Лорен Оливер - Паника

Той ночью, после того как Хезер наконец задремала, откинувшись на переднем сиденье «Тауруса», когда Натали лежала в кровати, свернувшись калачиком, с компьютером в поисках забавных видео, когда даже бары уже были закрыты и люди, желающие пить, были вынуждены выйти на улицу или на парковку супермаркета, Элли Хэйс разбудили две фигуры в масках. Они грубо вытащили ее за ноги и надели на нее наручники, как на осужденную.

Ее родители уехали на выходные – игроки знали, что делали. Ее старший брат Роджер услышал шум и возню и прибежал в коридор, держа в руках бейсбольную биту. Но Элли удалось выкрикнуть ему:

– Это Паника!

Роджер опустил биту, покачал головой и вернулся в свою комнату. Он сам когда-то играл в Панику.

Кроме наводнений, Элли больше всего боялась ограниченного пространства. Поэтому она почувствовала облегчение, когда ее резко толкнули на заднее сиденье незнакомой машины, вместо того чтобы просто бросить в багажник.

Кажется, они ехали целую вечность – достаточно долго, ей уже стало скучно и захотелось спать. Затем машина остановилась, и она увидела огромную пустую парковку с забором, огороженным колючей проволокой. Прежде чем погасли фары, она успела заметить повидавший виды знак, висящий на тусклом и будто бы просевшем здании.

«Добро пожаловать в бассейн Денни. Часы посещения – с 9 утра дотемна. Работает с Дня памяти[34] до Дня труда[35].

Замок на воротах был не заперт. Когда они входили туда, Элли запомнила, что прошлым летом в бассейне Денни работал Рэй Хэнрэхэн. Может ли он быть в этом замешан?

Они шли по мокрой траве, по хлюпающей грязи к краю бассейна, который изящно блестел в свете луны, слабо освещенный снизу, волнующий и невероятный.

Элли снова охватил страх.

– Вы, должно быть, шутите? – Она стояла на краю, пытаясь отступить. Но она не могла пошевелиться. Они крепко ее держали. В ее ладонь ткнулось что-то металлическое, и она инстинктивно обхватила эту вещь пальцами. Она была слишком напугана, чтобы думать о том, что это было. – Как, по-вашему, я должна?..

Она не успела договорить, как ее грубо толкнули в воду головой вперед.

Наводнение. Везде вода – во рту, в глазах, в носу.

Она пробыла под водой чуть больше минуты, прежде чем ее резко вытащили на поверхность. Но позже она клялась, что провела там пять или семь минут. В течение долгих секунд ее сердцебиение глухо отдавалась в ушах, легким не хватало воздуха, а ноги дергались, ища опоры. Множество секунд паники – полной, всепоглощающей паники. Только снова оказавшись на земле, делая глубокие благодарные вдохи, она поняла, что все это время сжимала маленький металлический ключ, который подходил к замку от ее наручников.

Наконец ожидания Доджа оправдались. Утром история Элли распространилась повсюду, и к полудню снова появились бланки для оформления ставок. На этот раз их передавали из рук в руки, тайно и с осторожностью. Зев Келлер и Элли Хэйс оба провалили свои индивидуальные испытания. Теперь они были вне игры. Колин Экинсон – тоже. Он был первым, кто выбежал из дома Грейбиллов, – ходили слухи, что он не переставал бежать до самого Массачусетса.

Додж, Рэй, Хезер и Нэт все еще были в игре. Как и Гарольд Ли, Ким Холлистер и Дерек Клиг.

Осталось только семеро игроков.

Теперь уже игра не приносила никакого удовольствия – она уже не была такой легкой и веселой. Насколько знал Додж, Паника еще никогда не была такой опасной. И не проходила в атмосфере такой строгой секретности. Дело было уже не просто в том, что тебя могут накрыть копы, если ты продолжишь играть. Они по-прежнему пытались хоть на кого-нибудь повесить поджог в доме Грейбиллов и смерть малыша Билли.

Даже судьи, по-видимому, потеряли чувство юмора. Следующее письмо, которое пришло от них через несколько дней после исключения Элли из игры, было очень лаконичным:

«Отель Мальден-Плаза, шоссе I-87, среда, 9 вечера».

Приехал Бишоп. Это стало уже почти рутиной – Хезер сидела спереди, а Нэт с Доджем – сзади. На протяжении всей поездки Нэт бессознательно постукивала кулаком по стеклу, отбивая свой собственный ритм. Со стороны могло показаться, что они едут в торговый центр, чтобы поразвлечься вечером. Не считая того, что Хезер выглядела очень измотанной и все время зевала, а Бишоп практически все время молчал. Он только спросил у Хезер, что случилось.

– А сам как думаешь? – ответила Хезер вопросом на вопрос. Доджу не хотелось быть свидетелем этого разговора, но у него не было выбора.

– Звонила твоя мама, – сказал Бишоп спустя какое-то время. – Сказала, что ты не приходишь домой.

– Я просто осталась у Энн на несколько дней. Все в порядке.

– Твоя мама сказала, что ты взяла машину.

– Так ты на ее стороне?

Бишоп, должно быть, ходил на похороны Малыша Билли. Додж узнал сложенную мемориальную брошюру с изображением крылатого ангела, которая теперь висела на зеркале заднего вида. Как амулет или талисман. Странно, что он решил повесить ее. Бишоп не казался Доджу суеверным человеком. Но Додж, опять же, не слишком хорошо его знал. Например, он не понимал, почему Бишоп чувствует себя вовлеченным в игру и почему чувствует свою вину за смерть Малыша Билла Келли.

