Лорен Оливер - Паника

Ему пришлось подождать до следующего перерыва в движении, чтобы перейти шоссе, но на этот раз он перебежал его неспешно, выпендриваясь.

– Кто следующий? – спросил Диггин. – Давайте закончим, прежде чем… – Мимо снова промчался грузовик, унося слова Диггина.

– Я! – Додж вышел вперед. Рэй повесил повязку на одну руку. На какое-то мгновение их глаза встретились. Теперь они были связаны, как никогда.

– Смотри не оплошай, – сказал Рэй тихо. Додж выхватил у него повязку.

– Не волнуйся, – ответил он.

Ткань была плотной и абсолютно непрозрачной, напоминающей брезент. Надев ее на глаза, Додж тут же ослеп, и на какое-то мгновение он почувствовал в груди тяжесть, непреодолимое ощущение дезориентации и головокружения, похожее на то, когда просыпаешься после кошмара в незнакомом месте. Он сконцентрировался на звуках – грузовики, музыка, свист шин. Постепенно Дожд мысленно разделил пространство. Забавно, что, лишившись одного только зрения, он почувствовал себя таким беззащитным и уязвимым. Любой мог накинуться на него, и он бы никогда не узнал, кто это сделал.

Дожд почувствовал, как две нежные руки обвили его талию.

– Будь осторожен, – прошептала Нэт.

Он не ответил, а только лишь неловко дотронулся до ее лица, надеясь, что не заденет ненароком ее грудь. В то же время он в какой-то степени надеялся, что заденет.

– Хорошо, – объявил Додж в сторону Диггина, как ему казалось. – Я готов.

Диггин взял его руку и, как и Рэя, проводил его до низкого металлического разделителя и объяснил, как на него забраться. Затем Додж слепо стоял на обочине, пока машины и фуры ревели позади него. Дул горячий ветер, разнося автомобильные выхлопы. Земля дрожала от движения тяжелых колес. Сигналы пронзительно ревели, а затем стихали.

Сердце Доджа тяжело билось, во рту пересохло. Он не думал, что будет так бояться. Его уши заполнял стук – он не мог понять, был ли это шум с шоссе или эхо его сердца. Он почти не слышал, когда Диггин назвал его время. Черт! Он ничего не слышал – как он поймет, когда можно переходить?

Что, если он споткнется? Он еле стоял на ногах. Если он попытается пойти, он может рухнуть, запутаться в ногах. Он вспомнил руки Нэт и то, как она наклонялась к нему, когда он ее целовал. Вспомнил ноги-стебли Дэйны, ее кресло рядом с окном, солнечный свет, заполняющий комнату. Он представил, как ее ноги вырастают, утолщаются, снова превращаясь в сильные и мускулистые.

Стук в ушах отступил. Додж снова мог дышать. И вдруг он понял, что вокруг тихо. Никакого свиста шин, никаких гудков, никакого рева двигателей автомобилей, несущихся на него. Перерыв.

Он побежал.

По тротуару, затем по узкой полоске травы, которая разделяла две половины шоссе. Ему стоило остановиться и прислушиваться снова, просто чтобы знать наверняка, но он не мог – если он остановится, то уже не сможет побежать снова. Ему нужно двигаться. В ушах звенел ветер. Кровь кипела. Вдруг Дожд почувствовал жгучую боль в коленях и дернулся назад. Он добрался до разделителя по ту сторону шоссе.

Он прошел испытание.

Дожд сорвал с глаз повязку и обернулся. Он догадывался, что Нэт и Хезер радостно улюлюкают, но не был уверен – мимо него проехали два автомобиля, два одинаковых пятна, и хотя он видел, что они что-то кричали, но не слышал, что именно. Стоя под фонарем, они выглядели как актеры на сцене или крохотные фигурки, расставленные на витрине. А машины, блестевшие под светом фонарей, напоминали игрушечные модели настоящих автомобилей.

Додж по-прежнему чувствовал небольшое головокружение. Он подождал следующего перерыва в движении, затем неспешно перебежал шоссе. Дожд хотел бы двигаться быстрее, но его ноги отказывали. Он еле-еле смог поднять их, чтобы перелезть через разделитель.

Диггин похлопал его по плечу, а Хезер взяла его за руку, чему он обрадовался – иначе он мог свалиться.

– Девятнадцать секунд! – сказал Диггин.

Хезер повторяла:

– Шикарно. Просто шикарно.

Она вызвалась идти следующей. За последние несколько дней с ней что-то произошло – что-то изменилось. Додж всегда считал ее симпатичной – она выглядела крепкой и надежной, как люди из рекламы дезодоранта. При этом немного неуклюжей – она всегда держалась очень осторожно, будто бы переживала, что снесет что-нибудь или кого-нибудь, если будет невнимательна. Додж не ходил на выпускной бал, но он видел фотографии на Фейсбуке, на которых Хезер заметно выделялась – на ней было что-то розовое и гофрированное, и, немного сутулясь, чтобы казаться одного с Мэттом роста, она пыталась улыбаться, несмотря на дискомфорт.

Но теперь в ней не было ничего неуклюжего. Она была серьезно настроена и сосредоточена, спина прямая. Хезер почти не колебалась у края шоссе. Дождавшись перерыва, она тут же побежала. Нэт охнула.

– Там машина… – сказала она. Ее пальцы сжались на руке Доджа.

Там действительно была машина – она ехала на север, надвигаясь на Хезер. По-видимому, водитель заметил ее в свете фар, потому что он три раза нажал на гудок.

