— Можно зайти на конюшню. На псарню. К нам из Кракова знакомые князя на охоту приезжают, так что князь держит собак…

Василиса вроде бы споткнулась на полуслове, что-то хотела сказать, но в это время откуда-то донесся истошный женский крик, оборвавшийся на самой высокой ноте.

— Где это? — вздрогнула Лиза.

— Кажется, в конюшне, — испуганно пробормотала Василиса. — Думаю, вам туда идти не стоит.

— А где она, эта конюшня? Там? — Лиза показала в ту сторону, откуда ей послышался крик.

— Там, — со вздохом подтвердила Василиса.

9

Лиза мысленно поблагодарила экономку, да и себя, зато, что на ней сейчас был наряд, не мешающий быстро двигаться. Чего только она не напридумывала во время своего бега: и то, как кого-то из женской прислуги ударила копытом норовистая лошадь, и как женщина попала ногой в капкан — могли же его поставить где-нибудь поблизости ретивые егеря.

А вдруг в конюшню пробрался какой-то хищник?

Напал на прислугу… Но что будет делать женщина в конюшне?

И уже совсем мимоходом мелькнула мысль: а, почему за нею не последовала Василиса?

Но сейчас раздумывать было некогда. Лиза рывком распахнула дверь конюшни и… замерла от неожиданности. Прямо перед нею в одной рубашке на тонких лямках стояла Марыля. Руки ее были привязаны веревками к деревянным столбам, а изо рта, будто шутки ради, торчал кукурузный початок. А чуть поодаль муж Лизы Станислав Поплавский недвусмысленно занес руку с плетью для следующего удара.

Собственно, от Марылиной рубашки осталось не так уж много — она была вся изорвана плетью и запачкана кровью несчастной девушки.

— Станислав, прекрати, что ты делаешь, ведь она же…

Лиза чуть было не сказала — беременна, но, заметив, как наполнились ужасом глаза Марыли, не стала продолжать. Тот как ни в чем не бывало обернулся к жене:

— Ты хорошо выглядишь сегодня, дорогая. Решила покопаться в гардеробе матушки? Хвалю. Чего ж добру пропадать. Ты хотела взглянуть на лошадей?

Это старая конюшня. Тебе надо было взять несколько правее. А теперь иди. Не видишь, я занят!

Во время речи Станислава Лиза тщетно вглядывалась в его лицо, пытаясь отыскать на нем следы безумия. Ничего подобного, он был спокоен, словно и вправду исполнял какую-то обычную ежедневную работу.

Она застыла соляным столпом, не в силах сдвинуться с места. Просто взять и уйти она не могла, но в то, что Станислав ее послушает, что бы она ни говорила, тоже не верилось. Что же делать?!

— Да, княгиня, а что вы имели в виду, когда крикнули: «Ведь она же…» Что — она же?

— Видишь ли, некоторое время тому назад я изучала медицину…

— Правда? — удивился он и подошел к ней поближе. Лиза едва сдержалась, чтобы не отшатнуться от него. Казалось, она несла сосуд, полный какой-то ядовитой жидкости, и нельзя было ни споткнуться, ни покачнуться, чтобы зловещее содержимое не выплеснулось. — И что писали медицинские книги о таком случае?

— Если ты хочешь иметь здоровую служанку, ее нельзя бить по груди, она может заболеть чахоткой…

— Вот как? — Деревянной ручкой плети Станислав поддел кружевной бант блузки и ловко его развязал. — Не обращай на меня внимания, продолжай, тебе очень идут эти ученые речи. Что еще вредно прислуге?

— Позволь мне развязать Марылю, — храбро попросила Лиза.

— Пусть постоит так…

— Но, Стас, неужели тебе нравится, когда кто-то подглядывает за тобой?

Станислав на мгновение оставил в покое ее блузку.

— Стас? А что, мне нравится. Ты быстро входишь во вкус, дорогая…

— Во вкус чего? — покраснела Лиза.

— Во вкус жизни, — усмехнулся он, — еще немного, и ты тоже научишься приправлять ее остреньким. Ну представь, что за интерес — почтенная семейная пара, которая занимается любовными утехами только в темноте, избегая посторонних взглядов…

— Ты ненормален! — воскликнула Лиза; той же ручкой он теперь избавлял ее от теплого жакета, который мешал снять с нее блузку.

Она хотела его разозлить. Пусть даже он ударил бы ее, разозлился, только не добивался своего на глазах у Марыли. Лизе казалось, что такого позора она не переживет!

— Ненормален, — с мягкой улыбкой идиота кивнул Станислав. — А кто из нас нормален? Неужели ты, коханая, относишь себя к таковым? Ведьма и дьявол.

Неплохое сочетание, а?

В это время скрипнула дверь старой конюшни, и, словно боясь снять ее с петель, в узкую щель неловко протиснулся человек, прежде Лизой не виденный.

Худой как щепка, сутулый, подобно некоторым высоким людям, стесняющимся своего роста, с длинными, чуть ли не до колен жилистыми руками. Глаза его, небольшие, но цепкие, незаметно обежали присутствующих и остановились на хозяине с выражением услужливой готовности.

— Чего тебе, Казик? — недовольно спросил его Поплавский. — Не видишь, мне не до тебя!

Слуга скользнул к своему господину поближе и, почти не разжимая губ, что-то шепнул. Лицо князя исказилось в непритворной досаде. Он даже сплюнул в сторону, как мальчишка.

