Теодор вел ее к мужу. Так получилось, что идти им пришлось через весь зал, и еще издалека Лиза увидела, как Станислав беседует с какой-то юной женщиной и эта женщина что-то ему зло выговаривает.

Наверное, со стороны это было вовсе не так заметно. Для других. Но у Лизы все чувства сегодня были обострены, и она это увидела.

В ту же минуту пальцы Теодора излишне крепко сжали ее руку — она обратила к мужчине удивленный взор.

— Начинают мазурку, — быстро сказал он, — вы не подарите мне, княгиня, еще один танец?

— Пожалуйста, — слегка растерянно согласилась Лиза.

Напрасно он подумал, что она ничего не заметила, и сейчас, в порыве дружеского соучастия, пытается спасти Станислава от чего-то. Или увести Лизу от этого? Интересно, долго еще они собираются мучить ее всевозможными загадками? Лиза вдруг почувствовала себя одинокой и всеми забытой. Это было тем более странно, что она находилась посреди толпы танцующих и сама принимала участие в этом действе.

Во время мазурки ей не удалось поговорить с Теодором, зато ее случайные партнеры рассыпали Лизе комплименты, причем никто не говорил с нею по-польски. Наверное, все уже знали, что она иностранка.

Лиза тоже что-то отвечала. Кому-то пообещала очередной танец. Кому-то следующий. Теодор, который вел ее после мазурки — вернее, опять попытался отвести к Станиславу, — вынужден был остановиться, потому что некий молодой человек со смехом стал требовать у него Лизу.

— Прости, Янкович, но княгиня обещала мне следующий танец.

— Зачем ты так настойчив, Ольшевский? Разве после мазурки не лучше даме, например, полакомиться мороженым? — попытался возражать Теодор.

— Пустое, Тедик, — не согласился тот и предложил руку Лизе, которая вынуждена была ее принять. — Можете звать меня просто Януш. Не хмурьтесь, княгиня Бетти!

Он сказал так и рассмеялся, наблюдая ее нерешительность: обижаться ли на такую фамильярность.

— Нет, не ищите в моих словах некоего подтекста или желания вас задеть, — горячо заговорил Ольшевский. — Я даже не стану требовать с вас обещанного танца, если вы согласитесь то время, пока другие будут танцевать, провести со мною. Давайте поедим мороженое. Вы не пожалеете. Эти минуты мы оба проведем с пользой. Подобно гиду, я проведу вас по всем хитроумным ходам и лабиринтам краковского общества — кто еще сделал бы это лучше! А сам в это время смогу не торопясь любоваться вашим прелестным личиком…

Лиза не выдержала собственной серьезности и улыбнулась.

— Вот так уже хорошо, — в ответ просиял он. — Значит, вы согласны?

— Согласна, — все же помедлив, проговорила она. — Но как на это посмотрит мой муж, я так надолго его покинула…

— Могу уверить, что именно теперь ваш муж даже рад вашему отсутствию.

Лиза удивленно приподняла брови.

— Какое мороженое вы предпочитаете? — спросил Януш, никак не отвечая на это ее движение. — Могу лишь сказать, что князь Поплавский — человек смелый: в отличие от многих других, кои постарались бы спрятаться, он всегда идет навстречу опасности…

— Шоколадное, — сказала Лиза, как будто он не произнес только что целую речь.

В глазах Ольшевского мелькнуло восхищение.

— О, я понимаю, Станислав подобрал себе достойную супругу!

Он усадил ее за столик в так называемом буфете, представляющем собой огромное помещение, похожее на большую ресторацию, и исчез, бросив на ходу:

— Всего одну минутку!

Ольшевский и в самом деле отсутствовал недолго, так что она не успела даже как следует оглядеться, и вернулся с двумя вазочками мороженого.

— Итак, что бы вы, любезная графиня, хотели узнать от своего гида?

— Но я ничего у вас узнать не хотела! — возмутилась Лиза. — Вы сами решили, что мне будет интересно…

— Всякому умному человеку — а вас я отношу именно к этому типу — интересно знать, куда он попал, если общество перед ним незнакомое, — проговорил Януш.

— Но я еще не успела ничего толком разглядеть! — запротестовала Лиза.

— Однако первое впечатление уже составили.

Смелее. — Он говорил точно опытный педагог с ученицей, только переступившей порог класса. — Что такое? Неужели закончился очередной танец? Этот настырный Янкович опять явился! Не дадут нам с вами поговорить.

Лиза проследила направление взгляда Януша и увидела приближающегося к ним Теодора.

— Ольшевский, — возмущенно заговорил он, — что ты себе позволяешь? Увел Елизавету Николаевну, лишил нас ее общества. Князь Поплавский недоумевает, куда подевалась его супруга…

Лизе захотелось рассмеяться. Она почему-то была уверена, что все ссылки на беспокойство Станислава не что иное, как беспокойство самого Янковича, за что она ему должна быть благодарна.

— Вот как? — изобразил интерес Януш. — А мне показалось, что всего минуту назад князю было вовсе не до этого. Я даже надеялся, что он оценит мою сообразительность, благодаря которой он смог решить — я думаю, решил — очень щекотливый вопрос.

