Мне казалось, что я схожу с ума. От всего, от открывшейся правды, от Ленкиного дикого бреда.

Ленка скинула с плеча сумку, склонилась над ней, начала молнию расстёгивать….

Документы хочет забрать, пронеслось у меня в мозгах.

— Стоп! — гаркнула я, — Документы не трогать!

— Да забирай с документами, мне по хрену, — Морозова разогнулась, подтолкнула сумку ногой, ко мне. И вдруг застыла уставившись мне за спину.

— Черт! Соседка прется, ты потише при ней, мы эту, — кивает на малышку, — соседям не показывали. Дай денег, ты обещала.

Соседка Ленкина, мимо нас не пошла, свернула на расчищенный тротуар.

У меня во внутреннем кармане куртки хранилась "заначка," неприкосновенный запас, копила на подарок Мишане на День рождения, был порыв отдать их Ленке, чтобы катилась во все стороны, к чертям собачьим. Порыв пресекла.

— Денег не дам. Иди домой, посмотри, как без доченьки пусто. Мой адрес знаешь, мозги на место встанут, приходи за ребенком. — сказала твердо, — пойдешь ко мне? — шепчу уткнувшейся мне в щеку холодным носиком малышке, — как моя хорошая тебя зовут?

— Блаженная, ты меня остановить, что ли пытаешься? Ну ты и дура. Думаешь денег не дашь, я распущу сопли и… Да я всё равно уеду, у мамки два кольца золотых осталось,

Имя она не скажет, скоро три года, а говорить не научилась — тупая, мычит как немтырь. Вроде ее Веркой назвала, посмотри в свидетельстве о рождении, там написано. Морозова обогнула меня с ее дочкой на руках, и рысью понеслась к своему дому. Я повесила на плечо, брошенную Ленкой сумку и пошла в сторону Красноказарменной. Первый раз за пять лет, я мысленно обращалась к Шведову:

— Дождись Морозову возле подъезда, пожалуйста дождись! Покалечь эту мразь, не старайся не покалечить.

Маленькая девочка, не заплакала, оттого, что ушла мама, наоборот успокоилась, засопела. Я страшно боялась грохнуться вместе с ребенком. Понимала, что она засыпает, ножки устали и замерзнуть успела прилично, только — только у меня на ручках отогреваться начала. Пусть спит, не буду пока на ножки ставить. Девочка завозилась устраиваясь поудобнее.

— Вот так и меня, когда-то бабушке подбросили, — тоскливо просверлило в мозгах, — такую же ненужную. Вспомнилась колыбельная, которую мне бабуля в тот день пела.

Я тихонько запела ее для маленькой крошки, шла и пела:

— Баю баюшки-баю, живет барин на краю, он ни беден ни богат, у него много ребят,

У него много ребят, все по лавочкам сидят, все по лавочкам сидят, кашу с маслицем едят…

Слезы непроизвольно покатились у меня по щекам. Мы наконец добрели до моего дома. Перед подъездом одна слезинка попала ребенку на личико. Девочка проснулась, внимательно посмотрела на меня черными глазенками и вдруг…

— И пачь ма, — тихонько сказала…..

В этот момент позади взвизгнули тормоза, хлопнула дверца автомобиля. Я обернулась, посреди дороги раскорячился темно-синий джип, Генка Шведов бежит ко мне от машины.

— Маша, давай ребенка, я донесу.


Судя по Генкиной реакции, он никогда не видел заплаканных женщин. Смотрел на мое опухшее от слез лицо как — то обескураженно, и одновременно тянул одну руку к малышке, вторую к моему плечу, сумку как я поняла забрать. Девочка испуганно вцепилась мне в шею.

— Тихо, тихо моя маленькая, никому не отдам, — ласково шепчу ребенку, отсупаю от Генки чуть в сторону.

— Ты дождался Морозову? — спрашиваю поглаживая по спинке Верочоку.

— Дождался Маш, мы очень плодотворно пообщались. Я и ваш разговор слышал, в нескольких метрах от вас, на углу дома стоял, не стал вмешиваться, побоялся напугать ребенка. Сейчас дама дает показания, потом ее отвезут на вокзал. Скатертью дорога.

Странно и нелепо. Я буднично общаюсь со Шведовым. Я даже не поинтересовалась, как он опять возле дома моего оказался. Знаю, что не было невесты, и он меня не подставлял. Только мне всё равно не хочется, чтобы он присутствовал в моей жизни. Не нужно мне внимания из-за чувства вины. Хотя с чего я взяла, что он будет, это чувство вины испытывать?

— Извини, нам пора. Верочка устала, да и дел сегодня по горло, — я умудрилась улыбку из себя выдавить, кислую.

— Маш, я квартиру знакомого занял, над вами, мне так спокойнее — рядом. Я понимаю, неподходящее время, но мне очень хочется с вами….

Он думал я обрадуюсь? Мне как раз Генки над головой не хватало! Теперь понятно, кто на балконе грохотал….Агент — Карсон, мать его! Если бы не ребенок на руках, я бы ему устроила промывание мозга. Вприпрыжку бы поскакал.

Хитрый Генка почувствовал, что я начинаю закипать, резко сменил тему. Притронулся пальцем к Верочкиной ручонке и весело спросил:

— Может красивая девочка, всё же окажет мне честь, позволит покорному слуге, отнести ее наверх?

