На самом деле правда в том, что… я начала думать о нем. Часто, не знаю, почему. Особенно когда он все время перед глазами и постоянно указывает мне на то, что я делаю не так.

Я никогда не боялась потерять голову от таких парней, как Трей, но Мейсен… Думаю, он и вправду завладел моим вниманием. Я не забываю о нем ни на минуту.

Чем сильнее сближаюсь с ним, тем больше отдаляюсь от Миши, я это чувствую. У меня почти появилось ощущение, что я предаю Мишу. Не то чтобы у нас был роман, но мое сердце принадлежало ему, и я не хочу отдавать его кому-то другому. А Мейсен – реальная угроза.

Я решила, что дам Мише еще несколько дней, но мне нужно все знать наверняка. Все ли с ним в порядке? Жив ли он? Или просто решил оставить нашу переписку в прошлом?

Сбросив одеяло, сажусь и свешиваю ноги с кровати. Потом смотрю на часы и вижу, что уже девять с небольшим.

Сегодня суббота. Весь день свободен. Могу просто поехать к нему в город и проехать мимо дома.

Не как одержимая девчонка, которая преследует парня и не понимает намеков. Нет, могу просто проехать мимо. Убедиться, что его дом не сгорел и не опустел, потому что его отец совершил какое-то ужасное убийство и уехал из города: сбежал посреди ночи вместе с Мишей и его сестрой.

Как знать, может, увижу молодого парня, паркующегося у дома и заходящего внутрь, пойму, что это он, и буду уверена, что он жив и с ним все хорошо. Мне ведь больше этого и не нужно, верно?

Встав, надеваю спортивные шорты, футболку и флисовую кофту. А потом собираю волосы в небрежный хвост. Неважно, как я выгляжу. Если схожу в душ, уложу волосы и сделаю макияж, будет гораздо сложнее сдержаться и не постучать в дверь. А если буду выглядеть ужасно, мне и в голову не придет выйти из машины.

Почистив зубы, спускаюсь на первый этаж, огибаю перила и направляюсь на кухню.

– Доброе утро, – говорит мама.

Поднимаю глаза. Они с Карсон сидят за столом и вместе листают журнал. Наверно, хотят еще что-то в доме переделать, потому что мама говорила, что собирается расширять гараж. Я открываю холодильник и достаю бутылку воды.

– Доброе утро, – отвечаю я.

– Вчера вечером звонила директор школы, – раздается голос сестры.

Вздрогнув, я медленно закрываю холодильник, но не оборачиваюсь. Черт. Все верно.

Она им рассказала о том, что я сделала с машиной Мейсена? Точнее, о том, что я якобы сделала?

Проклятье!

Но нет. В таком случае мама закатила бы мне скандал еще вчера, когда я вернулась домой. Она бы не стала откладывать это на утро.

Плюс я сильно сомневаюсь, что директриса мне поверила… Но есть еще кое-что, о чем она могла рассказать маме.

– Она сказала, ты собираешься идти на выпускной с Треем, – мама подходит ко мне. Она в халате, волосы собраны в пучок. Потом она выливает остатки кофе в раковину. – Хотела узнать твой любимый цвет, чтобы заказать бутоньерку. Почему ты нам не сказала, что он тебя пригласил?

– Забыла, – пожимаю плечами я и немного расслабляюсь. – Вас не было дома, а у меня много дел.

На самом деле мне это не показалось настолько важным, чтобы рассказывать семье. Популярная девочка идет на выпускной с популярным мальчиком.

Лучшее место в школьном фотоальбоме обеспечено.

Но меня это так мало волнует. Интересно, почему?

Она кивает, улыбается мне своими голубыми глазами и посылает воздушный поцелуй.

– У тебя всегда так много дел. А скоро уедешь в колледж. Я хочу чаще видеться с тобой.

Я целую ее в щеку и беру яблоко с блюда посреди стола.

– Буду дома вечером.

– А куда собираешься сейчас?

– Встретиться с другом. – Разворачиваюсь и выхожу в холл. – Скоро вернусь.

– Райен! – в голосе мамы звучит неудовольствие.

– Ой, да пусть идет, – ворчит сестра, встает и относит в раковину тарелку. – Райен теперь так занята своими важными делами. Мы должны быть благодарны, что она почтила нас своим присутствием.

Я хватаю кошелек и ключи со столика в прихожей и сжимаю зубы. Уже и припомнить сложно, когда сестра говорила мне что-то приятное. Впрочем, как и я – ей.

– Карсон, – осаждает ее мама.

– Что? – отвечает сестра. – Я рада за нее. По крайней мере, она больше не в начальной школе, где у нее не было друзей, и приходилось везде таскать ее с собой.

Я проглатываю комок в горле, не оглядываясь на сестру. Она всегда знает, что нужно сказать, чтобы я снова почувствовала себя никчемным ребенком. Улыбка, которую я обычно из себя выдавливаю, чтобы не расстраивать мать, похоронена где-то глубоко в животе, под грудой кирпичей, и подходящие слова на этот раз где-то затерялись. Как же я от всего устала.

Не произнеся ни слова больше, выхожу на улицу и сажусь в джип. Это просто его город и его дом. Ничего особенного. Плевать. Мне нужно увидеть что-то, что принадлежащее Мише.

