– Где Натали? – спросил Диггин. Он говорил мягко, будто боялся разбудить тигров. Никто не издавал практически никаких звуков. Все стояли не двигаясь, прикованные видом этих фантастических созданий, растянувшихся на земле, как тени.

– Я позову ее, – ответила Хезер. Она была рада найти повод, чтобы хоть ненадолго зайти в дом. То, что она делала, и то, что она помогала осуществить Нэт, было ужасно. Она вспомнила лицо Энн и ее сощуренные глаза, когда та улыбалась. До этого Хезер никогда не чувствовала себя преступницей, даже когда она сбежала на машине своей матери.

Приехала еще одна машина, и по свисту и шипению двигателя Хезер поняла, что это был Бишоп. Она была права. Как только она подошла к двери, он вылез из машины и заметил ее.

– Хезер! – он не кричал, но в тишине его голос звучал как шлепок.

Хезер проигнорировала его. Она прошла в кухню и обнаружила там Натали, которая сидела за столом с красными глазами. Перед ней стояла стопка и бутылка виски.

– Где ты это достала? – спросила Хезер.

– В кладовой, – ответила Нэт, даже не глянув на нее. – Извини. Я сделала только один глоток. – Она скорчила гримасу: – Это гадость.

– Пора, – сказала Хезер.

Нэт кивнула и встала из-за стола. Она была босиком. На ней были джинсовые шорты, а волосы были все еще мокрыми от душа. Хезер знала, что, если бы Натали не боялась так сильно, она бы точно накрасилась и сделала себе прическу. Но Хезер подумала, что сейчас Нэт выглядела красивее, чем когда-либо. Ее энергичная и боязливая подруга, которая любила музыку в стиле кантри[46] и вишневое печенье, выступать на публике и розовый цвет, которая боялась микробов, собак и лестниц.

– Я люблю тебя, Нэт, – сказала Хезер, поддавшись эмоциям.

Нэт выглядела напуганной, как будто она уже забыла о том, что Хезер стояла рядом.

– И я тебя, Шоколадка. – она смогла улыбнуться. – Я готова.

Бишоп был немного вдали от дома. Он ходил, поднося пальцы к губам, а потом убирал обратно, как будто курил невидимую сигарету. Он догнал Хезер, когда Нэт вышла в толпу.

– Пожалуйста, Хезер, – хрипло сказал он. – Нам нужно поговорить.

– Сейчас немного неподходящее время. – ее голос прозвучал жестче и саркастичнее, чем она хотела. Она вдруг поняла, что не видела Вивьен. Интересно, это Бишоп упросил ее не приезжать? «Пожалуйста, детка. Потерпи, пока я не улажу все с Хезер. Она ревнует, ты же знаешь… я ей всегда нравился». От этой мысли у нее в горле образовался ком, и в какой-то степени ей захотелось послать Бишопа подальше.

С другой стороны, ей хотелось обнять его за шею и почувствовать, как смех разливается у него в груди, ощутить на своем лице его запутанные волосы. Но вместо этого она скрестила руки на груди, как будто это могло ее утихомирить.

– Мне нужно тебе кое-что сказать. – Бишоп облизал губы. Он выглядел ужасно. Его лицо было болезненным, с различными оттенками желтого и зеленого. Он очень сильно похудел. – Кое-что важное.

– Давай позже, хорошо? – Она прошла мимо него, прежде чем он успел возразить. Натали подошла к забору. Она еще никогда не была так близко к тиграм. Народ невольно отступил назад, и она осталась одна в этом нехорошем месте, будто была заражена чем-то опасным.

Хезер побежала к ней. Собаки снова начали лаять, нарушая спокойствие, и Хезер грубо оборвала их, проходя мимо конуры. Она с легкостью прошла через толпу и подошла к Нэт, чувствуя себя так, будто пересекает границу.

– Все хорошо, – прошептала она. – Я здесь.

Но Нэт будто бы не слышала ее.

– Правила просты, – сказал Диггин. Он говорил, не повышая голоса, а Хезер казалось, что он кричит. Она молилась о том, чтобы тигры не проснулись. Они все еще не поднимали головы. Хезер заметила кусочек стейка, который она кинула им ранее. Он был по-прежнему не тронут; над ним кружились мухи. Хезер не знала, хорошо это или нет. – Заходишь в вольер, стоишь с тиграми десять секунд, затем выходишь. – Диггин сделал небольшой акцент на последних словах.

– Насколько близко мне нужно подойти?

– В смысле?

– Насколько близко мне нужно подойти к ним? – спросила Нэт, поворачиваясь к нему.

Диггин пожал плечами:

– Я думаю, достаточно просто войти в вольер.

Нэт выдохнула. Хезер обнадеживающе улыбнулась, хотя ей казалось, что ее кожа сделана из глины, которая вот-вот развалится. Но если тигры спят, у Нэт не будет никаких проблем. Они лежали в сорока футах от ворот. Нэт даже не придется подходить к ним.

– Я сориентирую тебя по времени, – сообщил Диггин. – У кого ключи от вольера?

– У меня, – Хезер вышла вперед. Она услышала небольшие шорохи, когда люди начали поворачиваться, чтобы посмотреть на нее. Она почувствовала на своей коже жар от их глаз. Воздух был свинцовый. Абсолютно неподвижный.

Хезер полезла в карман за ключами от замка. Нэт дышала часто и поверхностно, как раненое животное. На секунду Хезер не нащупала ключа и не знала, стоит ли ей радоваться этому или нет. Затем ее пальцы сомкнулись на металле.