Не думаю, что кроха поняла все слова, с которыми Шведов к ней обратился. Но головку к нему повернула. А Генка…. Вот уж не ожидала. Он не раздумывая опустился на одно колено, дотронулся до головы, как будто шляпу снимает и поклонился. Комедиант. Вскочил, на коленке пятно грязное.

Моя маленькая принцесса разжала ручонки, чуть помешкала и…. Потянулась к Геннадию. Секунда и сидит у него на руках. Улыбается! Мотает головкой и шепчет:

— Дядя и будет иня бить. Он оесий.

У меня задрожали ноги, судорожный вздох вырвался. Что значит бить? Эту тонкую веточку били?

— Маша, идем. У малышки ручки холодные, — Генка стянул с моего плеча сумку и к дверям шагнул. На мой этаж поднялись молча. Напротив квартиры Шведов поставил девочку на ножки.

— Маш, я тебе обещаю, все будет хорошо. В обиду вас не дам. Напролом в вашу жизнь не полезу, но с сыном поближе…

— Не сейчас. — перебила я.

— Не сейчас. — согласился Генка, — когда все закончится. Надеюсь это произойдет скоро. Бизнес отдам, если по другому не получится, пусть подаваться. Ну, это мелочи, возьми пожалуйста, — Шведов полез во внутренний карман. За портмоне явно.

— Не возьму. Мы не бедствуем. Даже не пытайся! — выхватила у него сумку, Верочку взяла за ручку, строго посмотрела на Шведова, — ты иди, не надо моим тебя видеть.

Генка вздохнул, пошел к лестнице. А мы с малышкой пошли в квартиру, домой — к своим. Самым надежным и любимым людям.

Все домашние, уже на ногах, Мишка громко читает в слух:

— Посадил дед репку, выросла репка большая — пребольшая…. Бабуль! Репка мутант?

— Как-то не задумывалась, — отвечает бабуля.

— Дочитаю, вместе подумаем. — заявляет сынок.

— Всю партию назад забирайте. Кофе такой безобразной обжарки, я отказываюсь принимать. — Милка на кухне поставщиков по телефону отчитывает.

Я стаскиваю с малышки замусоленную шапчонку. Черные кудряшки на головке у девочки в некоторых местах, не просто спутались, в колтуны сбились.

— Мишаня, бабушка, Мила! Смотрите кто к нам пришел! Самая красивая на свете девочка! — кричу из прихожей.

Первым конечно выскакивает сынок.

— Ух ты! Мама! Ты мне сестренку принесла? Класс! Я всем поделюсь, игрушек много. Как тебя зовут?

— Вея, — кроха смущенно улыбается.

— Верочка ее зовут, — на всякий случай перевожу Мишане, вдруг не понял, расстегиваю курточку, стягиваю с ребенка, под курткой обнаруживается, грязный свитерок, от воротника до плеча порванный.

— Ну ка, кто там у нас, — бабуля склоняется над малышкой, — Верочка, иди ко мне скорей. Господи, а худенькая какая… Кормить немедленно! А потом купать. И любить. Баловать. Не знаю Маша, где ты ее взяла. Но обратно нельзя отдавать. Посмотри под скулой у ребенка — гематома. Даже на темной коже заметно.

14

Милка бросила свои переговоры, прибежала из кухни, оттеснила бабулю, присела перед Верочкой на корточки. Мне ни одного вопроса, малышке — добрая, ласковая улыбка. Молодец Мила! Везучий я человек, Мишаня — моя радость и поддержка, бабуля — мудрейшая женщина, сестренка — самая понимающая.

— Я думала, куда у нас Маша убежала, она оказывается за принцессой ходила. — Мила погладила девочку по спутанным волосикам, покосилась на засаленную курточку, я ее зачем-то в руках держала.

— Мань, а в сумке, чего притащила? Если детские вещи, такие же как эта куртка, предполагаю их надо сжечь. Вместе с сумкой.

— Скорей всего. — соглашаюсь оглядываясь на антресоль, там должен быть Мишанин комбинезон с позапрошлого года, теплый, пуховый, поносим первое время, а там, куплю для крохи одежду новую.

Мишка тихонько дергает меня за рукав, привлекает к себе внимание:

— Мам, у тебя же теперь есть не сломанные сапожки, я деньги из копилки отдам, надо куклу и домик, и всякие платья. И кофточку без дырки. — Глубокомысленно изрекает мой взрослый сын.

— У меня две последние пенсии нетронуты, на необходимое хватит, — заверяет бабуля, теперь она отодвигает Милку, протягивает Верочке руку, — Пойдем мое солнышко, ручки помоем, и завтракать будем. Миша нам компанию составит, он тоже еще не завтракал, маму ждал.

Ребенок доверчиво хватается за протянутую руку, семенит из прихожей, между Мишаней и бабушкой, тапочки малышке сынок отдал свои — велики, с крохотных ножек свалиться норовят.

Манька! — Милка забирает у меня курточку, швыряет на сумку, — при детях не стала спрашивать….

— Мил, это Ленки Морозовой дочка, помнишь про Ленку рассказывала? Эта мразь, хотела ребенка на вокзале оставить. Девочка ожиданий не оправдала, Морозова считала, что родила ее от принца. Принц оказался нищим африканским гасторбайтером. В общем подробности потом. Малышку я себе забрала. Навсегда. Документы и отказ от ребенка, в сумке.