Я еду по тихим, безлюдным дорогам Тандер-Бей, ветер задувает в салон через открытые окна джипа и треплет мне волосы. Солнце играет на листьях деревьев, а с моря веет соленый бриз, наполняя легкие свежим ароматом.

По радио играет „Sk8er Boi“ Аврил Лавин, но я не подпеваю, как обычно. По обеим сторонам дороги появляются дома, и в груди начинает тихонько покалывать.

Твою мать. Это же явно не мой уровень.

Двух– и трехэтажные дома с коваными воротами, огромными участками и подъездными аллеями, которые сами по себе шире моего дома. А машины, проезжающие мимо, стоят целое состояние.

Господи, Миша.

Не то чтобы мой дом был убогим. Нам его хватает с лихвой, мама прекрасно его отделала и украсила. Но эти дома совершенно другого уровня. Я очень рада, что еду на джипе, а значит, не привлекаю особого внимания. Единственная машина, которая ничего не говорит о доходе ее владельца. Фанатов джипов хватает и среди богатых, и среди бедных.

Еду дальше, сверяясь с картой в навигаторе, и поворачиваю направо, на Бирч, а потом налево, на Жирар.

Жирар, дом 248. Я знаю его адрес наизусть с тех пор, как мне было двенадцать. Сначала думала: раз уж мы живем в получасе езды друг от друга, будем время от времени видеться – в один прекрасный день оба получим права и станем гораздо свободнее.

Но когда этот день настал, у каждого уже были своя жизнь, друзья, обязательства, и нам казалось достаточно того, что можем увидеться, когда захотим.

И если захотим.

Проезжаю мимо домов и читаю номера на колоннах, стенах и въездных воротах: 212, 224, 236, а потом…

Я вижу его. Вот он, слева, за живой изгородью и парой каменных колонн, обрамляющих въезд и открытую калитку для пешеходов. Трехэтажный дом в стиле Тюдор: в отделке сочетаются дерево и камень, уравновешивая друг друга. Останавливаюсь на противоположной стороне улицы и с минуту его разглядываю.

Он живописный и чуть старомодный, не массивный и не вычурный, как многие дома, мимо которых я проехала.

И еще у входа есть фонтан.

Миша здесь вырос. Сюда приходили мои письма.

Неудивительно, что он так много жалуется, смеюсь я про себя. Это прекрасный дом, но с Мишей он не имеет ничего общего. Миша, которого дважды пытались исключить за драки, который играет на гитаре, считает, что вяленая говядина и энергетический напиток «монстер» представляют собой здоровый завтрак, и живет в доме, выглядящем так, будто там есть дворецкий.

Легкие сдавливает, и я достаю запасной ингалятор, что хранится в секретном отсеке приборной доски. Весна вступила в свои права, а с ней – и аллергия.

Дважды пшикаю в рот. Легкие начинают работать в обычном режиме.

Смотрю на телефон. На часах почти десять. Не могу же я просидеть здесь целый день? Подняв глаза, замечаю двух девушек, бегущих по тротуару в мою сторону. Слышится детский крик где-то по соседству. Ставлю ногу на педаль, но замираю.

Я зареклась, что не буду выходить из машины, но… Находясь так близко, всего в паре шагов от него, чувствую, как сильно по нему скучаю. Мне нужно узнать, что происходит.

Если подойду к двери, наши старые отношения закончатся, это я знаю точно. Может, они продолжатся в каком-то новом ключе, когда я пойму, что ошибалась на его счет, но они никогда не будут такими, как прежде, когда я еще не видела его лица. Все изменится, и я сама разрушу то, что у нас есть. Это неудобно, и он наверняка не готов к тому, что я просто так приеду и позвоню в дверь без предупреждения. Что если мы оба будем сидеть друг против друга сложа руки и молчать, потому что я сумасшедшая маньячка, которая выследила его и теперь чувствует себя странно?

– К черту, – огрызаюсь я. Разговариваю сама с собой, но мне наплевать.

Но я верю в него. У меня есть на это право. Нашей привязанности уже целых семь лет. Если он не хочет, чтобы я приехала, мог бы давно ответить на мое письмо и написать, что все кончено. Я имею право знать, что происходит.

Открыв дверь, выпрыгиваю из джипа. На ватных ногах едва дыша перебегаю улицу, отгоняя от себя страх.

Не думай. Просто иди. Он сводит меня с ума, и я должна положить этому конец. Мне просто нужно знать.

Шагая по дорожке, все время оглядываюсь по сторонам и посматриваю на окна: вдруг кто-нибудь меня увидит? Откидываю волосы назад, приглаживаю, переделываю хвостик и подхожу к двери.

Все-таки стоило одеться поприличнее и накраситься. Что если он дома и рассмеется, увидев меня? Я ведь ужасно выгляжу.

Нет, Миша меня знает. Он единственный, кто знает меня настоящую. И не станет судить по одежке.

Я оттягиваю воротник рубашки и прячу в нем нос, принюхиваясь. Обычно я принимаю душ дважды в день: вечером, потому что всегда потная после чирлидинга и плавания, и утром, после тренировок. Но сегодня я не мылась ни разу.

Думаю, все нормально. Хотя сестра однажды мне сказала, что невозможно почувствовать собственный запах.

Поднимаю руку и несколько раз стучу в дверь. А потом замечаю справа звонок. Черт, нужно было позвонить.