– Алексей! – раздался голос Энрико.

Джисмонди вскочил на ноги и, стыдливо отвернувшись, чтобы не видеть удивленных лиц девушек, бросился навстречу другу.

– Мы же едем вечером в Палермо. Ты что, забыл?

– Нет, просто задремал, – пробормотал Алексей. – Такая жарища…

Энрико взглянул на него скептически, но ничего не сказал.

На следующий день девушки снова пришли в оливковую рощицу. На сей раз Франческа сидела лицом к вилле Мазоччи, и Алексей сразу узнал классически прекрасное лицо, затененные темными ресницами глаза. Сегодня юноша выбрал для наблюдения другой пункт, лучше защищенный от посторонних глаз. Он инстинктивно чувствовал, что не следует никому попадаться на глаза. Прислонившись к искривленному стволу оливкового дерева, он смотрел на сестер. Ветер дул в другую сторону, и он слышал лишь неразборчивый звук голосов. Чуть правее, на земле Багьери, пристроилась коза, деловито щипавшая травку.

Внезапно Франческа встала и пошла вверх по склону. Алексей взволнованно наблюдал, как покачиваются ее бедра. Казалось, девушка направляется прямо к тому месту, где он спрятался. Неужели она его заметила? Франческа прошла совсем рядом. Небрежным жестом она сунула руку в карман юбки и бросила что-то на скалистую терраску, расположенную как раз на рубеже между двумя владениями. Потом, не поднимая глаз, девушка подошла к козе, достала из кармана тряпку, развернула ее и стала кормить животное картофельной кожурой и яблочными огрызками.

Алексей затаил дыхание. Он так и не понял, заметила она его или нет. Когда Франческа удалилась и вернулась к сестрам, он посмотрел на предмет, брошенный девушкой. Это был камешек, но почему-то странно белого цвета. Алексей спустился, поднял его. Оказывается, камешек был обернут в бумагу. Сердце юноши заколотилось быстрее. Он развернул листок и прочел записку, написанную мелким почерком: «В полночь, возле козьего сарая».

Алексею хотелось прыгать от радости. Это была неожиданная, совершенно невероятная удача. Он сможет увидеть ее вблизи, поговорить с ней, а может быть, у него пересохло в горле, – даже коснуться ее.

Задолго до назначенного часа он потихоньку выскользнул из дома и, стараясь никому не попадаться на глаза, отправился к условленному месту. В небе сиял целый океан звезд, освещая маленький сарайчик, находившийся на самом краю участка Багьери. Алексей сел на высохшую землю и стал ждать, представляя себе, как Франческа тайком выбирается из родительского дома. Должно быть, ужасно нервничает. Вот она убедилась, что сестры уснули, спустилась по скрипучим ступенькам, бесшумно отодвинула засов, скользнула на улицу и бежит, бежит со всех ног по саду. Он так и видел перед собой ее стремительную фигурку, разгоряченную кожу, яркие губы. Алексей ждал, весь горя от волнения.

Полночь миновала. Воздух стал прохладнее, и Алексей начал беспокоиться. А вдруг ее поймали? Старик Багьери застиг дочь на месте преступления и сурово наказал. Или какая-нибудь из старших сестер отговорила Франческу от безрассудного поступка. Вскоре беспокойство переросло в злость. Нет, она просто решила над ним посмеяться. Она вообще не собиралась приходить. Это сестры подговорили ее подшутить над чужаком. Алексей впал в уныние. Оказывается, она не испытывает к нему ни малейшего интереса, он неправильно истолковал ее взгляд, а записка предназначалась кому-то другому. У девушки есть тайный любовник, и Алексей по чистой случайности подобрал послание, адресованное не ему. Воображение юноши разыгралось. Он представлял себе нежное девичье тело, стиснутое в объятьях; видел черные глаза, с обожанием глядящие в лицо другому… Несмотря на ночную прохладу, юношу бросило в жар.

Истомившись от ожидания, Алексей впервые в жизни испытал целую гамму бурных чувств. За несколько часов он прошел полный курс страданий первой любви.

Когда забрезжил рассвет и подали голос первые птицы, любовная тоска вытеснила все остальные эмоции. Алексей спрашивал себя: возможно ли, чтобы богомольная девушка из приличной семьи позволила себя поцеловать? И что имел в виду синьор Багьери, когда говорил об обете? Записка и вовсе казалась неразрешимой тайной.

Никогда еще мысли о женщине не занимали Алексея до такой степени. Он как бы стал другим человеком. К сожалению, днем он обещал отправиться с Энрико в Джелу. Алексей не хотел никуда уезжать – лишь находиться поближе к Франческе, ловить ее взгляд, сжимать ее в объятьях…


День прошел как в тумане. Единственной реальностью было ожидание. Алексей знал, что в полночь вновь будет на назначенном месте. Его настроение, как маятник, качалось между надеждой и отчаянием.

На сей раз на небе появился узкий месяц, чье сияние приглушило свет звезд, но зато озарило холмы и оливковые рощицы бледным мерцанием. Алексей занял позицию возле сарайчика, твердо решив, что прождет один час и ни минутой больше – хватит унижаться.

Но долго ждать не пришлось. Франческа появилась сразу после полуночи. Алексей увидел меж деревьев тонкую фигурку в белом. Он слишком долго находился во власти фантазий и теперь не мог найти нужных слов, а лишь смотрел на желанное лицо, на густые ресницы и нежные щеки, весь дрожа.

