой ширинки выпрыгнул полностью готовый к употреблению член…

— Кузьмин… — задыхаясь от нахлынувшей страсти шепнула я. — Презерватив…

— А надо? — спросил он, прокладывая дорожку из поцелуев к моей груди.

— Ты же не собираешься заводить ребёнка прямо сейчас?

— Нет, но ты, походу, уже…

— Дурак! Я не беременна!

— Как знать, как знать, — философски закончил он нашу томную беседу, сомкнув губы на соске. Слов у меня не осталось, одни мысли, как одна нецензурные, и я застонала едва слышно. Марафон закончился. Теперь мы будем вместе целую жизнь… Теперь мы можем делать это каждый день и даже чаще…

Горячий член вошёл в меня рывком, заставляя стонать громче, и толкнулся на всю длину, как в первый раз. А я, как в тот же первый раз, продолжила движение к нему, закусив губы, отдаваясь полностью проклятому плотскому наслаждению, отдаваясь без остатка самому лучше мужчине на свете, отдавая всю себя и впитывая его всей кожей, медленно умирая в предвкушении оргазма.

Снова и снова.

Как в первый раз.

В который раз.

Как будто завтра нас уже не будет… Как будто мы вечные любовники и времени не существует. Существуют только наша любовь, притяжение тел и сопряжение душ, неумолимое и беспощадное.

— Люблю тебя…

— Люблю…

— Ты космос!

— Как это банально, Кузя!

— Как умею.

— А двадцать дней ты всё-таки не выдержал!

Эпилог

А потом, через несколько дней, я скажу ему, что у меня задержка. Что меня тошнит по утрам и хочется мороженого со вкусом горчицы. И покажу тест с двумя полосками.

А он ответит, как всегда, с юморком: «Теперь как честный человек я буду обязан на тебе жениться!»

А я ему скажу ехидно: «Ты балбес! Мы уже!»

А он меня поцелует и обнимет, положит руку на пока ещё плоский живот, и мы будем молча стоять на кухне, пока кофеварка делает два кофе, а в комнате мои братья ссорятся, какой канал включить на телевизоре.

А ещё нам дадут опеку над мальчишками. Мы вместе будем воспитывать Дениску и подкармливать суворовцев Петю с Димкой.

И через долгих девять месяцев у нас родится девочка, которую мы назовём в честь моей мамы. А потом, через два года — мальчик. Он получит имя Кузиного папы. Нам станет тесно в квартире, и мы купим дом в пригороде.

Потом Женька, моя красавица Женька, окончит свой институт иностранных языков и неожиданно для всех выскочит замуж за французского аристократа, став мадам Эжени де Прюнель. Он увезёт её в столицу влюблённых, в апартаменты на берегу Сены, а мы будем волноваться за сестрёнку. Просто потому что любим её.