Эмилия Грант - Пари на девственность

– Ооо, Настенька, ты перебрала, тебе надо домой – шепот Эдика прямо на ухо.

Я морщусь и дергаюсь в сторону.

– Я вызову такси, – бормочу я, пытаясь нашарить в узком клатче телефон. Он с оглушительным, как мне кажется,  грохотом валится на пол, и я наклоняюсь, потом плавно сползаю со стула.

Официальная часть давно закончилась, потому свет в помещении приглушен. Танцпол освещает раздражающий страбоскоп.

-    Настя, милая, я достану, - с досадой протягивает Эдик, когда я почти целиком залезаю под скатерть.

И смех. Этот едкий смех Камиллы... Он словно проникает под кожу паучьим ядом.

Внезапно моя рука накрывает чью-то теплую ладонь и я, чуть ли не взвизгнув, отстраняюсь.

-    Тебе точно надо домой, - тяжело вздыхает Макс. - Настя, ты же непьющая. Зачем?

-    Потому что, - по-детски отвечаю я и неожиданно для самой себя икаю. - Ой.

-    Держи, - спокойно отвечает Макс. - Я отвезу тебя домой, все равно по пути. И безопаснее, чем с таксистом.

-    Что-то я сомневаюсь, что с вами безопаснее, - протягиваю я, больно ударившись о столешницу. Вылезаю из- под стола и попадаю в объятия Эдика. Чувствую, как к горлу подкатывает неприятный комок. И правда - зачем я столько выпила?

-    Мне надо домой, - цежу я, потирая макушку. Реальность с каждой секундой все сильнее расплывается мыльной кляксой.

-    Я тебя отвезу говорю же, - поспешно отвечает Эдик, притягивая меня к себе. Уже на ухо шепчет, - если что, до меня ближе ехать.

-    Нет, дорогой друг, - вмешивается Макс, тоже выбравшийся из-под стола, - я сам ее отвезу.

-    Это еще почему? - Эдик явно недоволен.

-    Ты ее через седло собрался перекинуть? Тем более, ты и сам пил...

-    Мы на такси поедем, - протестует фотограф.

- А смысл? Нам с Настей по пути...

Кажется, где-то этот спор я уже слышала... Может, мне просто снится?..

-    Макс, я думала, что ты меня отвезешь... - вмешивается в разговор Камилла.

-    Вызови такси, - сухо бросает тот.

-    И сдачу оставь себе... - Стоп! Я это сказала вслух или только подумала?..

Кружится голова, я хватаюсь за стол. Комната плавает, танцует, потолок то отдаляется, то приближается. Вверх! Вни-и-из. Вверх Вни-и-из... Мне надо на свежий воздух.

-    Я просто хочу отсюда уйти, - едва слышно шепчу я и неровной походкой направляюсь к выходу. Кое-как разрезаю толпу танцующих коллег, отказываюсь от приглашений присоединиться...

Перед самой лестницей кое-как стягиваю туфли и спускаюсь босиком. Ковер приятный, мягкий, соблазнительный... Он манит, шепчет: 'Присядь, отдохни', и я не в силах противиться этому желанию. Ох, папа, как же мне стыдно.

Как же хочется пить. Кажется, кто-то накидал мне в рот песка... Нет, не шевелиться. Больше никогда не буду шевелиться! Спать… Еще хотя бы чуточку... Перевернуться на другой бок, зарыться носом в подушку и нырнуть в прохладные приятные сновидения, полные красок и волшебства...

Язык царапнул небо, еще сильнее распалив жажду. Я перевернулась на бок, чтобы продлить сон, и… тут же пожалела. В голове тяжело что-то перекатилось, тихо хлюпнуло и ударило по вискам.

– Мамочки, – вместо привычного голоса из горла вырвалось настоящее карканье. – Да что ж такое?

Каждое слово… Нет, куда там! Каждая громкая мысль приносила мучения. А я все никак не могла заставить себя открыть глаза. Словно подозревала – от этого будет только хуже.

Хотя куда уж хуже?

Воспоминания о вчерашнем празднике смешались в какую-то непонятную кашу, подернулись дымкой и все никак не хотели обретать четкость. Наверняка я помнила только две вещи: Макс был с той блондинкой, а я напилась.

Судя по нынешнему моему состоянию, напилась очень-очень сильно. Потому как в голове противно копошилось нечто, а желания открыть глаза так и не появилось.

И самое страшное, дорога домой начисто исчезла из памяти. Ее будто стерли… Божечки… Я вообще дома?!

– Проснулась? – голос раздался откуда-то сверху.

Я не сразу узнала его, резко распахнула глаза и моментально раскаялась. Яркий солнечный свет больно вонзился в зрачки, и будто эхом застучало в висках. Я застонала, перевернулась на спину и постаралась понять, где нахожусь.

Светлые стены, зеркальный шкаф, полупрозрачные шторы... Моя комната. Слава Богу! А значит…

– Максим? – я несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд на человеке, который стоял на пороге.

– Проснулась, – он усмехнулся, тихо прикрыл за собой дверь и опустился на край кровати. – Вот. Выпей.