Внезапно девушка подняла глаза и застенчиво сказала:

– Хорошо, что ты пришел. Вчера ночью у меня не получилось.

Алексея захлестнула волна радости. Он взял ее маленькую ручку и потянул девушку за сарай, чтобы их не было видно из дома.

– Меня зовут Алексей, – сказал он, просто чтобы не молчать.

– Я знаю, – улыбнулась девушка, обнажив ровные белые зубки. – А я – Франческа.

– Да, я тоже знаю, Франческа. – Впервые он произнес это имя вслух и повторил: – Франческа.

Она стиснула его пальцы, и Алексей наклонился к ее лицу, припал поцелуем к приоткрытым губам – это казалось самым естественным из всех поступков. От Франчески пахло апельсином и тимьяном. Когда она приникла к его телу, Алексею стало стыдно – слишком уж явно отреагировала его плоть на это прикосновение. Ее губы были невинны, робки, совсем не похожи на губы женщин, с которыми ему доводилось целоваться прежде. Юноша подумал, что должен защитить Франческу от самого себя, и разжал объятия.

Но девушка не отодвинулась. Ее пальцы пробежали по его волосам.

– Я видела тебя в церкви. Но ты ведь это знаешь, да? Ты похож на образ Господа Нашего в капелле Палатина. Я так и сказала Терезе. Это моя сестра, – тихо пояснила Франческа.

Ее слова, благоговение, светившееся в ее взгляде, наконец, ее прикосновения вконец смутили Алексея. Он все еще не мог поверить, что его мечта осуществилась.

– Мне пора идти. Меня хватятся, – сказала Франческа, отстраняясь.

– Нет! Пожалуйста, нет!

Он схватил ее за руку, притянул к себе и страстно поцеловал. Когда поцелуй закончился, Франческа выскользнула из его рук и побежала прочь по тропинке.

– Ты придешь завтра? – прошептал Алексей ей вслед.

– Возможно. Я постараюсь.

Обжигающий взгляд из-под длинных ресниц – и она исчезла.

Алексей обессиленно прислонился к стене сарайчика, долго стоял так.

Ему казалось, что следующий день тянулся целое десятилетие. Приходилось вести бессмысленные разговоры, изображать восторг по поводу достопримечательностей Мессины – но каждую минуту Алексей видел перед собой только Франческу. Энрико временами бросал на него недоумевающие взгляды, но Джисмонди делал вид, что не замечает их.

Это была суббота. На виллу приехали гости и, как назло, засиделись дотемна. Когда Алексею, наконец, удалось вырваться, полночь уже миновала. Он со всех ног бросился к сарайчику. Франческа уже ждала там.

– Я думала, ты не придешь, – обиженно сказала она.

– Раньше никак не мог. Я думал о тебе весь день.

Он смотрел на нее – на черные волосы в нимбе лунного света, на белое личико – с недоверием, боясь, что все это окажется игрой воображения. Алексей осторожно коснулся ее плеча, с которого сползла рубашка. Плечо было тонким, хрупким.

Франческа вздрогнула, припала к нему и подставила губы. Алексей ощутил тяжесть ее груди и нерешительно провел по ней рукой. Тогда Франческа взяла его ладони и положила их на свое упругое тело.

– В самый раз, – тихо засмеялась она, глядя на него лучистым взором. – А мои руки маловаты.

Унять буйную фантазию было невозможно, и Алексей почувствовал, как его вновь охватывает возбуждение. Он представил себе, как Франческа ночью, одна, исследует ручками собственное тело, представил сладостное выражение ее лица и, чтобы отогнать томительное видение, вновь впился в нее поцелуем. Франческа застонала, потом, отодвинувшись, засмеялась. – Дай мне посмотреть на него, – потребовала она. – Я никогда его не видела. Он большой, да? Мне говорили, он похож на змею.

В ее голосе странным образом смешивались детское любопытство и какая-то непонятная грусть. Алексей смутился, но ее пальцы сами взялись за дело.

– Ну нет, – покачала она головой, с сомнением глядя на его пенис. – Все равно он туда не поместился бы.

Она осторожно дотронулась до его тела пальцами, и Алексей, задохнувшись, отвернулся.

– Я сделала тебе больно? – виновато спросила она, обхватила его руками сзади и прижалась лицом к спине. – Я тоже разрешу тебе потрогать себя.

Алексей яростно целовал ее, чтобы она не изводила его так своими словами. Серьезно глядя на него широко раскрытыми глазами, Франческа взяла его руку и положила себе между бедер. Там было очень мягко и жарко. Алексей слегка шевельнул пальцами, и она, ойкнув, отскочила в сторону.

– Нельзя! Сегодня воскресенье.

Она так энергично помотала головой, что на лицо упали пряди волос.

Наморщив лоб, Франческа сказала:

– Я должна идти.

Но она медлила, и юноша сделал шаг в ее сторону.

– Нет!

Увернувшись, она отбежала вниз по склону, потом, совсем по-детски, засмеялась.

– Отцу Паоло про это я не скажу.

На следующий день Алексей Джисмонди отправился на мессу, не дожидаясь остальных. Такой религиозный пыл немало удивил Энрико.