Вера Иванова - Пари на любовь

— А как же Оксана? Она мне говорила, что у нее с Максом роман, — «по секрету» сообщила окружающим Ира Свешникова.

— У нее роман со мной! — сердито цыкнул Шумейко и шустро пересел за парту Оксаны на место Максима.

Перед дверью класса парочка задержалась: между влюбленными разразилась первая в жизни ссора.

— Я не могу сейчас пересесть к тебе! — пытался убедить Дану Максим. — Это затрагивает не только мои интересы, но и Оксанины!

— Вот и иди к своей Оксане! И целуйся с ней! — Дана вырвала руку и повернулась к парню спиной.

— Ладно, не сердись, — Максим не хотел ссориться с Даной, но рассчитывал объясниться с Оксаной, извиниться и договориться о следующем занятии русским.

Однако Дана была непреклонна.

— Или я, или она! — отрезала она. — Так и знай!

Но едва они переступили порог класса, стало ясно, что выбирать Максиму не из чего: на его месте восседал Шумейко.

Максим почувствовал одновременно и облегчение, и укол ревности, но тут в его ладонь снова вползла ручка Даны, и мелодичный голосок проворковал:

— Ну, вот видишь! И чего было противиться? Это судьба!

И девочка решительно увлекла его к своей парте.

Оксана в школу так и не пришла. Возможности позвонить ей не имелось: теперь Дана не отпускала Максима ни на минуту. Она висла у него на плече, задирала нос и бросала вокруг торжествующие взгляды. А на одной из перемен завладела его мобильником и начала листать записную книжку.

— Надо навести порядок! — приговаривала она, решительно уничтожая номера с именами девчонок.

— Что ты делаешь! Элина — это руководительница зоокружка! — ужасался Макс, пытаясь выхватить мобильник.

— Училка? Тогда и записывай ее с отчеством! — Дана уворачивалась и продолжала операцию.

Уничтожению подвергся и номер Оксаны. Дана сделала это с особым злорадством, смачно и долго удерживая кнопку.

— Вот теперь чисто! — заявила она. — У тебя должен быть только один девчачий номер — мой! Понял?

— Ладно, — буркнул Максим, пряча телефон. Он чувствовал себя затравленным зверем, жертвой, попавшим в ловчие сети. Оказывается, Дана не леопардиха, а самая настоящая охотница! И хватка у нее, похоже, железная.

Но тут «охотница» посмотрела на него, и «жертва» растаяла. Против такого взгляда «зверь» бессилен. Под прицелом милых глаз он и сам готов броситься в ловчие сети.

Правда, где-то в глубине души замаячил образ крепко запертой клетки…

Влюбленный постарался отогнать его.

Романтика и проза

— Ты куда сейчас? — после уроков Дана тоже не отставала от Максима.

— Домой. Цицерону надо делать прививки, а родителей нет, я должен сидеть и ждать ветеринара.

— А как насчет романтического обеда? — нежно промурлыкала Дана.

Парня зазнобило, и он забыл про ветеринара.

— Хорошо бы. Только денег нет.

— Можно обойтись малой кровью! — прощебетала Дана и потащила кавалера в школьную столовую.

Денег хватило только на второе. Но жаркие влюбленные взгляды, в изобилии витающие над прозаической рыбой с картошкой, с лихвой компенсировали скудное меню.

Дана старалась растянуть удовольствие. Она ковырялась в рыбе, не забывая посматривать по сторонам, чтобы насладиться реакцией публики.

Ее тщеславие было полностью удовлетворено. Романтический обед удался на славу: они с Максом стали центром общего внимания.

Максим быстро проглотил маленькую порцию и теперь украдкой бросал взгляды на тарелку Даны.

— Хочешь? — заметила она наконец. — Я не буду.

Она подвинула ему свою тарелку, но Макс, вместо того чтобы воспользоваться угощением, вытащил из рюкзака полиэтиленовый пакет и, подцепив рыбу, переложил туда.

— Зачем? — удивилась Дана.

— Метле! Она просто обожает треску, — парень сиял от удовольствия.

— Так это треска? — пробормотала Дана. — Вот никогда бы не подумала…

Но Макс не слушал. Вытирая руки салфеткой, он с энтузиазмом оглядывался.

— Слушай, вон на той тарелке тоже рыба осталась. И вон там! Как ты думаешь, будет очень неприлично, если я и ее возьму? Цицерон тоже не прочь треску потрескать! О! Каламбур получился. Оксана была бы довольна… — сказал он и осекся.

Но Дана не слушала. Наблюдая, как Макс собирает с тарелок оставленную рыбу, она краснела и бледнела, остро жалея теперь, что на них направлено так много взглядов.

Шампунь для лошадиной гривы

Они гуляли до темноты, прежде чем поняли, что расстаться невозможно.

— К тебе или ко мне? — прошептал Макс, привлекая к себе Дану.

— Ко мне нельзя. Предки дома, — вздохнула Дана, зарываясь лицом в его распахнутой куртке. — И к тебе нельзя, там ветеринар может появиться.

— Что за жизнь! — удрученно пробормотал Макс. Ароматные пряди лезли в глаза, щекотали нос. — Сколько же у тебя волос! — счастливо пробормотал он, приглаживая густую шелковистую копну. — Как у лошади.