— Тебе не повезло, женушка, — демонически усмехнулся он. — У меня появились более срочные дела. Но ты не огорчайся, как только я освобожусь, мы продолжим.

Он отбросил в сторону плеть, которую тут же ловко поймал названный Казиком слуга, и направился к двери, сопровождаемый своим Лепорелло[22].

— Развяжи ее, если сможешь. — Он презрительно кивнул на Марылю, ноги у которой подламывались, и она, как видно, удерживалась стоя из последних сил.

Едва за Станиславом закрылась дверь, Лиза кинулась к привязанной девушке, вынула у нее изо рта початок и, обламывая ногти, попыталась ее развязать.

Ничего у княгини не получилось. Муженек, как видно, применял какие-то хитрые узлы, которые мог развязывать только он сам.

— Подожди, Марыля, — крикнула она девушке, которая поникла и почти висела на привязанных руках, — сейчас я принесу из кухни нож!

Девушка что-то пробормотала, и Лиза уже возле двери услышала:

— Не бросайте меня, пани княгиня, не бросайте!

Но Лиза поспешила прочь. Когда она вбежала, запыхавшись, на кухню, то со страхом увидела одетого в дорожное платье Станислава, который что-то наскоро ел, примостившись у кухонного стола. Лиза невольно замерла в дверях.

— Ты пришла за ножом, — сказал он с набитым ртом. — Не можешь развязать веревки. Это называется морской узел. Как-нибудь на досуге я научу тебя завязывать такой. Зося…

Станислав что-то произнес по-польски, и мрачная, неразговорчивая кухарка протянула Лизе остро наточенный нож. Уходить просто так вроде было неудобно, и Лиза спросила:

— Ты куда-то уезжаешь?

— В Краков, — нехотя буркнул он.

Кто тянул Лизу за язык? Нет чтобы взять и уйти.

Воспользоваться передышкой, которую предоставляет ей жизнь. В конце концов, хотя бы поразмыслить на досуге, что делать дальше, как жить ей с этим жестоким, непредсказуемым человеком? Ведь до сих пор она не могла остаться одна ни днем, ни ночью.

Прежде Лиза никогда так не жила. Когда она была маленькой, у нее была детская, где ее оставляли наедине с безмолвными игрушками — ее няня спала в соседней комнате. Потом у нее была своя девичья комната, куда она могла спрятаться даже от отца, который не любил надолго отпускать ее с глаз своих…

В общем, она опять спросила:

— Надолго?

Он с дьявольской усмешкой уставился на нее:

— А зачем тебе об этом знать? Собираешься сбежать от меня? И не мечтай. Я дал слугам самый строгий наказ: если они тебя проворонят — я с них шкуру спущу! Обычно я держу свое слово.

Лиза не переставала удивляться тому, как Станислав разговаривает с нею на глазах у прислуги, вовсе не обращая на людей внимания. Словно они бесчувственные истуканы. Да у слуг больше такта, чем у него! Во время беседы супругов каждый из кухонных работников делал вид, что занимается своим делом и ничего не слышит.

— Просто я подумала, — пролепетала Лиза, — что ты оставишь мне какое-нибудь распоряжение… пожелание… Я же не могу целыми днями ничего не делать.

То есть она прикинулась этакой простушкой и вроде оговорилась — целыми днями. Как он откликнется на эти слова? И он попался!

— Я думаю, за три дня ты от безделья не успеешь устать. А когда я вернусь, тебе и вовсе некогда будет скучать!

Он скосил взгляд на нож, который Лиза все еще держала в руке, и усмехнулся.

— Ты не возражаешь, если я пойду? — подчеркнуто робко спросила она.

— Иди, иди, не возражаю.

Непонятно, какому порыву Лиза поддалась, но она вдруг шагнула к сидящему Станиславу и нежно поцеловала его в щеку.

— Счастливого пути!

И уловила растерянность, даже смятение в его взгляде. Господи, неужели его никто не целовал — По доброй воле?!

Из дома Лиза выбежала, укоряя себя за медлительность: ей-то ничего, а каково девушке стоять привязанной и избитой? Но удивление Лизы было безмерно, когда она увидела идущую ей навстречу Марылю. Все в той же изорванной рубашке и откуда-то взявшемся кожушке, наброшенном на плечи.

— Тебя кто освободил? — спросила Лиза.

— Казик… вельможный пан Поплавский ему приказал.

Значит, в то время как она бежала в кухню за этим дурацким ножом, Станислав послал своего слугу развязать девушку. И втайне смеялся над ее волнением.

И тем, как она брала в кухне нож. А она еще поцеловала его, дура!

Неизвестно откуда взявшаяся ярость затопила Лизу до кончиков ногтей. Казалось, появись перед нею дорогой муженек — и она, не колеблясь, пырнет его ножом!

— Марыля, — между тем ласково сказала она, — не найти ли нам с тобой местечко в стороне от глаз людских и поговорить?

Девушка кивнула. Видимо, и ей хотелось сказать княгине нечто, что, как она надеялась, не оскорбит слух ее сиятельства.

— Ежели мы пойдем не прямо к замку, а возьмем левее, то увидим небольшой домик — всего в одну комнатку. Когда-то там жила птичница, но потом живности у нас стало мало… Теперь Казик сам с нею управляется, ну и я ему помогаю. Иногда.