Шли недели. Жакоб и Матильда встречались так часто, как только было возможно. В перерывах между встречами оба витали в облаках, думая только друг о друге. Никогда еще Жакоб не встречал женщину, которая так волновала бы его и давала бы ему столько счастья. Принцесса же вообще впервые в жизни испытывала любовь, она была всецело поглощена этим чувством. Сбросив годы мучительных сомнений, сексуально раскрепостившись, она обнаружила в себе неизведанные глубины. Матильда стала еще остроумнее, еще великодушнее, еще ярче. Весь мир для нее и Жакоба сосредоточился в ее квартире. Именно там пульсировала концентрированная энергия их совместного существования. Занятия любовью перемежались оживленными беседами о сексе, психиатрии, политике, образовании и психоанализе, которым Жакоб интересовался все больше и больше. Кроме того, они с удовольствием сплетничали о друзьях и общих знакомых.

Как-то раз Жакоб поведал ей, как беспокоит его финансовая ситуация семьи Бреннеров. Крах на бирже подорвал благосостояние родителей Жака. Леди Леонора была близка к самоубийству, а ее супруг, погрузившись в отчаяние, совершенно утратил инициативу. Жак тоже был совершенно подавлен и лишь беспомощно наблюдал, как его мать топит горе в алкоголе.

Через несколько дней после этого разговора Жардину внезапно позвонил Жак и сказал, что произошло чудо. Какой-то неизвестный благодетель выступил поручителем по обязательствам компании Бреннера-старшего, тем самым помешав банкротству. Жак сказал, что уж он позаботится о том, чтобы эта благословенная передышка не оказалась бессмысленной.

Рассказывая об этом удивительном событии Матильде, Жакоб внимательно следил за выражением ее лица.

– Какая чудесная новость, – радостно улыбнулась она. – Я просто счастлива.

– Это твоих рук дело?

– Моих рук дело? – невинно воззрилась она на него. – С чего ты взял? – Матильда шаловливо провела рукой по его волосам. – Вообще-то, считай, что это твоих рук дело.

Обо всем догадавшись, Жакоб страстно ее поцеловал.

От его объятий принцесса становилась все смелее и смелее. Ей хотелось объявить всему миру о своем счастье, но взамен она была вынуждена довольствоваться радостями таинственности. Например, она заявлялась в салон или кафе, где часто бывал Жакоб, и делала вид, что едва знакома с доктором Жардином, задавала ему всякие бессмысленные, провокационные вопросы. Жакоб изображал холодность, подыгрывая ей и получая не меньшее удовольствие от этих маленьких спектаклей. Потом, уединившись в квартире на Елисейских полях, они весело хохотали над своими импровизациями.

Как-то раз им выпало редкое счастье провести ночь вдвоем. Жакоб приехал к принцессе, сгорая от радостного предвкушения. Его темные глаза сияли счастливым блеском. Как только слуги удалились, он подхватил принцессу на руки.

– Сегодня я приготовил для тебя сюрприз.

– Неужели? – она кокетливо прикрыла глаза густыми ресницами. – Надеюсь, не ужин в отеле «Ритц». Я надеялась, что мы проведем вечер и ночь вдвоем.

Ее длинные пальцы любовно провели по его лицу и скользнули под воротник рубашки.

Жакоб остановил ее руку:

– Бесстыдство августейших особ переходит все границы! – с шутливым возмущением покачал он головой.

По лицу Матильды пробежала тень. Она отвернулась и отошла в угол просторной комнаты. В задумчивости облокотилась о подоконник.

– Я кажусь тебе бесстыдной, Жакоб? Ты от меня устал?

Внезапно ей пришло в голову, что Жакоб, возможно, пресытился ею, что ему наскучило проводить время с ней наедине. Ведь это из-за нее они вынуждены скрываться от посторонних глаз. Принцесса виновата в том, что он не может показаться с ней на людях. С другой женщиной Жакоб был бы свободен, вел бы себя иначе. Иначе, но как? Матильда имела об этом весьма смутное представление. Может быть, даже занятия любовью, которые кажутся ей такими восхитительными, тоже начали ему приедаться?

Жакоб смотрел на нее. В длинном парчовом платье принцесса выглядела так, словно и в самом деле приготовилась провести вечер в роскошном ресторане. Или, точнее, на балу у какого-нибудь средневекового принца. Жакоб не понял, чем вызвана смена ее настроения, но почувствовал, что обидел ее.

Он нежно взял Матильду за руку.

– Я обожаю твое бесстыдство, – тихо сказал он.

Матильда заколебалась, и тогда он обнял ее, ласково поцеловал. Эта ее постоянная неуверенность необычайно его возбуждала.

– Смотри, как ты мне нравишься, – прошептал он ей на ухо, прижимаясь и кладя ее руку на свою затвердевшую плоть. Когда он начал гладить ее груди, Матильда тихо застонала, и, вдыхая мускусный аромат ее волос, Жакоб преисполнился еще большей страстью.

Обычно они не спешили кидаться в объятия друг другу, дожидаясь вечера – нужно было скинуть груз повседневных забот, абстрагироваться от той жизни, которую они вели независимо друг от друга. Лишь после этого магия соединения двух душ и тел завладевала ими полностью. Но сегодня Жакоб не смог терпеть – они занялись любовью прямо в салоне, на диване. Жардин почувствовал, что Матильда в этом нуждается, и страстно удовлетворил ее потребность.

Потом они со смехом смотрели на одежду, разбросанную по полу так, словно комната стала свидетельницей пылкого любовного свидания двух подростков.

