Тем не менее, Церковь уже согласна, что само по себе большой прогресс, отделить любовь от прозелитизма:
Любовь бескорыстна; она проявляется не для достижения каких бы то ни было целей. Тот, кто занимается благотворительностью от имени Церкви, никогда не будет пытаться навязать другим ее веру. Он знает, что любовь — в ее чистоте и бескорыстии — есть лучшее свидетельство о Боге, в Которого мы веруем и Который побуждает нас любить[168].
Подобные поправки исключительно важны: отказ от насильственного обращения — это огромный шаг вперед; становится понятно, почему христианство стало синонимом кротости. Чем более разделена великая вера, тем сильнее ее открытость, готовность к сомнениям и самоанализу. Надежда увидеть однажды христианский мир единым, как было в первые века нашей эры, наивна, так как различные направления — лютеранское, кальвинистское, православное, католическое — процветают в их плюрализме, а не в ложном единстве. Всякий монотеизм однажды перерождается в политеизм, пути к Богу множатся по мере того, как человечество становится многообразнее. Будем надеяться, что религия пророка Мухаммеда, уже расколовшаяся между суннитами и шиитами, будет делиться и дальше, и что фитна[169] только углубится между отдельными направлениями, школами и сектами. Хочется повторить вслед за Мориаком, сказавшем о Германии после окончания Второй мировой войны: «Я так люблю Германию, что чем их будет больше, тем лучше». Когда какой-либо конгрегации угрожает раскол — сегодня это касается англикан, завтра, быть может, коснется католиков, — следует радоваться: теряя в силе, можно приобрести в мудрости и умеренности. Парламентская форма существования — это будущее великих конфессий. «Там, где существует лишь одна религия, царит тирания; там, где их две, царят религиозные войны; там, где религий много, наступает свобода» (Вольтер).
Что можно извлечь из вышесказанного? Что, будь мы атеисты или ярые антиклерикалы, мы живем, и в значительно большей степени, чем когда-либо, под влиянием христианства, которое, в свою очередь, унаследовало многие черты платонизма. И те, кто его оспаривают, принадлежат все той же невероятной эре, которую оно открыло. Сторонники обновления, начиная с XVIII века, справедливо разоблачали подавление инстинктов и женоненавистничество, насаждаемое Церквями. Но социалисты, позитивисты, коммунисты, либералы и анархисты — все унаследовали христианскую идею спасения посредством любви, облеченной миссией вселенского искупления. Они реабилитировали плоть во имя того же идеала братства душ и единства убеждений: «когда мысли всех не будут тайной для любого» (блаженный Августин). В XIX веке Толстой, враг бесплодного разума, доказывал, что возрождение человеческого рода произойдет через чувство. В конце 1960-х поэт-битник Аллен Гинзберг в свою очередь провозгласил: «Свободная любовь спасет мир». Признавая, что мир нуждается в спасении, спросим себя, достаточно ли для этого одной нежности и филантропии?
ПЕНИС: в 1998 году Габриель Кон-Бендит опубликовал памфлет против главенства пениса, с его вечной агрессией, и призвал собратьев отказаться от обычая введения члена, предпочтя ему ласки и нежные поцелуи. Успех виагры привел в бешенство этого борца за детумесценцию[170].
МУЖСКОЙ СПОСОБ МОЧИТЬСЯ СТОЯ: некоторые немецкие феминистки наклеивают в мужских туалетах призывы покончить с фаллическим тщеславием и справлять малую нужду сидя.
ФОРМУЛА «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ»: «Je t’aime = Je t’ai», т. e. ты мне принадлежишь, ты моя. Иными словами, мы имеем дело с «любовным выслеживанием», воспроизводящим традиции классической буржуазной семьи[171].
ЕЩЕ РАЗ О ФОРМУЛЕ «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ»: Нужно ее заменить, как объясняет Люс Иригарэй, на «J’aime a toi», «Я люблю к тебе», отказавшись от порабощения партнера, которое отражено в привычном «я тебя люблю». «J’aime a toi» означает, «что я не рассматриваю тебя ни как прямое, ни как косвенное дополнение к самому себе… Я думаю о себе и обращаюсь к тебе через это обращение к себе. Ты становишься моей (моим) не в качестве добычи: уважая свой характер, свое прошлое, свои планы на будущее, я в равной степени уважаю их и у тебя»[172].
КУПАЛЬНИК ИЗ ДВУХ ЧАСТЕЙ: в 2007 году шведские феминистки добивались разрешения купаться топлесс в общественных бассейнах и требовали пересмотреть общепринятое отношение к женской груди с целью упразднить его сексуальный характер. Почему бы, следуя этой логике, не предложить мужчинам прикрывать грудь бюстгальтером, а в мусульманских странах не потребовать ношения мальчиками паранджи из соображений соблюдения равновесия?
ГОМОСЕКСУАЛИЗМ: Христианская Коалиция, состоящая из правого крыла американских верующих, финансирует в газетах рекламную кампанию по «излечению геев». Процент «излеченных» неизвестен, как, впрочем, и судьба, уготованная пожелавшим вернуться на путь греха.
PACS (гражданское соглашение о совместной жизни, утвержденное во Франции в 1999 г. правительством Лионеля Жоспена, что спровоцировало демонстрации правых под лозунгами «Педерастам место в аду» и «Геев на костер»): по мнению его противников, это соглашение наносит удар по семейным устоям. «Право, основанное на генеалогическом принципе, уступает место принципу гедонизма, свойственному нацизму»[173].
