– Правда? – Приподнимая бровь, кошусь я в сторону мамы.

– Да! – Отвечает она мне с теплотой в горле.

Мой Рождественский сапог всегда висит в одном и том же месте над камином. Этот сапог в детстве мы с мамой сделали сами. Точнее сказать мама делала, а я, наверное, мешал. Плохо помню детали. Да и теперь и не важны они. Важно лишь то, что этот Рождественский сапог стал нашей семейной традицией, и каждый год мы вешаем его в одно и тоже место, и каждый раз Санта, в лице моих мамы и папы, кладет подарок не под елку вместе со всеми, а именно в Рождественский сапог. Ну как же я мог об этом забыть! Сапог сшит из какой-то красной плотной ткани и достаточно большой в объеме, так что чего я там только не находил.

Я запускаю руку в сапог, достаю из него конверт. Понимаю, что это не все, что на дне сапога еще что-то лежит, но решаю сначала посмотреть первый подарок. Открываю конверт, в нем два билета, я пытаюсь на них отыскать строчку с направлением, куда они. Но спустя некоторое время поисков, поворачиваю свое недоумевающее лицо к родителям.

– Это два билет с открытой датой и в любое направление. – Шепчет мне мама, чтобы не услышали дети, которые думают, что подарки приносит Санта.

– Ооо! Спасибо!

Я обнимаю маму, потом папу.

– Мы подумали, что ты слишком много работал в последнее время и решили, что тебе надо бы передохнуть. Думали, что ты мог бы слетать с Далилой и восстановить ваши отношения за тот период пока тебя не было в Лондоне. Прости, не думали, что она так поступит. – Виновато шепчет мне на ухо папа. – Надеюсь, с личной жизнью в этом году тебе повезет куда больше.

Отвлекшись от своего подарка Рози увидела, что я уже копаюсь в своем рождественском сапоге и достаю из него книгу. В это трудно поверить, но эту книгу я уже видел раньше, и я сразу же ее узнал. Эта книга той русской обезумевшей фанатки, с пафосным и кричащим названием «Люблю Эдриана Олбрайта». Первые секунды я не понял, зачем это положили ко мне в сапог. И кто вообще рылся в моем чемодане? Ведь я точно помню, что не доставал книгу из него. И вся моя родня знает, что я терпеть не могу смешивать личную жизнь и работу. Поэтому просто не понимаю такого поступка.

– Дядя Эди, а этот подарок не от Санты, а от меня! – Прерывает молчание Рози. – Мы с мамой и папой недавно ходили в книжный магазин и я увидела там эту книгу. Видишь, как людям нравиться твоя актерская игра. Я хочу быть похожей на тебя! И хочу, чтобы обо мне тоже писали книги. – Улыбается Рози.

– Клянусь, мы никак бы не смогли бы выйти из книжного магазина, если бы не купили ее. Рози была так настойчива. – Заканчивает мой старший брат Дэвид.

На душе стало легче. Какая же смешная у меня племяша.

– Спасибо! Конечно, станешь, только не такой же, а в сто раз лучше!

Рози подбегает и обнимает меня, а затем садиться на диван и начинает репетировать очередную свою роль.

– До чего же забавные эти дети! – Смеясь, оборачиваюсь я к своей маме.

– И мы с папой о том же. – Заговорщицки улыбается она.

– И к тому же, у нас всего лишь 3 внука. Согласись, это так мало, когда у тебя пятеро прекрасных детей. – Подмигивает мне отец.

– Ой, только не начинайте! – Повышаю на тон голос я. Они уже давно насели на меня по поводу этой темы. Но раньше мне хотелось добиться чего-то в жизни, коснуться той далекой несбыточной мечты миллионов подростков, мечтающих стать известными и знаменитыми актерами и певцами. И я это сделал. Я коснулся этой палящей яркими лучами звезды, я ощутил вкус славы. Но все это время, я кружился, как белка в колесе, мечтая дотронуться еще и еще до одной звезды, как белка пытается сделать еще и еще один круг. И я понял, что таких мерцающих звезд миллионы, и их можно касаться вечно, сначала одну, а потом другую. И что если белка в колесе сама не перестанет бежать, колесо не остановиться, и это продолжиться вечно, пока она не выбьется из сил. Поэтому в этот момент мне приходит блестящая идея, как остановиться в моем крутящемся колесе и что мне поможет доставить покой, по крайней мере на время, от потока моих дурных мыслей. В это время раздается стук в дверь. Папа открывает ее. На пороге стоит мой лучший и единственный близкий друг Крейг.

Крейг ни капли не изменился. Он высокий и очень мускулистый, похож на огромную скалу, которая всегда тебя прикроет, если откуда-нибудь вдруг подует холодный ветер. Он выглядит очень свежим и бодрым. От него излучается позитив и отличное настроение. Смотрю на него и понимаю, что я сейчас полная его противоположность. У него светлые волосы, огромный голубые глаза, в которых отражается заразная улыбка. Он выглядит молодым и счастливым в отличие от меня, после долгой командировки, недосыпов и такой неприятной историей с девушкой, которую я думал, что любил, или хотел так думать.