Щелчок открывшегося замка в тишине показался таким же громким, как выстрел винтовки. Хезер осторожно распутала тяжелую цепь и положила замок на землю. Затем одну за одной она отодвинула металлические задвижки, отчаянно пытаясь оттянуть время, чтобы у Нэт было еще несколько секунд.

Когда лязгнула последняя задвижка, оба тигра одновременно подняли головы, будто чувствуя, что что-то случится.

Все одновременно вдохнули. Нэт взвизгнула.

– Все нормально, – сказала Хезер, сжимая плечи Нэт. Она чувствовала, как та дрожит. – Десять секунд. Тебе нужно просто зайти в вольер. Глазом моргнуть не успеешь, как все закончится.

Толпа загудела, люди стали нервно хихикать, переминаясь с ноги на ногу. На смену тишине теперь пришла электрическая энергия. Нэт сделала один нерешительный шаг в сторону ворот. Затем еще один. И тигры встали – потягиваясь и зевая, они раскрыли свои большие челюсти, и их зубы сияли в свете прожекторов, будто они собирались показывать представление.

Нэт остановилась. Она положила на ворота руку. Затем убрала и положила другую. Затем обе руки. Ее губы шевелились. Она считает или молится? Или для Нэт это было одно и то же? Остановившись у ворот, она отбрасывала тень, вырисовываясь в ярком неестественном свете, из-за чего выглядела неживой и плоской, как картонная фигурка.

– Ты не обязана это делать. – голос Доджа прозвучал так громко и неожиданно, что все обернулись на него. Нэт тоже обернулась, и Хезер увидела ее хмурый взгляд.

Затем Натали открыла ворота и вошла в вольер.

– Включай секундомер! – крикнула она. Она видела, что Диггин возится с телефоном. – Быстро!

– Хорошо, хорошо, – сказал Диггин. – Время пошло!

Было слишком поздно. Тигры начали двигаться. Они шли медленно, а их массивные головы качались между плечами, как какой-то ужасный маятник… тик-тик-тик. Но они были уже близко, слишком близко; за три шага они преодолевали пять ярдов. Тигры скалили зубы.

– Три секунды, – объявил Диггин.

Не может быть! Нэт будто бы пробыла там уже десять минут, полчаса, вечность. Сердце Хезер выпрыгивало из груди. Все молчали. Никто не двигался. Вокруг было черное море, туманное и бесцветное, не считая яркого круга белого света, картонной фигурки Нэт и большой тени тигров. Нэт тряслась и повизгивала. На секунду Хезер испугалась, что она упадет.

А что дальше? Напрыгнут ли на нее тигры? Хватит ли ей, Хезер, храбрости, чтобы попытаться остановить их?

Она знала, что не хватит. Она сама еле стояла на ногах и едва могла дышать.

– Семь секунд! – Голос Диггина был пронзительный, как сирена.

Тигры были менее чем в восьми футах от Нэт. Еще два шага, и они окажутся на ней. Хезер слышала их дыхание, видела, как подергиваются их усы, когда они нюхают воздух. Нэт заплакала, но не сдвинулась с места. Возможно, она была слишком напугана, чтобы двигаться. Возможно, тигриные глаза, как глубокие черные колодца, приковали ее к месту.

Восемь секунд!

Затем один из тигров дернулся, его мускулы изогнулись, и Хезер поняла, что он готовится наброситься. Она почувствовала, что он напрыгнет на Натали и разорвет ее на кусочки, а они все будут стоять и беспомощно смотреть. Хезер попыталась крикнуть «беги!», но ее горло сковал ужас. И в этот момент Нэт побежала. Может быть, это крикнул кто-то другой. Вдруг послышался шум – люди стали кричать. А Нэт выбежала из вольера, захлопнула ворота, облокотилась на них и заплакала.

Тигр, который вот-вот должен был на нее напрыгнуть, снова лег.

– Девять секунд! – Диггин перекрикнул внезапный шум. Хезер ощутила небольшую радость из-за того, что Нэт выбыла из игры, но ей тут же стало стыдно. Она подбежала к Нэт и обняла ее.

– Ты все сделала потрясающе, – сказала она в макушку Нэт.

– Я не справилась, – ответила Натали. Она говорила тихо, а ее лицо липло к груди Хезер.

– Тем не менее, – возразила Хезер.

Нэт была единственной, кто не ликовал. Она почти тут же вернулась в дом. Но все, казалось, забыли о копах, забыли о том, что случилось в доме Грейбиллов, и об обгорелом и почерневшем теле Малыша Келли, которое было найдено в подвале. Как будто это было начало лета, когда игроки только совершили первый прыжок.

Хезер потребовалось больше часа, чтобы выпроводить всю толпу и посадить их в машины. Все это время собаки истошно лаяли, а тигры снова были нарочито спокойны. Когда почти все машины уехали, у Хезер от изнурения онемели пальцы рук и ног. Но все, слава богу, закончилось. Все закончилось, и Энн никогда об этом не узнает.

Осталось всего три игрока. И Хезер была одной из них.

– Хезер, – снова начал Бишоп, когда почти все разъехались. – Нам нужно поговорить.

– Не сегодня, Бишоп.

У машин осталось еще несколько человек, которые стояли, откинувшись, и наверняка шарили друг у друга в штанах. Забавно, что еще несколько месяцев назад Хезер была среди них. На вечеринках они с Мэттом, ее парнем с большой буквы «П», выставляли свои чувства на показ, где только могли. Она носила его толстовки, его бейсболки как какой-то символ – что она была привлекательной, милой и нормальной, как все. Теперь прежняя Хезер казалась ей кем-то, кого она едва знала.