Несколько развеселившись, я попытался в таком же ключе подойти к загадочным ночным визитам. Тут очень кстати оказались воспоминания о рассыпанном сахаре и чашке в руке призрака. В самом деле, зачем призраку чай? Они ж бестелесные, не едят, не пьют, не дышат, одним словом - духи.

Я снова рассмеялся, и на сей раз искренне. Действительно, я никогда не читал и не слышал, чтоб призрак чаевничал! И хотя признание поведения призрака нетипичным не есть научный аргумент к его отрицанию, на сердце у меня полегчало, так что спать я в куда лучшем расположении духа, чем мог ожидать.

Прикрывая на ночь все окна, кроме форточки в гостиной, я заметил, что небо трагически почернело, звезд не видно, и, судя по духоте и внезапным порывам ветра, надвигается гроза. Отметив это обстоятельство, около половины двенадцатого я улегся на свой диван и закрыл глаза, искренне желая побыстрее заснуть - но не тут-то было.

Стоило мне погасить свет и остаться лицом к лицу с бездонной ночью, как мой иронический скептицизм меня покинул, более того, я понял, что моя наигранная веселость была вызвана нервным возбуждением, имеющим свойство легко переходить в самые разнообразные чувства. Я ворочался, прислушивался к порывам ветра за окном, пытался заснуть, но стоило мне чуть-чуть расслабиться, как что-то толкало меня, я вздрагивал и возвращался к бодрствованию. Чем старательнее я пытался обуздать свои разыгравшиеся нервы и успокоиться, тем, как водится, сильнее они вибрировали. Свою посильную лепту вносило бурное воображение, рисовавшее самые нелепые картины, вроде беззвучно раскрывающихся входных дверей, таинственных фигур, спрятавшихся за шторами, и прочей ерунды. Попытки самокритики не имели прежнего успеха, и в конце концов упреки в глупости и трусости, адресованные самому себе, сменились стойким и абсурдным убеждением, что что-то должно случиться, и именно этой ночью.

За окном раздался первый и сильный раскат грома, и я вздрогнул, открыл глаза и посмотрел на часы. На табло электронного будильника, стоявшего на столике возле дивана, зеленым огнем светились цифры: 00.03; значит, классическое время деятельности нечистой силы уже наступило. За громом окно осветилось яркой вспышкой молнии, при свете которой мне почудилось, что за плотной шторой и впрямь кто-то стоит. Я прикрикнул на себя и повернулся на другой бок, но расшалившиеся нервы заставили меня через минуту вернуться в прежнее положение и осторожно открыть правый глаз. Штора подозрительно шевелилась!

Видимо, в этот момент способность к критическому восприятию действительности окончательно покинула меня: все высшие этажи сознания отключились, превратив взрослого мужчину с высшим образованием во взвинченного психопата. Я встал и подошел к окну.

Штора действительно шевелилась: ее колебал врывавшийся в форточку грозовой ветер.

Я хотел было вздохнуть с облегчением, но вдруг замер, напряженный, как гепард перед прыжком. Из кухни снова доносились какие-то звуки! Правда, толком расслышать их мне мешал вой ветра за окном и раскаты грома, но ошибки быть не могло - там кто-то (или что-то) есть.

Сердце мое бешено забилось, руки стали мокрыми от пота. Я не знал, что делать: пойти на кухню или спрятаться под одеяло? После колебания я принял мужественное решение лично убедиться, что происходит на кухне. Правда, продиктовано оно было не мужеством, а наоборот, сознанием собственной слабости: я чувствовал, что больше не вынесу неизвестности.

Медленно, стараясь двигаться неслышно (вероятно, желая застать призрака врасплох) и не включая света, я двинулся, озаряемый вспышками молний, от окна к двери. Толкнув дверь, я остановился: передо мной был мрак не освещенного ни единым окном коридора. Мощным броском я ринулся вперед и нажал на выключатель. Тотчас зажглись обе лампы, освещавшие противоположные концы коридора, который, разумеется, был пуст.

Осталось самое главное: войти в кухню. Я собрал остатки воли в кулак и сделал шаг к кухонной двери. Потом еще шаг и еще один - и замер у самой прикрытой двери. Я отчетливо услышал звук, теперь это был стопроцентно не сон и не иллюзии, я слышал звук, похожий на стук шагов.

Звук повторился и даже приблизился. Я стоял перед дверью в кухню, как перед вратами в потусторонний мир. Одно движение руки, один шаг - и я, возможно, окажусь перед лицом неведомого... И я сделал этот шаг! Я включил свет и распахнул дверь. Сердце сжалось и тут же разжалось: кухня была пуста. С неимоверным облегчением я перевел дыхание, выдохнув весь воздух, имевшихся в легких. Можно было спокойно возвращаться в гостиную и наконец-то уснуть здоровым крепким сном. К сожалению, вместо того, чтоб сразу покинуть кухню, я решил выпить воды, и, взяв чашку, пошел к плите, где стоял чайник с кипяченой водой. Я налил воды в чашку и поднес ее к губам, как вдруг пальцы мои разжались и чашка, выплескивая на лету воду, полетела вниз.

