— Вы сравниваете меня с глиняным горшком? — спросила Амелия, поворачиваясь к Крэнли и встречая его взгляд.

— На сей раз вы ошибаетесь, — тихо проговорил тот, — я все еще стараюсь не заходить слишком далеко.

— И тем не менее, вы зашли слишком далеко, лорд Крэнли, — быстро ответила она, прежде чем София смогла вмешаться. — Полагаю, пытаясь уберечь своего старшего брата, вы нарушили все правила приличия.

Крэнли подался к ней, льдинки его глаз сверкали, словно стальные лезвия. Она задержала дыхание, но не отступила ни на шаг, хотя ей очень хотелось.

— А если и так, леди Амелия, — его слова дышали презрением, — кто их соблюдает? Вы?

На это существовал лишь один ответ. Амелия не раздумывала ни секунды. Она не стала спорить, не взвешивала «за» и «против».

Амелия положила свою изящную ладошку на мощную грудь лорда Крэнли… и сильно толкнула его.


Глава 13


Мисс Пенелопа Прествик чуть не рассмеялась во весь голос.

Амелия Кавершем попыталась толкнуть лорда Крэнли, прямо на глазах его брата. Это был довольно странный способ завоевать благосклонность герцога. Однако, судя по выражению лица Айвстона, он был не столько оскорблен, сколько восхищен. Это было странно, и это не сулило ничего хорошего.

Сам факт такого обращения с Крэнли, телосложением напоминавшим скалу, утверждал — если кто-то еще нуждался в доказательствах, — что Амелия Кавершем не имеет ни малейшего представления о том, как вести себя в обществе мужчин с титулом и состоянием. Судя по всему, для девушки, обладающей всеми возможными достоинствами, она совершенно не знала, как их использовать.

Пенелопа была уверена, что справится с этим гораздо лучше.

— Что она делает? — спросил сестру Джордж.

— Выставляет себя дурой, — был ответ Пенелопы.

— Что за великолепное развлечение! — произнес маркиз Пенрит у нее над ухом. — Вы превзошли всех, мистер Прествик, мисс Прествик. Мои комплименты.

О Боже! Он явился сюда? Разумеется, маркиз был приглашен, как и все остальные, но Пенелопа не думала, что он придет. Лучше сказать — надеялась на это.

Маркиз Пенрит имел опаснейшую репутацию в том, что касалось молодых незамужних женщин. Ходили слухи, на которые Пенелопа обращала столько же внимания, сколько и на прочие сплетни, что этот человек с легкостью мог склонить невинных девушек к разным скандальным вещам. Считалось, что дело было в его голосе — бархатном, ласковом, обволакивающем, наполняющем негой и томительным волнением. Даже особы, никогда не испытывавшие романтических чувств, в один миг теряли голову, стоило им лишь раз оказаться с маркизом наедине.

Возможно, Пенелопа была не такой уж неопытной, как другие, поскольку уже обменялась несколькими вполне невинными поцелуями с весьма привлекательным молодым конюхом отца в их поместье в тот день, когда ей исполнилось двадцать. Она не испытывала никаких сожалений по этому поводу, поскольку девушке, нужен небольшой опыт в общении с мужчинами до того, как она на всю жизнь свяжет себя брачными узами. Посему Пенелопа знала достаточно о репутации Пенрита, чтобы шагнуть поближе к брату.

Однако потом она заглянула в зеленые кошачьи глаза маркиза, окинула взглядом его густые темно-русые волосы, гибкую фигуру… и остановилась. Джордж был совсем рядом. Что могло случиться?

— Боюсь, лорд Пенрит, — сухо сказала Пенелопа, что было несколько опрометчиво, ибо нет ничего хуже, чем показать мужчине, что ты нервничаешь, — что я должна переадресовать ваши комплименты леди Амелии и лорду Крэнли, которые не слишком считаются с правилами светского этикета.

Как только она произнесла эти слова, то немедленно захотела взять их обратно. Она изъясняется как синий чулок. Пенрит будет презирать ее.

Маркиз, высокий и стройный, восторженно взглянул на девушку. Может быть, он все-таки неплохо к ней относится?

— Мисс Прествик, — нежно произнес он, отчего по ее коже пробежал холодок, — вы заметили, что леди Далби стоит рядом с леди Амелией? — Не дождавшись ответа, он продолжил: — Клянусь, что эта девушка действует отнюдь не независимо. Как и лорд Крэнли, хотя он, вероятно, об этом и не догадывается.

Какая чепуха, лишенная всякой логики! Какое отношение имеет леди Далби к событиям сегодняшнего вечера? Конечно, это достаточно скандальная персона, это правда, однако не станет же она заставлять леди Амелию совершать такие опрометчивые поступки?

Или она ошибается? Пенелопа слышала кое-какие сплетни о дочери Софии, жемчужных ожерельях в чулане Хайд-Хауса, уж не говоря о прочих слухах; говорят, будущая леди Далби бежала по Парк-лейн, преследуемая ее нынешним мужем. Пенелопе, как и любому человеку, все это казалось любопытным, однако когда сплетни превращались в абсурдные выдумки, то теряли всякую привлекательность. Пустая трата времени слушать все эти бредни.

