Это была плохая идея.

Я не могу оторвать от нее глаз. Загорелые бедра ходят вверх-вниз у решетки радиатора, майка задирается, и я вижу загорелую полоску живота. Ее волосы покачиваются туда-сюда, и мне открывается идеальный вид на грудь. Член продолжает твердеть, и я хочу, чтобы она была в машине, а не на ней. Хочу держать ее у себя на коленях, рядом, в объятиях.

Он спрыгивает, обходит машину и заходит с моей стороны, снова залезая повыше, но на этот раз на шину. Наклонившись над капотом прямо передо мной, она оттирает краску, и мышцы ее рук напрягаются тем сильнее, чем усерднее она трет. Я снова перевожу взгляд на ее живот. Руки чешутся прикоснуться к ее коже.

И хочется, и колется. Разве я не злюсь на нее за то, что она ненастоящая, слабовольная, мелочная обманщица? Злюсь. Но разве я не счастлив, оттого что у нее тело как у порнозвезды? Да, черт возьми. Чтобы я мог на нее смотреть, ей совсем необязательно разговаривать.

Вдруг вижу, что она поворачивает голову, и наши взгляды встречаются. Она смотрит так, будто хочет врезать мне по яйцам. Заметив, что я за ней наблюдаю, Райен показывает мне средний палец, а я тихо смеюсь про себя.

Трей уже почти забыт. На какое-то время.

Она спрыгивает и вешает щетку на место, а потом поднимает с земли шланг. Обливая водой машину, смывает остатки краски. Вода с белыми разводами стекает с капота. Я снова закрываю глаза, наслаждаясь звуками дождя и текущей воды.

Но вдруг в лицо летит что-то холодное и мокрое. Я вздрагиваю и открываю глаза. Райен стоит с противоположной стороны и поливает крыло машины. Ее окно чуть-чуть приоткрыто, осталась щель в пару сантиметров шириной.

Вот проклятье.

Она машет шлангом, продолжая поливать машину, и я реву от злости, потому что вода уже разбрызгана по всему салону и скапливается на кожаной обивке сидений.

– Черт! – кричу я, открывая дверь и выскакивая из машины. – Прекрати!

Моя черная футболка вся мокрая. Я обхожу пикап, пристально глядя на нее. Она якобы случайно направляет шланг на капот и делает вид, что насвистывает.

– Что? Что я такого сделала?

– Дай мне шланг. – Я протягиваю руку.

Она с невинным видом пожимает плечами.

– Я не знала, что окно не до конца закрыто. А вода высохнет. Расслабься.

Я следую за ней, потому что оружие все еще у нее в руках.

– Дай мне… шланг.

Она сжимает губы, стараясь скрыть улыбку.

– Подойди и возьми.

Я делаю шаг в ее сторону, зная, что она собирается меня облить, но если все сделать быстро, то, может…

Она вдруг направляет шланг на меня и включает воду. Холодный поток обдает руки и плечи. Футболка прилипает к груди.

Рыча, я бросаюсь за ней, а она визжит, кидает мне шланг и распахивает заднюю дверь. Я поднимаю его с земли, обхожу дверь и вижу, что она лежит на заднем сиденье, приподняв голову, тяжело дыша и выставив руки для защиты.

Облизнув губы, она вздыхает, и на ее лице появляется намек на улыбку.

– Пожалуйста, не надо, – просит она. – Извини.

Ее тело содрогается от беззвучного смеха, и я не могу сдвинуться с места. Мое тело лихорадит от одного только ее вида: она полулежит на заднем сиденье, грудь поднимается и опускается в такт дыханию, бедра слегка раздвинуты, потому что одна нога стоит на полу, а другая полусогнута…

Господи.

Капли пота – или воды, точно не знаю – сверкают у нее на груди, а щеки заливает румянец.

Подхожу и кладу шланг на крышу, не выключая воду. Вода сплошным потоком стекает по лобовому стеклу.

Смотрю ей в глаза.

– Из-за тебя я весь мокрый, – говорю. – Теперь твоя очередь.

У нее перехватывает дух, и она замирает, глядя на меня. Не сбежит ли она?

Я наклоняю голову, ныряю в салон и склоняюсь над ней, опираясь на руки. Она бросает взгляд на лобовое стекло: наверно, переживает, что нас могут увидеть. Но поток воды работает как завеса, размывая картинку.

Она приподнимается на локтях, приближаясь ко мне, и я чувствую губами ее горячее прерывистое дыхание.

Она смотрит на мои губы.

– На что похож пирсинг в губе на ощупь? – тихо спрашивает она и робко касается кольца пальцем.

Я хмыкаю, бросая ей вызов.

– Это ты мне расскажи.

Она немного испуганно смотрит мне в глаза, потом снова переводит взгляд на колечко. Слегка приоткрыв рот, она высовывает кончик языка и облизывает колечко.

Едва сдерживая стон, я прикрываю глаза. Влажное тепло от точки, которой она коснулась языком, растекается по всему лицу, потом вниз по шее, опускается в живот и заставляет пальцы впиться в кожаную обивку сиденья.

Ее дыхание снова обжигает мне кожу. Я открываю глаза и вижу, что она отстраняется и пристально смотрит на меня в ожидании. Медленно обводит языком колечко в губе, а потом вдруг закусывает и губу вокруг него, обхватив пирсинг.