– О господи… – Бишоп замер и побледнел.

– Хезер! – крикнула Нэт.

Но Хезер не останавливалась и добежала до другой стороны шоссе, когда машина проехала по месту, где она стояла всего несколько секунд назад. Водитель яростно посигналил ей еще четыре раза. Хезер сбросила повязку и стояла на обочине с тяжестью в груди. Какое-то время ее не было видно сквозь поток машин – два грузовика одновременно ехали с противоположных сторон.

Когда Хезер вернулась, Диггин положил ей руку на плечо:

– Семнадцать секунд. Пока что это рекорд. Теперь ты в безопасности.

– Спасибо, – ответила Хезер. У нее перехватило дыхание. Проходя под фонарями, она выглядела по-настоящему красивой – длинные и запутанные на спине волосы, высокие скулы и горящие глаза.

– Молодец, – сказал Додж.

Хезер кивнула.

– Шоколадка! Я так за тебя переживала! Эта машина… – Нэт обвила руками шею Хезер. Для этого ей пришлось встать на цыпочки.

– Не так все плохо, Нэт, – сказала Хезер. Какое-то время она смотрела на Доджа. Между ними что-то проскользнуло. Додж решил, что это предупреждение.

Потом пошла Ким Холлистер, и ей не повезло. Как только она надела повязку и встала у края дороги, машины хлынули с обеих сторон. Но даже когда на шоссе стало пусто, она осталась на месте, сомневаясь. Было видно, что она боится.

– Давай! – кричал Диггин. – Все отлично! Беги!

– Так нечестно, – сказал Рэй. – Нечестно. Это гребаное жульничество.

Они начали спорить, но это уже не имело значения – Ким так и не двинулась с места. Наконец, она взвизгнула:

– Тихо! Пожалуйста. Я ничего не слышу. Пожалуйста.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем она шагнула на дорогу и почти сразу же отступила назад.

– Вы это слышали? – ее голос был высокий, но тихий. – Это была машина?

К тому времени, как она перешла шоссе, прошло пятьдесят пять секунд. Максимальный результат, умноженный почти на два.

Потом была очередь Натали. Она вдруг повернулась к Доджу. Ее глаза блестели. Он понял, что она вот-вот заплачет.

– Думаешь, он смотрит? – шепотом спросила Нэт. Додж понял, что она, должно быть, имеет в виду Бога.

– Кто? – спросил он.

– Билл Келли. – Ее лицо искривилось.

– На нас никто не смотрит, – ответил Додж. – Никто, кроме судей.

Он встретился глазами с Бишопом, стоящим по ту сторону парковки. И снова, на одну секунду, он задумался.

Додж надеялся, что Нэт не будет слишком пышно отмечать свой день рождения, но его ждало разочарование, когда он поставил свой велосипед около дома Бишопа и увидел десяток машин, составленных рядом, как блоки в тетрисе. Они стояли в единственной части двора, которая не была завалена барахлом. Откуда-то играла музыка, по всему двору на различных предметах были расположены фонари, напоминающие металлических светлячков, присевших отдохнуть.

– Ты пришел! – Нэт помахала ему, держа в руках пластиковый стаканчик. На ее обувь выплеснулось немного пива, и Додж понял, что она уже пьяна. На ней было крохотное платьице, и она была сильно накрашена. Нэт выглядела пугающе красиво и старше своих лет. Ее глаза были такие яркие, будто она приняла какое-то вещество. Додж заметил, что она только что разговаривала с компанией парней, которых он не знал, – они тоже выглядели старше своих лет и теперь пялились на него, отчего Доджу вдруг стало не по себе.

Нэт проследила его взгляд и махнула рукой.

– Не переживай из-за них, – сказала она, глотая слова. – Мы познакомились в баре в Кингстоне. Я пригласила их только потому, что они принесли выпивку. Я так рада, что ты пришел.

Подарок для Нэт, лежавший у Доджа в кармане, был упакован в тонкую подарочную бумагу. Он не хотел дарить его здесь, когда все смотрят. Он также хотел сказать ей, что ему жаль, что с Паникой так вышло. Нэт замерла на обочине, и ей понадобилось больше минуты, чтобы перейти шоссе. Вот так игра для нее закончилась.

Все остальные игроки прошли в следующий раунд.

По пути домой после испытания на шоссе Нэт практически ничего не говорила. Она просто неподвижно сидела рядом с Доджем, а по ее лицу текли слезы. Все молчали. Доджа раздражали Бишоп с Хезер. Они – ее лучшие друзья и должны знать, как лучше ее успокоить.

Он чувствовал себя беспомощным и испуганным – так же, как и тогда, когда стоял на шоссе с повязкой на глазах.

Но Нэт уже тащила его за дом.

– Пойдем выпьем, идет? Заодно поздороваешься со всеми.

За домом стоял большой гриль, который выпускал клубы дыма, пахнущие мясом и углем. Котлетами на гриле командовал какой-то мужчина, держа в одной руке пиво. Должно быть, это отец Бишопа – у них были одинаковые носы, одинаковые всклокоченные волосы, хотя мужчина уже был седой. Доджа это удивило. В школе он всегда считал Бишопа придурком – неплохим, но слишком милым, чтобы быть интересным. Он думал, что семья Бишопа будет соответствующей – мама, папа, сестра, старший брат, частокол[37]. Но он никак не представлял мужика с пивом, который жарит что-то на гриле посреди гор барахла.