Мне приспичило сию секунду проверить баланс своего счета. На карточке была небольшая сумма, и расчет уже сто процентов капнул. Сообщения на мой допотопный телефон приходят через раз, интернет слава богу кое-как работает, в личный кабинет мобильного банка войти и посмотреть. Если за мой обновленный гардероб, Татьяна сняла не очень много, незамедлительно переведу Шведову часть потраченной суммы. Хлопаю по карманам домашних брюк, в правом кармане ключи звякают, левый пустой. Точно! Трубка на комоде в прихожей осталась. Вот я росомаха… Полминуты раздумывала, идти к Генке, или вернуться за телефоном.

Решила вернуться. Сбежала по ступенькам на свой этаж, вставила ключ в замочную скважину, повернула. Внизу с характерным звуком открылась входная дверь.

— Проходите, он не кусается. — послышался голос соседки Натальи, хозяйки Тотошки.

— Спасибо. — ответил раздраженный мужской голос. Вверх затопали тяжелые шаги.

Я стараясь не шуметь, осторожно шмыгнула в квартиру, дверь прикрыла, но не захлопнула, чтобы не побеспокоить своих. Свет зажигать не стала, у себя дома я и в темноте прекрасно ориентируюсь, нащупала телефон… О вай-фай доступен! С первой попытки войти в мобильный банк не получилось, повторяю попытку… Опять зараза сбрасывает. Напротив соседней квартиры тявкает Тотоха, Наталья на псинку прикрикивает, загоняет домой. И снова тяжелые шаги…. Кто-то потопал наверх, к Генке. Нормально? Какого хрена не предупредил, что к нему должны придти?

Подслушивать и подглядывать не имею привычки, но в этот раз, нос в подъезд почему-то высунула. Шаги стихают возле Генкиной двери, кажется визитер нажал на кнопку звонка. Щелкает замок и буквально через секунду удивленный голос Шведова:

— Константин? Что тебе нужно?

— Геныч, так и будешь держать на пороге, или всё-таки пустишь по старой дружбе?

— По дружбе? Ну-ну, — Генка хмыкает, и продолжает иронично, — завтра на собрании совета директоров по дружески все нюансы обсудим. А сейчас проваливай. Покуда ветер без камней.

— Зачем ты так? Я для тебя старался, а ты? С твоей подачи, с меня взяли подписку о невыезде. — заискивает гость.

— Подписка только начало, дальше начнется длительный отдых в местах не столь отдаленных. Если повезет разместитесь с подельником на соседних нарах. — Генкин голос становится ледяным.

— Щенок неблагодарный! Видит Бог, я хотел по хорошему. Кретин! Думаешь если меня уберешь спокойно жить будешь? На твой бизнес не только я глаз положил. Ну ничего, на сегодняшний день твой единственный законный наследник — твоя мамаша. Выродок не считается! — гость перешел на визг.

— Пошел вон! За все слова, которые сейчас из твоего поганого рта вылетели, ты мне отдельно ответишь, учти. Если хочешь меня спровоцировать, чтобы тебя покалечил перед советом директоров — у тебя не получится. Я потерплю до окончания. — снова голос Шведова.

А мгновенье спустя…. Как будто глубокий вздох и кто-то или что-то падает… Мама дорогая! Генка гостя что ли прибил? Я сую телефон в карман, теперь как на зло ключей не обнаруживаю… Снова шарю по комоду, ну да, на место трубки зачем-то положила. С верху кто-то торопливо сбегает вниз. Выскакиваю за дверь, успеваю увидеть мелькнувшую на пролет ниже мужскую спину в коротком черном пальто…

Что это было?

С Генкиного этажа, едва различимый стон. Я рванула перепрыгивая через ступеньки.

Шведов лежит на боку…не шевелится. По белой футболке растекается бурое пятно…кровь! Говорят, в экстримальных ситуациях, сила человека во много раз возрастает. Не врут. Без особого напряга переворачиваю тяжелого Генку на спину, на сколько могу задираю майку. Бухаюсь рядом с ним на колени, пачкаясь в крови нахожу рану, с левой стороны, в области сердца. Срываю с себя хлопковую футболку, комкаю ее, правой рукой крепко прижимаю хлопковый комок к ране. Слышала где-то, что главное остановить кровь…. Голова кружится, телефон в кармане застрял, никак не вынимается.

Генка пошевелился и открыл глаза….

— Маш, я снова тебя подвел…. Прости….

Генка замолчал, мне вообще показалось, что он перестал дышать. Я закричала, что было сил:

— Помогите! Кто нибудь, помогите!

И упрямо пыталась вывернуться и достать дурацкий телефон, умудриться залезть левой рукой в правый карман брюк, при этом стоя на коленях, никак не получалось. Правую руку даже на долю секунды боялась убрать от раны, казалось сразу кровь хлынет фонтаном, и все. Остановить не смогу.

— Помогите! Срочно нужна скорая! — продолжаю кричать, есть надежда, что бабушка услышит…. Слабая надежда, бабуля, когда Мишаня засыпает, смотрит телевизор в наушниках.

Генка снова зашевелился! Глаза открыл, даже улыбнуться пытается!

— Маш, ты…. Замерзаешь. Боже какая ты красивая…

Когда человек, которому сердце ножом проткнули, с интересом уставился на твою грудь, это скажу я вам…. Лично меня, с панталыку сбило.

Снова набираю в легкие воздуха и выдаю:

— Помогите! Не смотри ты так! Сама знаю — белье красивое!