— Может, мне и шампунем лошадиным мыться? — фыркнула Дана.

— А что? Отличная штука, между прочим! У меня мама только им и пользуется. Говорит, у нее волосы в два раза гуще стали.

— Макс, прекрати! Ты можешь говорить о чем-нибудь кроме животных? — взмолилась Дана.

— Могу. О тебе. Но ты ведь тоже животное! Кстати, у тебя такие красивые новые сережки! Вот только я где-то недавно видел точно такие же…

— Кстати, а ты помнишь, что мы с тобой родились в один день? — промурлыкала Дана, обнимая парня за шею.

— Да? Надо же! Теперь буду помнить…

Разговор прервался новой серией поцелуев, которые длились бы бесконечно, если бы Макс вдруг не вздрогнул и не отстранил Дану.

— Смотри, ветеринар! Выходит из подъезда! Как же я его проворонил? — с досадой воскликнул он и хотел броситься вслед щуплому человечку с желтым чемоданчиком, но Дана остановила его:

— Зачем? Все равно не догнать. К тому же… — она бросила на парня многозначительный взгляд.

— Ты о чем? — не понял он.

— Раз вопрос с ветеринаром улажен, можно пойти к тебе! — объяснила Дана и подтолкнула Макса к подъезду.

Экстремальное свидание

— Ты скоро? — поджав ноги, Дана беспокойно вертелась: кошка так и норовила запрыгнуть на колени, а собака — положить голову на новую черную юбку, которая была надета специально для Макса. Да и колготки жалко — тоже новые, целые, как бы спасти их от острых когтей…

— Сейчас, только покормлю их школьной рыбкой! — раздался из кухни голос Макса.

Он окликнул животных, и те наконец оставили гостью в покое. Дана подошла к окну и начала собирать с жилетки кошачью и собачью шерсть. Потом обнаружила на колготах зацепку. «Все-таки достала, зараза», — с досадой подумала она, сдвигая колготки, чтобы стрелку не было видно — и в этот момент увидела на юбке пятна слюны.

Выругавшись, она огляделась и, не найдя ничего подходящего, потерла пятна уголком шторы..

— Дана дуг-га. Дана дуг-га! — раздался за спиной скрипучий голос, и девочка в испуге оглянулась.

Это был попугай, он сидел в клетке на жердочке и, повернув голову набок, не мигая смотрел на нее желтым пронзительным глазом.

— Тише! — Дана замахала на птицу руками. — Замолчи!

— Дуг-га! Дуг-га! Дуг-га! — бубнил попугай, не переставая.

— Сам дурак картавый! — огрызнулась Дана. — Вот я тебя сейчас…

Она схватила лежащую на столе палку, но та вдруг изогнулась и зашипела, оказавшись змеей. Дана с криком отбросила рептилию и бросилась на кухню к Максу, где застала его с аппетитом поглощающим рыбу из одной тарелки с кошкой и собакой.

— Макс! Ф-фу… Как ты можешь!

— А что? Вкусно! — сообщил парень, широко улыбаясь. — Рыба одобрена! Не хочешь? — он подвинул тарелку ей.

— Ну, так. Мне это надоело. Ты что, в школе не наелся? Прекращай немедленно! — она вытащила его из-за стола и, как ребенка, повела за собой в комнату.

— Вот теперь мы одни, — удовлетворенно промурлыкала она, опускаясь на диван — но только для того, чтобы в ужасе вскочить и закричать, когда из-под нее выполз ежик.

— Ты такая пугливая, — Макс согнал ежа и обнял Дану за плечи. — Тут все свои, никто тебя не обидит.

Но она не слушала, со страхом следя за пятном, перемещающимся по его рукаву — мадагаскарский таракан…

Прощаясь вечером с Даной, оглушенный счастьем Максим не знал, какие мысли роились в голове возлюбленной. А мысли эти имели к нему самое непосредственное отношение. «Все, — думала Дана, торопливо натягивая куртку и обматывая шею шарфом. — Больше никаких любимцев. Или я, или они!»

Неласковый прием

Максим стоял у двери и прислушивался: из квартиры Ереминых не доносилось ни звука. Он позвонил в дверь и долго держал кнопку, но ему не открывали. Тогда он достал мобильник, но тут наконец щелкнул замок, и маленькая тень исчезла в глубине темного коридора.

Пожав плечами, Макс вошел, сбросил рюкзак. Его никто не встречал, и это было странно. Хорошо хоть, впустили!

А ведь это был их с Даной двойной день рождения, и ради него он сбежал из лагеря и вернулся в Москву на электричке.

Пришлось соврать вожатому, оставив записку, что его забрали родители, — проверить невозможно, родители далеко, во Франции, а лагерный приятель обещал прикрыть и все подтвердить.

Всю дорогу юный зоолог спрашивал себя — стоило ли так рисковать. Соскучился ли он по Дане. И понимал, что ответа нет. Вроде бы и соскучился, а с другой стороны… Романтический угар первых месяцев миновал, и характер его подруги проявился в полную силу. Оказалось, что в искусстве изводить окружающих она не знала равных.