«УДАР МОЛНИИ», ИЛИ ЛЮБОВЬ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА «Следовало бы пересмотреть всю современную концепцию любви, предстающую вполне очевидно во всей ее вульгарности в таких выражениях, как „медовый месяц“ или „удар молнии“… всю эту фальшивую метеорологию… приправленную притом самой гнусной революционной иронией»[174].
РОМАНТИЗМ: Нужно перестать «верить в естественность любви и ее романтические атрибуты, в закрепленность половой роли, обладание, исключительность, ревность и физическую верность как в разнообразные доказательства любви» и выйти за пределы «половых различий, сексуальных ориентаций, чтобы вскрылись новые идентичности» и «обнаружились иные потенции»[175].
БРАК, МОНОГАМИЯ… верность, зачатие, дети, неврозы, проституция, сожительство, «семейные сцены, истерики, угрозы, претензии, насилие, ненависть, враждебность, ревность, гнев, безумие, ярость, горячность, свойственные любовным отношениям, происходят, и это трагично, из одного негативного центра… влечения к смерти, принимающего разные обличья и всегда готового очернить все, к чему оно ни прикоснется»[176].
ПРЕЗЕРВАТИВ: «Христиане разоблачают ложь, которую сегодня принято называть „любовью“… Мы отказываемся сводить любовь к ее жалким имитациям на обложках журналов и на экране, к штампованному синтетическому спариванию; мы отказываемся от всех форм лжелюбви, которую пытаются нам навязать. Мы не хотим ни синтетической любви, ни любви в синтетике»[177].
ПОРНОГРАФИЯ: «Даже Гитлер не догадался превратить секс в орудие убийства — зато этого удалось добиться порнографической индустрии»[178], которая на самом деле служит «орудием геноцида», «Дахау, устроенным в спальне под всеобщие восторги»[179].
РЕВНОСТЬ, ОБЛАДАНИЕ, ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТЬ: «любые сексуальные отношения одного из партнеров с третьим лицом должны рассматриваться как положительный и приятный опыт, который другой партнер может разделить в душе или даже физически»[180].
А не покончить ли раз и навсегда со всеми, кто хочет с этим покончить?
Глава X
Домашние туфли Марселя Пруста
Какой бы вред ни приносили злые, вред от людей порядочных — наивреднейший.
Как утомительно быть любимым, любимым по-настоящему! Как утомительно отягощать эмоции другого! Нагружать кого-то, кто по собственному желанию свободен, всегда свободен, поручениями, будто мальчика на побегушках. <…> Как утомительно быть обязанным непременно, так или иначе, что-то испытывать, непременно, даже если нет истинной взаимности, тоже чуточку любить.
Эта удивительная сцена, многократно прокомментированная, относится к 1917 году: молодой Эмманюэль Берль приходит к Марселю Прусту, которым безмерно восхищается, с сообщением о чудесном событии. Сильвия, любимая девушка Берля, о которой он четыре года не имел известий, ответила на письмо, где он предложил ей руку: она согласна. Юноша горит желанием доказать Прусту, что тот ошибается в своих пессимистических взглядах на природу человека, что «гармония сердец» существует[181]. Но писатель, полагающий, что любовь — всего лишь «онанизм, сопровождаемый галлюцинациями», обман, которым люди морочат друг друга, не одобряет восторгов своего молодого приятеля. Сперва он заявляет, что для него было бы лучше, если бы Сильвия умерла: он пережил бы тяжкое горе, но горе не так тяжко, как неизбежное вырождение чувств. Постепенно Пруста охватывает негодование, рискуя дружбой, он отпускает ядовитые замечания, описывает, как «эти люди опускаются до того, что двадцать лет живут рядом с существом, их обманывающим, но они того не замечают, с созданием, их ненавидящим, но они о том не ведают, с человеком, их обкрадывающим, но они сами себе в том не признаются, одинаково слепые как к недостаткам своих детей, так и к порокам жен». В гневе он бросает другу в лицо оскорбления, «еще миг — и запустит туфлей», наконец указывает ему на дверь и выгоняет вон.
1. Наивность демистификации
Читая этот отрывок, можно увидеть в нем столкновение опыта и неопытности: Пруст, искушенный моралист, разоблачает мираж единения душ, в который Берль по наивности еще верит. А что, если все наоборот? Что, если мрачность Пруста — лишь идеализм наизнанку? Если трезвость — поза, а за ней в действительности скрывается ослепление? Демистификация составляет часть мифа, поскольку пронизывает все его творчество: упорство, с которым он разоблачает, страница за страницей, маскарад чувств, позволяет предположить, что причина так и остается непонятой и что лишенный иллюзий мудрец сам пребывает в заблуждении. Его дотошная проницательность воскрешает химеру, с которой он хотел бы покончить: мы идем сквозь тьму, и наше величие состоит в одном — показать, что никакого величия в нас нет. Принижать наше поведение, постулируя некое неотмирное совершенство, — в этом заключается двусмысленность философий подозрения. Грандиозное строительство, предпринятое автором «Поисков утраченного времени» в целях разрушения, позволяет запечатлеть портрет безупречного человечества, соответствующего провозглашаемым идеалам, но в виде негатива. Следует отрезвиться от последней иллюзии, которую представляет собой разоблачение любви как иллюзии.
"Парадокс любви" отзывы
Отзывы читателей о книге "Парадокс любви". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Парадокс любви" друзьям в соцсетях.