— Я не смотрю, я любуюсь… — хрипловато шепчет Генка и опять вырубается.

В ситуации когда минута кажется вечностью, главное не впадать в отчаяние! Я все таки извернулась, трубку из кармана выудила. Правда она мне не пригодилась, в ту же секунду, как телефон оказался у меня в руках, подоспела помощь. Видимо, вселенная надо мной сжалилась, решила вмешаться: раз уж жильцы дома меня не слышат, или не хотят слышать, она прислала ко мне — Ангела. Самого настоящего, только без нимба и шуршащих за спиной крыльев. В куртке с надписью МЧС и чемоданчиком с красным крестом в руках.

Ромка Ангел, мой одноклассник живущий в соседнем подъезде, врач неотложки Министерства Чрезвычайных Ситуаций, несмотря на плотное телосложение, взвился вверх по лестнице легко и бесшумно.

— Твою мать! Там местные парни мужика с окровавленным ножом поймали, сказали из этого подъезда выскочил…Хорошо я полицию не стал дожидаться, побежал смотреть… — Ромка поставил чемоданчик, — Маш, отойди в сторону. И это, куртку мою накинь.

— А рану как? Отпустить? — спрашиваю испуганно. Генкина кровопотеря меня пугает больше, чем мое неглиже.

— Отпускай, — коротко командует Ангел, стряхивает с себя куртку, я неловко поднимаюсь с колен, утопаю в Ромкиной рабочей одежде.

— Давно без сознания?

— Минуты полторы. Ром, мы его довезем до реанимации?

— При желании сам добежит, — острит повидавший всякого в силу специфики профессии Ангел, умелыми пальцами быстро ощупывает Генкину ранку, — похоже ничего страшного, угрозы жизни как таковой нет. До госпиталя доберемся, точнее скажут. Маш, ты как насчет Бурденко? Они здесь рядышком.

Ромка перевязал раненого, сделал какой-то укол. Я…. Я сидела рядом с Генкой на корточках и плакала. Нервное напряжение дало о себе знать. И Генку страшно жалко. Закончив с процедурами, Ангел кому-то позвонил, попросил подняться с носилками, а меня прогнал одеваться, если хочу с ними поехать. Сказал, что это не по правилам, но нарушать, так нарушать. Они и здесь то оказались, потому что Ромка документы дома забыл. Вот и заскочили за ними на реанимобиле, а тут мы с проникающим ножевым.

— Беги Маш, как раз пока оденешься, мы его на носилки забросим. Хреново без лифта, вдвоем тяжело будет нести.

Я на заплетающихся ногах, путаясь в огромной куртке понеслась вниз. На середине лестницы меня догнал Генкин голос.

— Знать бы заранее, не отпускал бы охрану. Они ребята здоровые, могли помочь носилки спустить. Может я сам потихоньку попробую? Вроде уже ничего не болит….

— Очнулся голубчик? Самому не стоит. Тут был такой случай, парня молодого в драке подрезали, так он вообще боли не почувствовал. Дрался дальше, умер от потери крови. Рядом с ним такой Маши не оказалось, которая могла остановить кровь.

Куртку Ромкину в прихожей сбросила, пробежала к себе в комнату, оперативно сменила домашние брюки на джинсы, натянула мягкий кашемировый свитер. Среди вещей закупленных оптом и со скидкой у Татьяны, имелись зимние высокие кроссовки, их и надела, потом домой добираться буду, от метро в них удобнее чем в сапогах добежать. Схватила в охапку две куртки: свою и Романа, шапку с помпоном и тихо как мышка из квартиры наружу выбралась.

Этажом выше спокойно переговаривались. Как будто там не медики и раненый, а случайно встретившиеся приятели.

— В рубашке родился, как по маслу, мимо жизненно важных органов, пульс равномерный, — добродушно рассуждает незнакомый мужской голос.

— Прошлым летом в Альпах сплавлялся, с плота паренька на скорости выбросило, прыгнул за ним, по камням протащило и ничего, парня вытащил и сам выбрался. — Хрипловато, но достаточно бодренько вещает Генка.

Я улыбнулась, стараясь сильно не бряцать ключами, заперла дверь. Раз Шведов в воспоминания ударился, значит все и правда не смертельно.

— Кажется Маша вышла, — громко шепчет Рома Ангел.

Я уже хотела крикнуть, что к сопровождению пострадавшего готова и тут…… Генка снова заговорил, только на этот раз слабым голосом человека, которому каждое слово с неимоверными усилиями дается:

— Роман, вы считаете с такой психологической травмой, мне одному жить нельзя? Как я с вами согласен…. Чувствую, кошмары ночами замучают. Или бессонница. Попробую уговорить Машу, может…..

— Уговаривай батенька, уговаривай. Одному категорически нельзя! — Громыхает радостный Ангел.

Сговорились… Комедианты, ну ладно…. Я рванула наверх, на ходу придумывая шутку, про жизненную неоходимость подыскать пожилую сиделку, которая каждые три часа будет делать Геннадию очистительные клизмы. Чтобы засыпал спокойнее. Преодолела два лестничных пролета…. Передумала язвить. Генка лежал на носилках, бледный и….. Беззащитный. Увидел меня, улыбнулся вымученно. Господи! Пусть он шутит, ломает комедии, притворяется. Главное — живой. И если понадобится, я…. Буду рядом! Потому что…. Видимо как не загоняла в дальний угол сознания свое чувство…. Не получилось до конца загнать. За пять с лишним лет не получилось, сейчас я готова себе в этом признаться. Но только себе, никому другому.