– А теперь, ваше высочество, – сказал Жакоб, лаская ее обнаженное тело, – вернемся к сюрпризу, о котором я уже упоминал. Сейчас вы узнаете, в чем состоит истинное бесстыдство августейших особ.

Он зловеще улыбнулся, встал, поднял с пола свой пиджак и достал из внутреннего кармана небольшую книжку. Эффектно открыл первую страницу, стал читать: «В салоне некоей мадам Р. случилось странное происшествие…»

На лице Матильды вспыхнул румянец.

– Вот я и раскрыл вас, Ролан Дюби. – Жакоб страстно поцеловал ее. – Разве это не бесстыдство – писать такие книги под мужским псевдонимом? Никто, кроме тебя, на такое не осмелился бы.

– Тс-с, – поднесла палец к губам Матильда. – Тебя могут услышать читатели.

Но ей было приятно, что Жакоб раскрыл ее тайну.

Несколько недель спустя принцесса сообщила Жакобу, что ее сыновья уезжают к отцу. Это означало, что Матильда и Жакоб могут ненадолго поехать куда-нибудь вдвоем. Жардин сумел освободиться на целых пять дней – был канун Пасхи. Прохладным и солнечным утром они отправились в путь в белом «мерседесе» Жакоба. Открытый автомобиль мчался по обсаженному деревьями шоссе, длинный шарф Матильды развевался по ветру, а мимо неспешно проплывали мирные деревенские пейзажи. Принцесса то и дело поглядывала на профиль Жакоба, на это сильное, сосредоточенное лицо, всецело поглощенное движением. Рука принцессы сама собой опустилась на его бедро. Лицо Жардина озарилось короткой улыбкой.

– Чуть позже, – сказал он и вновь посерьезнел.

Жакоб обожал водить машину. Ему нравилось слушать, как гудит мощный мотор, а бесконечная лента шоссе приводила его в мечтательное состояние. Изредка он посматривал на Матильду. Она была необычайно хороша в небесно-голубом костюме, ее волосы и шарф трепетали на ветру. Сердце Жакоба сжималось от счастья. Он никак не мог поверить, что они наконец едут куда-то вдвоем.

Когда солнце поднялось высоко, они остановились на лугу под раскидистыми вязами и устроили пикник. Матильда захватила с собой всевозможные деликатесы: перепелиные яйца, черную икру, гусиный паштет, хрустящие круассаны, изысканные фрукты, белое вино, овощи. Раскладывая всю эту снедь на белоснежной скатерти, принцесса случайно задела Жакоба плечом. Он крепко стиснул ее руку, и у Матильды от блаженства закружилась голова. Она взглянула ему в глаза, увидела, что в них играют золотистые искры. Безоглядная, неудержимая страсть захлестнула все ее существо. Матильду не уставало поражать то, что желание заниматься с ним любовью со временем в ней не притуплялось, а, наоборот, усиливалось. По сжатым губам Жакоба, по веселому блеску в его глазах она поняла, что он испытывает то же самое.

– Давай прямо сейчас, – сказала она.

Жардин шутливо вскинул брови:

– Как, ваше высочество? Сейчас, прямо на траве?!

Матильда нервно улыбнулась и кивнула, расстегивая пуговицы у него на рубашке. Жакоб подхватил ее на руки, отнес в тень. Матильда прижалась к нему, потянулась рукой к его паху и убедилась, что Жакоб готов к любви. Дрожащими руками она расстегнула его брюки, высвободила пенис, лизнула его. Жакоб содрогнулся, опрокинул ее на землю, стянул белье и увидел, что кружево пропитано влагой. Они свирепо впились друг в друга и почти сразу же оба кончили.

Немного отдышавшись, Жакоб взглянул на ее разгоряченное лицо и покачал головой:

– Подумать только! Эта женщина считала себя фригидной!

Матильда хрипло рассмеялась.

– Просто мне нужен был опытный доктор, – поддразнила его она.

– Что ж, опытный доктор рекомендует вам немного подкрепиться. Мне бы не хотелось, чтобы о вашем высочестве говорили, будто вы морите своих любовников голодом.

– Любовников? – переспросила она. – Что означает множественное число? Или вы, сударь, намекаете, что один стоите двоих, троих, а то и четверых? Не будем преувеличивать.

Матильда вызывающе изогнулась.

– Ну уж нет, хватит! – Жакоб потянул ее за руку. – Давай поедим. Кроме того, употребила ли ты пищу духовную, которой я тебя снабдил в прошлый раз? Ты прочитала то, что Фрейд пишет о деле Доры?

Матильда кивнула:

– Да. И считаю, что твой обожаемый учитель ничего не смыслит в женщинах.

Жакоб хотел ответить, но в эту минуту она положила ему в рот кусок булки.

– Не спорь со мной, жалкий мужчина. Тебе еще предстоит многому научиться.

Так прошли четыре счастливых дня. Они съездили в Орлеан, побродили по прохладным нефам древнего собора, исследовали долину Луары. Правда, знаменитые замки они объезжали стороной, ибо их владельцы были знакомы с принцессой. Влюбленные останавливались в маленьких гостиницах под именем месье и мадам Жардин. По ночам скрипучие постели чуть не рассыпались под напором их страсти. Взявшись за руки, Жакоб и Матильда бродили по извилистым тропам, делая привалы в тех местах, где их заставал очередной приступ желания – в тенистой излучине реки, на склоне плавного холма. Они были счастливы до самозабвения. Но Матильду все время преследовала мысль, что никогда в жизни ей больше не испытать такого блаженства.