Он протянул мне стакан с водой и какую-то небольшую розовую таблетку. Второе я проигнорировала, протянула руку к стакану, так и представляя, как холодная жидкость прокатится по языку, смочит горло и упадет приятной влагой в желудок. Но Макс отвел вожделенный предмет в сторону и покачал головой.

– Нет-нет, сначала волшебная таблеточка.

– Единороги прилагаются? – недовольно буркнула я, прожигая взглядом стакан с водой.

– От нее пройдет похмелье, трезвенница ты наша. Пей давай.

Он воткнул мне в руки таблетку, затем подал воду. Проследил, чтобы я выпила лекарство и забрал опустевший стакан.

– Через полчаса полегчает, – пообещал он.

Я упала обратно на подушку, прикрыла рукой глаза и, не успев удивиться произошедшему, задремала. Но длилось это приятное состояние недолго, дверь опять тихо щелкнула, матрас прогнулся под тяжестью чужого тела.

Недовольно что-то пробурчав, я вновь открыла глаза.

– Садись. Давай-давай.

Подоткнув мне подушку под спину, как немощному, смертельно больному пациенту, поставил широкий поднос на ножках. Лучше не справилась бы и профессиональная гувернантка! Глубокая пиала с ароматным куриным бульоном, блюдце с румяными гренками и большая кружка с чаем. Зеленым, кажется. Даже дольку лимона не забыл!

– Что-то произошло? – уточнила я, с подозрением поглядывая на Кузьмина-младшего.

– С чего ты взяла?

Я обхватила пальцами кружку, поднесла ко рту и, сделав большой глоток, ответила:

– Ну, во-первых, ты сейчас не дома, а тут. Во-вторых, ты почему-то меня кормишь и нянчишь…

– А что, нельзя? – он как-то странно поднял брови и прищурился.

От этого взгляда мне сделалось как-то неуютно, жарко. Я прикрыла глаза, вновь сделала глоток чая.

– Сначала надо что-то более питательное, – голос раздался уж слишком рядом, горячие руки, коснувшись моих, мягко отобрали кружку.

– Что ты делаешь? – голос почему-то снова прозвучал хрипло.

– Как что?! Забочусь о девушке, которая не знает меру в алкоголе! – он с видом оскорбленной невинности округлил глаза, подхватил пиалу с бульоном и, зачерпнув аппетитное варево ложкой, аккуратно поднес ее к моему рту. – Скажи «ам».

– Макс, я…

– Не «макс», а «ам». Давай, открывай ротик, а то капнет.

Не понимая, что происходит, я разомкнула губы. Ложка проскользнула внутрь, на язык полилась обжигающая жидкость.

– Хорошая девочка, – бархатным баритоном протянул мужчина. – А теперь еще одну.

Кажется, кровь вновь прилила к щекам, выдавая мое состояние человеку напротив. Я не понимала, зачем он это делает, а перед глазами появилась яркая картинка: блондинка, держащая этого мужчину за руку и что-то горячо шепчущая ему на ухо.

– Спасибо, конечно, – резко бросила я, за что тут же поплатилась простреливающей головной болью. – Но поесть я могу и сама.

Сделав усилие над собой, я отобрала у босса пиалу и ложку. Для наглядности отправила в рот одну самостоятельно. Макс бросил на меня странный взгляд, но ничего не сказал.

Вздохнув, я поправила одеяло, и вдруг мое внимание привлекла одна занимательная деталь: на мне была пижама.

– Скажи, – протянула я, когда поняла, что память молчит по этому поводу. – Как я вчера добралась до дома?.

– На машине, конечно же. Нет, ты порывалась прогуляться в одиночку по ночной Москве. Но тебя никто не поддержал.

Прикрыв глаза, я выдохнула:

– А я сама сюда приехала? Или… меня… И потом, когда я уже...

– Насть, давай ты сначала сформулируешь вопрос, а потом его задашь, – с полуулыбкой предложил Макс.

- Кто мне помогал переодеваться? - выпалила я и вперилась взглядом в мужчину, пытаясь уловить хоть тень лжи.

Но он расхохотался, хлопнув себя ладонью по колену. Потом отхлебнул чай из моего стакана и выдал:

– Вчера ты минут десять убеждала меня, что ты самурай, а самураи не привыкли принимать помощь от простых смертных. Что-то про Лавровых, которые не сдаются. И, гордо хлопнув дверью, закрылась в спальне. Так что если у тебя нет личного раба, спрятанного где-то в шкафу, то переодевалась ты сама.

Я облегченно выдохнула и вернулась к бульону. Казалось, ничего вкуснее я в жизни не ела.

– Передай Маргарите Михайловне, что это просто шедевр, – произнесла я, облизывая ложку.

– Я ей выходной сегодня дал, – улыбнулся мой босс. – Она к дочке поехала.

– А кто тогда готовил? – шестеренки в голове работали с громким скрипом.

– Я.

– Ты?! Шутишь?

– А что? – Макс улыбнулся еще шире, подхватил посуду и шагнул в сторону выхода. – Приходи в себя и отдыхай. Вечер у тебя вчера был жаркий.

Дверь хлопнула, закрывшись за мужчиной, а я так и осталась сидеть с открытым ртом. Хотелось лишь надеяться на то, что все увиденное сейчас, лишь галлюцинации после выпитого.