Все мое тело напряжено, оно горит, и я едва держу себя в руках. Ее глаза открыты. Она внимательно наблюдает за тем, как я задыхаюсь. Она посасывает, кусает, облизывает мои губы, а я нависаю над ней, не двигаясь и не отвечая на поцелуй. Даю ей возможность изучить меня.

Раздается гудок, но я его еле слышу.

– Мейсен, – шепчет она, снова и снова обхватывая губами кольцо и приобняв меня рукой за шею.

Мейсен.

Я протягиваю руку и кладу ладонь ей на живот. Наконец-то она у меня в руках. Черт, как же хочется, чтобы она назвала меня по имени. Хочу услышать, как мое имя слетает с ее губ прямо сейчас.

– Эй, придурок! – Снова раздается автомобильный гудок, и, моргнув, я осознаю, что здесь кто-то еще. – Где моя девочка?

Вот дерьмо.

Райен отстраняется, тоже услышав голос Трея, и умоляюще смотрит на меня глазами, полными ужаса.

Выглянув в окно, я замечаю размытый силуэт его голубого «камаро» напротив нашего отсека. Не вижу его, значит, и он не видит нас через водную завесу. Если бы он нас видел, я бы это почувствовал.

Опускаю глаза на Райен и вижу, что она по-прежнему сгорает от желания.

– Она прямо здесь, Берроуз. – Я говорю это так тихо, что только Райен может меня слышать, и провожу рукой по ее животу. – И ей очень хорошо.

Она прикусывает нижнюю губу и качает головой, умоляя прекратить.

– Алло! Проснись, засранец! – кричит Трей.

Я смотрю вниз на Райен.

– Ну, теперь и ты мокрая, верно? – Я слезаю с нее и выхожу из машины, улыбаясь ей напоследок. – Лежи здесь.

Захлопнув дверь, вижу Трея, сидящего в своей машине с опущенным стеклом. Дождь все еще льет, а небо и не думает светлеть.

Я выключаю воду, поднимаю шланг и вешаю его на место.

– Она сбежала, – недовольно восклицаю я. – Ушла домой. А теперь отвали.

Он смеется и качает головой.

– Не переживай, мужик. Вот пройдет игра в бейсбол против Тандер-Бей на следующей неделе, и можешь делать с ней все что пожелаешь. Я люблю после победы получать заслуженный трофей, так что подожди своей очереди.

Какого хрена он только что сказал? Трей отъезжает и исчезает в противоположном конце улицы, а я наблюдаю за ним, сжав кулаки.

Я не буду ждать своей очереди.

Он ее не получит.

Глава Девятая

Райен

Я облизываю губы, чувствуя языком прикосновение теплого металла.

Миша.

Но когда я окончательно просыпаюсь, туман в голове медленно рассеивается и перед глазами предстает моя комната.

Миша? Во сне я целовала Мейсена. Почему я называла его Мишей?

Черт. Достаю из-под головы подушку и накрываю ею лицо. Я запуталась. Я фантазировала о Мише и раньше. В одной из моих извращенных альтернативных реальностей он пишет мне грязные письма, а потом прокрадывается ко мне в спальню, я впервые вижу его вживую, и мы занимаемся любовью.

Но у него никогда нет лица. У меня всегда было ощущение, что он высокий и смуглый, хотя я не знала наверняка. Видимо, после прошлого вечера и того, как плотно этот новенький засел у меня в голове, мой мозг решил слить их в одну личность.

И в моих фантазиях Миша наконец обрел реальные черты.

Убираю с лица подушку и отбрасываю ее в сторону, продолжая обдумывать вчерашние события. Я поднимаю руку и изгибаю так, чтобы увидеть остатки его маркера на пальце. Смотрю на стену с доской и вижу слово «стыд», которое я дописала внизу списка.

Одиночество

Пустота

Притворство

Стыд

Эти слова ранят, но вчера вечером я кое-что поняла. Есть многое, чего я не замечала. Первое слово, «одиночество», написано у него над кроватью в Бухте. Так что оно не обо мне. Оно связано с чем-то другим. Это слово означает нечто иное.

А потом машина, затем драка… Выйдя на парковку после уроков, я заметила, как Мейсен подкладывает что-то мне в джип. Я бросилась вниз по лестнице, движимая желанием сказать, чтобы он проваливал, особенно после того, что он сделал с моим шарфом, но остановилась, когда увидела, что лежит на сиденье.

Конечно, было не очень порядочно отдавать мне шарф другой женщины, но меня слегка выбило из колеи то, что он почувствовал себя виноватым и попытался исправиться. Шарф был красивый и мягкий, я хотела его оставить.

А потом мойка машины. В каком я была восторге, когда он преследовал меня, как хищник – добычу. Какой гладкой была сережка, когда я просунула кончик языка в кольцо. Как терпеливо он ждал, пока я полностью прочувствую новое ощущение: ни жадности, ни эгоизма.

И как его властная рука оказалась у меня под майкой, заставляя сердце биться чаще.

Я подношу руку к губам и облизываю кончик пальца. Немного щекотно, но заводит. Интересно, ему понравилось, когда я так делала? Я хотела, чтобы ему понравилось, хотя признаться в этом могу только себе.

Я провожу рукой по щеке, потом глажу шею, мечтая, чтобы это были его руки. Мечтаю вернуться во вчерашний вечер и не прерывать его просьбой отвезти меня обратно в школу, чтобы я могла пересесть к себе в машину и сбежать.