— Полагаю, это должно расстроить лорда Крэнли, — тихо произнес Джордж. Он был очень чувствительным, именно это редкое для братьев качество и делало его компанию такой приятной. По наблюдениям девушки, большинство из них были просто несносны. Далеко ходить за примером не надо: брат Амелии, лорд Хоксуорт, редко выходил из дома, редко открывал рот — и то лишь затем, чтобы позлить сестру.

— Вряд ли. Мне кажется, что Крэнли все знает.

— Вы так считаете? — немного резко спросила Пенелопа, видя, что Пенрит улыбается ей самой сердечной улыбкой, какую можно представить.

— Думаю, — мягко проговорил Пенрит низким и глубоким голосом, что вызвало еще одну волну дрожи Пенелопы, — что мужчина редко догадывается о том, что им манипулирует София Далби, а если все же поймет…

— То не станет возражать, — закончил Джордж, заговорщически улыбнувшись Пенриту.

О Господи! Подобные беседы всегда бессмысленны.

— Это звучит довольно… — Пенелопа изо всех сил старалась не выглядеть слишком строгой, — интригующе.

— Если это загадка для тебя, Пен, — ответил Джордж, — то подумай только, каково Крэнли. Посмотри на него.

Действительно, бедный Крэнли выглядел как растерянный мальчишка, он во все глаза смотрел на Амелию Кавершем. На мгновение Пенелопа испытала к девушке что вроде жалости.

Но ненадолго.

Положив ладонь на грудь Крэнли, Амелия не ожидала, что почувствует жар под перчаткой, что прикосновение окажется таким огненным, что взгляд в его карие лаза окажется таким волнующим и опасным.

— Вы пытаетесь толкнуть меня? — спросил тот насмешливым шепотом. — Я пока ничего не чувствую.

Это была ложь. Она отлично знала, что он лукавит.

Выражение его глаз, прерывистое дыхание, вполне соответствующее ее собственному, пульсирующий жар его могучей груди — все кричало о том, что это неправда. Его взволновало прикосновение девушки, и это приводило его в ярость.

А она была рада этому.

Амелия тут же забыла об Айвстоне, о Софии, о Руане и обо всех остальных. И видела лишь Крэнли. Хотела одержать над ним верх.

Она снова толкнула. Тот не сдвинулся ни на дюйм. Лишь глаза широко раскрылись — ледяные, беспощадные.

Амелия подняла вторую руку, чтобы удвоить усилия: ей так хотелось победить его.

Брови Крэнли удивленно приподнялись. Но ей уже было все равно. Амелия просто мечтала сдвинуть его с места. Довольно глупое намерение, но оно внезапно стало самым важным. Все остальное перестало существовать. Лишь этот упрямец и твердая решимость не поддаваться ей.

Амелия толкнула посильнее, напрягая спину.

Крэнли схватил ее за запястья и отстранил от себя непринужденным движением. Это ужасно разозлило девушку. Его грудь была всего в паре дюймов от нее, лицо склонилось над ней, глаза напоминали осколки льда, рот вытянулся в напряженную от ярости струну, а тело дрожало от едва сдерживаемого гнева.

Крэнли с трудом сдерживал ярость. Он хотел закричать, разбить что-нибудь, давая выход эмоциям.

Но он не сделал этого. И не попытался.

— Вы почувствовали мое усилие, лорд Крэнли? — прошептала Амелия, опаляя своим дыханием его лицо. Он был так близко. Посреди его лба, между бровей, образовалась морщина — несомненно, заслуженная. Слишком уж часто он хмурился.

— Нет! — прорычал он, хмурясь еще сильнее. Невероятно.

— А сейчас? — еще тише спросила она, выкручивая свои запястья и ощущая, что его хватка слабеет.

Крэнли разжал руки со словами, которые не следует упоминать. Затем сделал шаг назад.

— Я победила! — торжествующе воскликнула Амелия, не в силах отвести взгляд от его глаз, карих и упрямых.

— Я бы сказал, — мягко проговорил Айвстон в полной тишине, — леди Амелия права, Крэнли. Весьма необычный подход к собеседованию.

— Но чрезвычайно эффективный, — заметила София.

Амелия и Крэнли продолжали смотреть друг на друга с каким-то удивлением, не в силах отвести глаза.

Мисс Пенелопа Прествик глядела на леди Амелию Кавершем и графа Крэнли с плохо скрываемым ужасом. Честно говоря, ее чувства были попросту написаны у нее на лице.

Это был полный провал.

Ее бал запомнится не великолепным оркестром, который она выписала из Неаполя; не чудесными ранними розами в оранжерее, за которые ей пришлось выложить кругленькую сумму, поскольку ни она, ни Джордж не имели никаких способностей к садоводству; не ее элегантным муслиновым платьем с тончайшей вышивкой, что, по уверению ее модистки, было последним писком моды.

Нет, о нем будут говорить лишь потому, что Амелия Кавершем толкала лорда Крэнли до тех пор, пока тот не был вынужден в растерянности отступить.

— Она снова это сделала! — воскликнул Пенрит, чьи зеленые глаза сверкали от возбуждения. Очень странно. — Вы бы решились поставить на то, когда состоится свадьба?

Джордж ухмыльнулся:

— Мне не стоит признаваться в этом, но я не слишком удачлив в пари. Я потерял десять фунтов на браке Луизы Керкленд, поскольку был уверен, что та выйдет за Даттона.