— Зачем ее обижать, — ответил Леон и грустно улыбнулся. — Вы же слышали, что он сказал? Я не решусь ослушаться. Алекс способен сразу же отправить нас всех домой, не оплатив даже расходы, и еще предъявит иск за нарушение контракта. Мсье не любит, когда ему противоречат. С Ивонн поедет Чармиан.

Леон велел им оставить его одного. Мадам направилась к двери, но Чармиан замешкалась. Произошло чудо — по воле Алекса она сделалась манекенщицей, в какую-то секунду сбылись ее надежды и мечты. Но к радости примешивалось беспокойство. Она боялась, что Алекс приготовил ей какую-то ловушку, а разговор о том, что его сестра хочет видеть ее, лишь камуфляж.

Она подошла к столу Леона и, заикаясь, проговорила:

— Мсье, я и вправду не могу ехать на Гераклею. Это… это было бы…

— Но почему, Чармиан? — спросил он.

Чармиан скрыла истинную причину.

— Я же у вас совсем недавно, — напомнила она. — К тому же я — иностранка. Другие девушки — Дезире, например, — рассердятся и будут мне завидовать.

— Они всегда завидуют друг другу, — устало сказал Леон. — Тебе придется привыкнуть к этому.

Леон задумчиво смотрел на девушку, В форменном платье она была ничем не примечательна, но, увидев ее сейчас в красивом наряде, он понял, что она превратилась в поразительно привлекательную женщину, и тут же вспомнил улыбку Алекса, когда тот смотрел на Чармиан.

— Ты только поэтому не хочешь ехать на Гераклею? — спросил он.

— Я не говорила, что не хочу ехать, — поправила Чармиан. — Но… но мне не нравятся манеры мсье Димитриу. Да, — возмущенно добавила она, — он вел себя с вами… возмутительно!

— Действительно, его довольно трудно выносить, — сдержанно заметил Леон. — Но он заплатит за все, когда я представлю ему счет. — Он усмехнулся. — По крайней мере, из-за счетов Алекс никогда не спорит. А тебе, моя дорогая, надо учиться держать себя в руках. Личным симпатиям и антипатиям в нашем деле нет места. Кстати, когда ты добьешься своей цели и станешь хорошей моделью, тебе придется научиться держать нежелательных поклонников на расстоянии. Ты это понимаешь?

Чармиан кивнула, смущенно думая, не Алекса ли имел в виду Леон. Похоже, так оно и было, потому что он добавил:

— Я бы не взял тебя на Гераклею, если бы у меня был выбор, хотя я уверен, что ты сама достаточно благоразумна и будешь вести себя осторожно.

— Можете на меня положиться, — покраснев, заверила она.

Зазвонил телефон.

— Подожди, — сказал Леон, протягивая руку к трубке. Видно было, что он еще не решил, как ему быть. Леон был готов ослушаться Алекса, даже рискуя потерять своего лучшего клиента — ему не хотелось подвергать девушку искушению, которое могло оказаться слишком сильным для нее.

По телефону Леону сообщили, что мадам Петерсен просит о встрече с кутюрье, и желает, чтобы он сам подобрал ей наряды для поездки в Грецию; она слышала, что он знает тамошние условия и климат. Она собирается быть на открытии «Аполлона», и ей нужен особый гардероб, соответствующий такому важному событию.

Леон назначил ей время и положил трубку.

— Мадам Петерсен будет среди зрителей нашего шоу на Гераклее, — сказал он Чармиан. Ты, наверное, знаешь, что мсье Димитриу интересуется этой дамой?

Чармиан призналась, что знает. Они обменялись понимающими взглядами. Алекс не захочет флиртовать с простой манекенщицей, когда рядом будет изысканная Хельга Петерсен. До Леона доходили слухи о том, что Алекс собирается жениться на богатой шведке, так что он, надо думать, будет вести себя осмотрительно. Он восхищается Чармиан, это заметно, но дальше дело не пойдет. Леон был уверен, что его лучший клиент не способен воспользоваться неопытностью молодой девушки. Правда, настойчивость Алекса вызывала у Леона смутные подозрения, ничем, впрочем, не подтвержденные. Может быть, Алтея и вправду захотела повидать Чармиан.

— Ну, ладно, — весело сказал Леон. — Султан повелел, а нам остается только подчиниться. Во всяком случае, я буду рядом.

— Тогда мне нечего бояться, — сказала Чармиан. — Постараюсь не подвести вас. — Она вопросительно взглянула на Леона.

— Я в этом уверен, — спокойно заверил ее Леон, скрывая собственные сомнения. — Не так уж трудно, в конце концов, пройтись по подиуму в красивом платье. Я позабочусь, чтобы ты успела попрактиковаться. Выше голову, mon enfant. — Он улыбнулся девушке. — А теперь беги. И проследи, чтобы это платье передали в отдел отправки.

Эти слова напомнили Чармиан о хозяйке платья. У двери она остановилась и сказала:

— В конце концов, он же сказал, что меня хочет видеть мисс Димитриу. Кажется, он очень заботливый брат.

Леон, уже погрузившийся в работу, поднял голову и невесело усмехнулся.

— Похоже, они опять поссорились, вот он и пригласил тебя, чтобы успокоить Алтею.

— Что ж, я не против, — сказала Чармиан. — Я думаю, это будет даже забавно.