С Крейгом мы познакомились в университет. Изучали философию, даже получили степени. Но как оказалось, в дальнейшем, ни он, ни я философствовать не способны, по крайней мере, с научной точки зрения. Вместе мы прошли отчаянную студенческую пору. Вместе мы играли то в одной, то в другой группе. Он кстати отлично играет на гитаре. Нас метало, как бутылку, в шторм то к одному, то к другому берегу. Мы перепробовали все, что можно было, попробовать студентам в их самый загульный период жизни, и если честно, даже попробовали то, что нельзя.

После бурных приветствий мы все вмести отправились к Рождественскому столу, который, как можно было бы уже догадаться, полностью подготовила моя мама. Но моя сестра Дороти, которая также, как и я, еще не обзавелась второй половинкой, не разрешает нам сесть за стол.

Она невысокого роста, ниже меня почти на целую голову. Между нами, я всегда называю ее мелкая, хотя она и старше меня на 2 года. Ее характер можно описать только одним словом – загадка. Она всегда придумывает что-то интересное и необычное. А если уж, что и задумала, то обязательно исполнит, как ни крути.

– Эй! Вы что, забыли? Как же можно сесть за стол без хлопушек? – Обижено сообщает она.

Ох, уж эти семейные традиции. Перед праздничным обедом, принято взрывать хлопушку. Из нее вылетают конфетти и маленькое посланьице на следующий год. Все понимают, что это всего лишь шутка, но Дороти обожает этот процесс, поэтому решаю поддержать ее.

– Ну и долго мне ждать свою хлопушку? Я голоден, как черт, а тут столько еды на столе.

– Минуту! – Довольно кричит она, убегая под елку за корзиной с хлопушками.

Каждый берет по одной из них. На счет три звучит громкое БАМ. Каждый взорвал свою хлопушку. Мое послание падает прямо мне под ноги. Я достаю и читаю его. «Внимание! Это предсказание содержит вирус любви! Вирус находит самого хорошего и доброго человека и проникает в него!» Мне смешно. Это скорее больше бы подошло для моего друга Крейга, чем для меня.

У Крейга написано: «Пора собирать чемоданы. Скоро Вас ждет путешествие с билетом в один конец».

– Я как раз хотел тебе предложить опасную поездку до конца праздников. – Смеясь, сообщаю ему я.

– С билетом в один конец? – Подшучивает Крейг.

– Почти. Мы с тобой давно не занимались дайвингом, и не проводили время в приятной мужской компании. Как на счет Закрытого Ходжа?

– Точно с билетом в один конец. Это же самая страшная пещера в мире. – С диким ужасом констатирует всеобщий факт мой друг.

– И к большому счастью она расположена в Великобритании! – Не сдаюсь я.

– А еще она похожа на череп. – Не соглашается Крейг.

– О чем это вы там шепчитесь, голубки? – Встревает в наш разговор любопытная Дороти.

– О наших птичьих, голубиных делах. – Приходится съязвить мне. Так как очень хочу поехать в эту поездку вдвоем именно с Крейгом. Хочу поделиться с ним о накопившемся у меня на душе. И уж точно не хочу посвящать в это Дороти, так как она все превратит в шутку и обязательно расскажет родителям, которых ну я совсем бы не хотел расстраивать.

– Я рассказывал Эдриану о своих любовных похождениях. – Поддерживает меня Крейг. Интересно понял ли или почувствовал ли он, что я хочу с ним о чем-то поговорить, или просто сам хотел поскорее поменять тему беседы, чтобы избавиться от этой ужасающей для него поездки. Не знаю. Но это ему удается и он начинает нам с Дороти свой веселый рассказ о его последней пассии, которых у Крейга было миллион, наверное. Я растворяюсь в этом смешном трёпе, но делаю пометку в своей голове, что просто обязан уговорить Крейга на это безумие, на которое я его толкаю, под названием Закрытый Ходж.


5 января 2017 года

Я стою перед своей машиной и жду Крейга. Сейчас 9 часов и 57 минут. С минуты на минуту ко мне подойдет он – мой друг. Мы договорились встретиться ровно в десять. И точно, не успеваю я оторвать взгляд от часов, как он заходит в гараж. Я все еще живу у родителей, так как пока не нахожу в себе силы переехать в свою одинокую пустую квартиру. Маме с папой я сказал, что мы с Крейгом едем в Эдинбург, чтобы поболеть за нашу с ним любимую футбольную команду Манчестер Юнайтед, которая встречается с местной шотландской командой в товарищеском матче. Кажется, они поверили. Не хочу, чтобы они переживали по пустякам. На самом же деле, мы собираемся поехать в одно из самых жутких и страшных мест на земле под названием Закрытый Ходж.

Закрытый Ходж – это самая опасная пещера в мире, которая находится на севере Великобритании в графстве Камбрия. Закрытый Ходж – это заброшенный сланцевый карьер с озером и затопленными пещерными лабиринтами. Не каждый опытный дайвер отважится погрузиться во мрак этих непроглядных тоннелей. Заблудиться там – проще простого. Это место уже унесло жизни нескольких людей, но нам с Крейгом должно повезти. Ведь мы много раз погружались в морские глубины, обследовали немало затопленных кораблей, а вот и пришло время попробовать на вкус и нам эту пещеру. Эту пещеру, как в принципе и ее ужасный, устрашающий вид, открыл свету снимок, сделанный фотографом Питером Бардсли, которому удалось запечатлеть отражение одного из ее входов на водной глади карьера. Перевернув снимок, можно четко разглядеть гигантский нечеловеческий череп. Крейг подходит ко мне, но я даже не успеваю сказать и слова.