Когда они проезжали водонапорные башни округа Колумбия, Додж выглянул в окно и вспомнил ночь первой облавы, когда он, Нэт и Хезер спрятались от копов. Его охватил внезапная горечь по поводу того, что время неустанно идет вперед. Как наводнение, оставляющее за собой только хаос.

Небо было заполнено черными тучами, но дождь, наконец, прекратился. Трудно было сказать, откуда светит солнце. Единственный луч света на темном небе пробивался через дорогу. Но поездка до Мальден-Плазы была долгой – им пришлось сделать круг, чтобы выехать на север, – и солнце село, прежде чем они приехали.

На парковке было несколько десятков машин, большинство из них стояли по возможности близко к «Макдоналдсу». Там была еще пара фур и грузовиков, которые, наверное, ехали из Олбани[36] в Канаду. С другой стороны парковки Додж наблюдал за семьей, появившейся из больших вращающихся дверей. Они несли бумажные пакеты с фастфудом и большими стаканами содовой. Интересно, куда они направлялись? Наверняка в какое-нибудь лучшее место.

Игроки припарковались как можно дальше от здания, на краю парковки, где деревья росли близко к тротуару, отчего там было гораздо темнее. Осталось семь игроков и два десятка зрителей. Додж удивился тому, что Диггин решил появиться. Стоя под высокими тяжелыми уличными фонарями, он выглядел зеленым, будто его вот-вот вырвет.

– Правила просты. – Диггину приходилось практически перекрикивать гул машин позади него. I-87, отделенное от парковки одним тоненьким, на уровне голени, разделителем, было большим шестиполосным шоссе. – Каждый должен перейти на ту сторону. Первые пятеро остаются. Остальные два игрока выбывают.

– Я пойду первым. – Рэй сделал шаг вперед. Он старался даже не смотреть на Доджа. Они заключили что-то вроде перемирия, по крайней мере на время. Это было забавно. Рэй был человеком, которого Додж ненавидел больше всего в мире, не считая Люка. И в то же время Рэй знал больше секретов Доджа, чем кто-либо другой. – Хочу поскорей покончить с этим.

– Подожди. – Диггин достал из кармана полоску черной ткани и потряс ею. Он выглядел действительно несчастным. – Тебе нужно надеть это.

– Что это? – спросил Рэй, хотя было очевидно, что это повязка на глаза.

Нэт с Хезер обменялись взглядами. Доджу не нужно было спрашивать их, чтобы знать, о чем они думают. В Панике всегда был какой-нибудь подвох. Игра никогда не была легкой.

Диггин медлил. На какое-то мгновение показалось, что он сам попытается завязать на Рэе повязку.

Рэй бросил на него сердитый взгляд.

– Дай сюда, – сказал он и выхватил у Диггина повязку. Тот быстро отступил с явным облегчением. Рэй приложил ткань к глазам и завязал узлом на затылке.

– Теперь довольны? – вопрос не был адресован кому-то конкретному.

Додж вышел вперед, встав прямо напротив Рэя. Он выбросил вперед кулак, остановив его в нескольких дюймах от носа Рэя. Нэт охнула, а Диггин закричал. Но Рэй даже не дрогнул.

– Все в порядке, – констатировал Додж, – он ни черта не видит.

– Не доверяешь мне, Мэйсон? – лицо Рэя растянулось в улыбке.

– Ни капельки, – ответил Додж.

Диггину пришлось помочь Рэю дойти до разделителя, который находился между парковкой и небольшим участком травы и гравия, который проходил вдоль шоссе. Мимо с грохотом проезжали грузовики, оставляя после себя горячий выхлоп. Рэю посигналили из машины, когда Он перелез через разделитель. В это время Додж представил, как автомобиль вдруг уклоняется, горящие фары заставляют Рэя замереть на месте и происходит столкновение.

Но это будет позже.

– Время! – крикнул Диггин. Его телефон был наготове. Додж впервые заметил, что Бишоп стоял немного в стороне, его губы двигались, будто бы он читал безмолвную молитву. У него было очень странное лицо – искривленное и страдальческое.

И в этот момент у Доджа закралось подозрение. Больше на уровне интуиции.

Но он быстро отбросил эту мысль. Это невозможно.

– Прошло десять секунд, – объявил Диггин. Додж перевел взгляд обратно на шоссе. Рэй по-прежнему медлил, покачиваясь, как пьяный, будто бы надеясь, что импульс заставит его приклеенные ноги пошевелиться. Грузовик проревел сигналом, и Рэй дернулся назад. Звук прокатился эхом в вечернем воздухе. На расстоянии он напоминал крик пришельца. Движение создавало шум. Додж закрыл глаза и услышал шипение шин на шоссе, глухой звук басов и музыки, скрежет и треск двигателя, порыв воздуха, который принесла проехавшая мимо машина. Додж снова открыл глаза.

– Двадцать секунд! – голос Диггина стал пронзительным.

Вдруг движение прекратилось. Четыре, пять секунд – на всех шести полосах не было машин. Рэй почувствовал это и побежал. Он бежал прямо на разделитель на другой стороне дороги и чуть не упал лицом вниз. Но это не имело значения. Он сделал это. Рей сбросил с глаз повязку и стал победно размахивать ею над головой.