Отмахнувшись от дурных предчувствий, Чармиан стала с нетерпением ждать предстоящей поездки. Леон обещал проследить за ее обучением и дать ей возможность набраться опыта. К тому же он должен был послужить ей защитой от Алекса. Чармиан все же думала, что никакой защиты ей не потребуется, поскольку все внимание Алекса будет поглощено Хельгой Петерсен. Девушка вспомнила, что он обмолвился о даме, которая ждет его в салоне. Он сделал это нарочно, чтобы у Чармиан не сложилось ложного мнения относительно его настойчивого желания видеть ее на Геракл ее. Девушка убедила себя, что Алекс был столь настойчив лишь потому, что его сестре захотелось встретиться с Чармиан, да еще чтобы досадить мадам Дюваль, которой вздумалось противоречить ему. Из этого случая Чармиан поняла, что упрямым и высокомерным Алекс становится, когда ему возражают.

В Париж пришла весна. Каштаны на Елисейских Полях покрылись нежно-зеленой листвой; на клумбах в парках появились первые цветы; цветочный рынок поражал многообразием.

Чармиан поняла, что ей понадобятся все ее силы. К этому времени манекенщицы уже догадались, что она тоже поедет на Гераклею: мсье Леон сшил несколько моделей специально на нее, и она уже демонстрировала эти туалеты в салоне. Эти демонстрации были не совсем удачными: из-за откровенной неприязни других манекенщиц и кислой мины мадам Дюваль Чармиан волновалась и нервничала. Особенно скверно вела себя Дезире, которая считала себя оттесненной неопытной выскочкой. В конце концов Леон решил взять трех девушек вместо двух и включил в их число Дезире. Но та объединилась с Ивонн, и обе изо всех сил старались, чтобы Чармиан почувствовала себя лишней. Будучи блондинкой, Дезире надеялась произвести впечатление на Алекса, но Чармиан только усмехалась про себя. Она считала, что у Дезире мало шансов соперничать с Хельгой Петерсен.

Эта дама часто появлялась в салоне, и Гортензия, одна из портних, проводящих примерки, говорила, что она заказала несколько исключительно роскошных туалетов. Мадам Петерсен отправлялась на Гераклею на несколько дней раньше команды Себастьена.

Гортензия была скромной молодой женщиной; она должна была сопровождать команду в качестве костюмерши, портнихи и секретаря одновременно. Она не стремилась стать манекенщицей, и к Чармиан относилась по-дружески. Ей были хорошо известны слухи о планах Хельги Петерсен.

— Желаю ей удачи, — сказала как-то Гортензия Чармиан. — Я только надеюсь, что заказ на ее приданое получит салон Себастьена. Лакомый кусочек.

Было решено, что вся группа полетит в Афины рейсовым самолетом, а багаж будет отправлен грузовым. В Пирее их будет ждать яхта мсье Димитриу. Вся экспедиция вместе с дорогой займет не больше недели: отправиться они должны были во вторник, а в субботу вернуться в Париж. Во время отсутствия Леона делами салона должна была ведать директриса; сам кутюрье с нетерпением ждал возможности немного отвлечься. Леон занимался с Чармиан индивидуально, подбадривал ее и подсказывал девушке, как лучше подать ту или иную модель.

Александрос Димитриу больше не появлялся в салоне, все детали уточнялись по телефону.

В последнюю неделю перед отъездом Леон заметно нервничал. Рене начали беспокоить боли в боку.

В понедельник у девушек был выходной, но на следующий день они должны были отправляться в Грецию, и Леон вызвал Чармиан к себе, чтобы дать ей последние наставления. Тут она узнала, что у Рене нашли острый аппендицит и увезли в больницу на операцию. Леон решил не покидать Парижа, а с девушками послать мадам Дюваль.

Чармиан видела, что Леон совершенно извелся.

— Я знаю, это очень простая операция, — сказал он, убеждая больше себя, чем ее. — Мне сказали, что через неделю она уже будет дома, но я все равно не могу ее оставить. Элиза позаботится о тебе, та chere, и я уверен, что ты выступишь отлично.

Чармиан постаралась скрыть свое глубокое разочарование — ведь Леон был для нее единственной опорой — и сказала, что не подведет салон Себастьена. Рассчитывать на его помощь не приходилось: сейчас все его мысли были о жене.

— Желаю удачи, — машинально сказал он, — и счастливого пути.

В салоне Чармиан было нечего делать, и она вышла на улицу, залитую весенним солнцем. Она послала Рене цветы, а потом решила прогуляться по набережной. У нее был назначен визит к парикмахеру, но время еще оставалось и надо было чем-то занять его. Девушка побродила у реки, посмотрела на выставленные картины, на товары в витринах.

Голубое небо и белоснежные облака отражались в воде вместе с нежной зеленью деревьев. Люди, проходившие мимо нее, были веселы, оживленно болтали, и настроение Чармиан мало-помалу исправилось.

Ее жизнь тоже была в самом расцвете, впереди ее ждало много нового и необычного. Она не побоялась попытать счастья в Париже, и удача улыбнулась ей. Так почему же она должна бояться выступления в Греции?

Странно, но раньше ей не приходило в голову, что удача ее связана прежде всего с Алексом. Ведь именно он подарил ей платье, которое, образно говоря, познакомило ее с Леоном, именно он настоял, чтобы ее взяли на Гераклею. Что будет дальше? Какую еще роль сыграет он в ее судьбе?