Я отчетливо увидел в зарешеченном темном прямоугольнике слухового окна приникшее снаружи к стеклу мертвенно-бледное лицо, заглядывавшее в кухню. Конечно, испугаться в такой ситуации - хотя бы от неожиданности - мог на моем месте любой, но я не просто испугался, я помертвел от леденящего ужаса, перехватившего дыхание и тысячей иголок впившегося в тело. Мне показалось, что в приникшем к стеклу лице я узнал пани Эльжбету!

Замешательство мое длилось, вероятно, не больше секунды; движимый ужасом, я бросился прочь из кухни, как метеор пролетел по гостиной и через мгновение оказался в темной спальне. Когда я захлопывал дверь негнущимися руками, за окном прозвучал ужасный, оглушающий раскат грома, от которого я затрясся, как ребенок. Со лба градом катился холодный пот. Я был в таком состоянии, что даже не догадался включить свет. Я сел, точнее, упал на край громадной двуспальной кровати и, обхватив себя руками, начал механически раскачиваться (это я потом понял, что я раскачиваюсь), не соображая ничего и не в состоянии отвлечься от одного-единственного вопроса: "Что это было? Господи, что это было?"

Неужели она блуждает ... летает вокруг квартиры, заглядывая в окна и выжидая, пока я усну? Или я схожу с ума и у меня начались зрительные галлюцинации? И то, и другое предположение доводили меня до умопомрачения, и неизвестно, чего я боялся больше. Хотя нет, известно. До тошноты, до обморока я страшился одного: что вдруг повернется ручка двери, и в образовавшуюся щель просунется мертвенно-белая худая рука с тонкими длинными пальцами и синими ногтями покойницы, отчетливо видная при свете непрерывных молний за окном. Ведь ей так хочется общаться, этой непогребенной душе!

В эти жуткие мгновения я понял, как можно умереть от разрыва сердца. Так умерла когда-то старшая сестра моей бабушки, в три года заблудившаяся в маленьком леске, примыкавшем к деревне. Собаки нашли ее утром, но уже мертвую: ночью маленькое сердечко остановилось от страха. Что она увидела там? Господи, помоги! Защити меня, грешного атеиста, от привидений, от непознанной и нечистой силы! От гостей с той стороны луны.

В какой-то момент, не слишком полагаясь на защиту высших сил, я дошел того, что решил задвинуть дверь большим комодом под старину, стоявшим возле кровати. Сдвинуть тяжеленный комод я не смог бы и в нормальном состоянии, а тем более теперь, когда я едва держался на ногах, но в очередной вспышке молний я увидел выключатель и, руководимый скорее инстинктом, чем здравым смыслом (последний в ту ночь меня покинул), включил свет.

Тотчас часть первобытного хаоса, бушевавшего за окнами и во мне, отступила. Опять-таки инстинктивно я взглянул на часы: было всего лишь 25 минут первого! Сколько же длилась эта жуть? Я начал подсчитывать, и вышло, что не более 15 минут, если учесть, что как минут 5 я проверял штору, шел в кухню и наливал себе воду, а мне показалось, что прошла вечность. Я начал пересчитывать снова, и не потому, что это имело какое-либо значение, а потому, что я заметил, что произведение элементарных математический действий меня несколько успокоило. Да, как не пересчитывай, выходило минут 15.

"Если пройдет еще 15 минут и ничего не случится, то все будет хорошо", - сказал я себе, как в детстве. Самое смешное, что когда отведенное время действительно прошло без всяких происшествий, я заметно воспрянул духом, хотя по-прежнему старался не смотреть на дверь.

Ничего не происходило и в дальнейшем, разве что гроза начала стихать. Так прошел час, другой, и я мало-помалу начал успокаиваться, боясь даже подумать, что это было. Около трех я вылез из спальни в гостиную и забрался в бар в надежде что-то выпить; но все бутылки были закупорены, а у меня не было сил открыть. К трем утра дождь прекратился и настала тишина, в которой так разыгрывалось мое богатое воображение, но я уже ничего не страшился, потому что помнил: после трех утра (третий петух пропел"!) нечистая сила исчезает. Я даже лег, но уснуть, понятное дело, не смог.

Измученный событиями бурной грозовой ночи, я настолько ослабел к утру духом и телом, что еле встал с дивана. Умываясь, я увидел в зеркале над раковиной побледневшее, вытянувшееся лицо с кругами под глазами - такое, словно я не спал три ночи подряд. Не хватало только поседевшей в один миг головы, и сходство со случайным посетителем замка Дракулы было бы полным. Шаркающей, медленной походкой поплелся я после утреннего туалета в кухню не для того, чтоб доказать себе свою храбрость, а потому, что вчера я не ужинал, и без малого 20-тичасовый перерыв в приеме пищи дал о себе знать характерным урчанием в желудке, сосанием под ложечкой и прочими малоприятными симптомами.

В кухне меня ждало очередное неприятное открытие. Нет, днем призрак не появился, зато обнаружилось полное отсутствие съестного. Одна утеха, что хоть в этом и близко не было никакой мистики: поглощенный контактами с потусторонним миром, я не пополнял запасы пищи уже несколько дней, так что в итоге холодильнике осталось одно яйцо, сиротливо болтавшееся в своей ячейке. Даже хлеба не было. Я посмотрел на яйцо, как на личного врага, вздохнул и пошел одеваться.