Лиза переводила взгляд с одного мужчины на другого и не могла понять, что за двойное дно у их разговора… Не связано ли оно с той самой разгневанной женщиной, которая что-то выговаривала Станиславу? Не поймешь, то ли они спасают Станислава от двойственности положения, то ли ограждают ее от неприятностей…

— Вы правы, господа, — Лиза поднялась, — мне и в самом деле пора вернуться к мужу Теодор предложил ей руку, на которую Лиза оперлась.

— Тьерри, — явно кого-то копируя, проговорил Ольшевский, — ты, как всегда, торопишься. Княгиня едва успела прикоснуться к мороженому. И потом, полонез, который пани Поплавская мне обещала, еще даже не закончился.

— Будем считать, что танец остался за вами, — предложила Лиза и пошла из буфета.

Янкович подвел ее к Станиславу, который стоял один и с видом коршуна, высматривающего добычу, обводил глазами зал. Увидел жену и удовлетворенно расслабился, но лицо его так и осталось мрачным.

— Елизавета Николаевна всего лишь лакомилась мороженым в буфете, — сообщил Теодор, подводя к другу Лизу. — У тебя что-то случилось?

— Братья Шиманские осмелились мне угрожать. — Станислав сдвинул брови и усмехнулся так, что между губ почти по-волчьи мелькнула полоска зубов; отчего-то Лиза подумала, что неизвестные ей братья поступили опрометчиво, бросая вызов Поплавскому.

— Я видела подле тебя женщину, чем-то не просто недовольную, а разгневанную. Кто она? — Лиза сделала вид, что вопрос ее как бы случаен, на самом деле она чувствовала, что коснулась чего-то такого, о чем Станислав предпочел бы не рассказывать. Впрочем, и отступать тоже было не в его правилах, и раз уж она спросила…

— Ева Шиманская, — ответил ее муж.

Теодор, не успевший отойти, удивленно крякнул.

— Все равно рано или поздно Лиза узнает. Люди у нас так добры… — процедил сквозь зубы Станислав, — но что сделано, то сделано.

— И что эта Ева от тебя хотела?

Внутренний голос пытался удержать ее от расспросов. Зачем ей это нужно? Прошлая жизнь Станислава — надо ли ее касаться? Муж прав, изменить уже ничего нельзя, даже если Ева прежде имела на него какие-то виды.

Лиза поймала себя на этих мыслях и удивилась: оказывается, она собственница, да еще и ревнивая.

Думать о том, что Станислав любил кого-то до нее, было не очень приятно, и вообще получалось, что она постоянно противоречит самой себе и не знает, что ей надо. Раз женщина от него чего-то требовала, значит, ей что-то обещали, и что тут странного, если и раньше Станислав общался с женщинами…

— Хотела, чтобы я оставил тебя и вернулся к ней. — После паузы, когда Лиза успела столько всего передумать, она наконец услышала ответ.

— Но разве такое возможно? То есть, я хочу сказать, она требовала, чтобы ты подал на развод? Обратился к папе римскому?

— Меня не интересуют ее требования! Прости, что тебе пришлось пережить несколько неприятных минут. Но поверь, если бы я нынче уклонился от объяснений с этим семейством, всю оставшуюся жизнь мне пришлось бы прятаться и бояться, что на очередном приеме кто-то из них опять подойдет ко мне… Думаю, такого больше не повторится!

— Может, нам стоит уехать домой? — робко предложила Лиза.

— Что? — воскликнул Станислав так громко, что стоящие рядом гости с любопытством на него обернулись. — Чтобы Шиманские считали, будто я испугался?

— Вряд ли они так подумают, — попыталась уговорить его она. — Мы приехали, побыли на вечере столько, сколько требует этикет, а потом… Разве не могла я почувствовать… некоторое недомогание.

— Думаешь, это неуклюжее объяснение кого-то удовлетворит?..

Станислав не успел договорить, как к ним подошли какие-то его знакомые с распахнутыми объятиями, и Лиза вынуждена была замолчать.

— Стас, дружище, что мы слышим? И почему-то от других! Подумать только, придется ставить Гжегожу бутылку шотландского виски — мы спорили, что ты никогда не женишься!

Двое молодых людей в мундирах так неудачно толкнули Станислава с двух сторон, что он пошатнулся. Как ни была, по уверению врача, легка его рана, но от таких мощных тычков зашатался бы и здоровый человек. Друзья одобрительно оглядели Лизу и замерли в ожидании, что их ей представят.

— Хороша! Хороша! — на разные лады повторяли они, целуя ей руку.

— Ты же разрешаешь своей жене танцевать с твоими друзьями? — пошутил один из них по имени Михал.

А другой — Юрек — тут же ее и пригласил на танец. Лиза обернулась к Станиславу, он чуть заметно кивнул, и она с легким сердцем пошла танцевать.

По сравнению с характером Станислава характер Лизы был куда легче и отходчивей, и от постоянного противостояния мужу она попросту уставала.

Если бы он так не мучил ее, Лиза давно бы сказала:

«Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь. Любое твое желание для меня закон».

Но он, кажется, получал удовольствие, лишь унижая ее и всякий раз поступая против ее желания.

Смешно сказать, одного его кивка хватило для того, чтобы поднять ее настроение. В который раз она подумала, отчего Станислав не хочет быть счастливым?