Я не ощущала ничего подобного с Ником. А уж тем более с Грегом. Это было не похоже ни на что другое, но одновременно с тем именно об этом я и мечтала. Нет, это было лучше. Потому что теперь мы взрослее, мы больше не дети. Это происходило на самом деле, а та маленькая девочка во мне никогда бы не смогла вообразить себе такого.

Говорят, что все мышцы имеют память. Если ты однажды научился ездить на велосипеде или натренировал свою руку для теннисной ракетки, даже если ты бросишь этим заниматься – даже на многие годы – стоит просто запрыгнуть на велосипед или схватить ракетку, и твои мышцы вспомнят какого это. Они по щелчку вернуться к тому, чему ты их однажды научил.

Сердце – тоже мышца. И я с самого детства тренировала ее любить одного конкретного человека.

Потребовалось четыре года, дождливый день в зоопарке, коробка конфет, смятая валентинка, искренние извинения и тарелка пряной чечевицы, чтобы мое сердце вспомнило, каково это. Казалось, что оно и не забывало.

Я все еще любила Мэтта МакКини.

А Мэтт МакКини признался, что любит меня.


84


День 207, воскресенье, 15 марта

Проект завершен.

Все должно быть настолько простым, насколько возможно, но не проще.

Я просто хочу выиграть.

Не по тем же причинам, что прежде, а просто потому что время пришло. Если каждый год вы участвуете в каких-либо соревнованиях, то время от времени необходимо побеждать, чтобы поддерживать дома соответствующую атмосферу. Не вечно же оставлять людей у пустого корыта.

Завтра мы должны установить наши стенды. У меня есть конспекты, исследовательский журнал, проектная доска.

С последней мне на выходных помогала Аманда. Мне нужна была ее творческая рука. Доска сворачивалась втрое как карта, которую я носила на Хэллоуин. Только она была больше: она была достаточно большой, чтобы перегородить мою площадку, так что если вы станете напротив, она загородит обзор на все другие проекты, кроме моего.

– Я думала о фотографиях "до" и "после", – сказала я.

– Прекрасно, – поддержала Аманда. – Надо найти какую-нибудь фотографию, где ты максимально плохо выглядишь. А рядом привесим ту с Зимнего Бала. Там ты просто шикарна.

Я поморщилась, вспомнив эту ночь, но Аманда была права: контраст ощутим. Ее стараниями я выглядела как кинозвезда, и даже несмотря на то, что сейчас я была худее, тогда она представила меня в лучшем свете.

Она так же не забыла про фотографию, где я позирую в юбке и сапогах: сделанную в день, когда я отправилась в зоопарк. Казалось, это было так давно.

Мы с Мэттом договорились не видеться на этих выходных. У нас у обоих горели сроки, мы пытались приложить все условия, чтобы сделать все настолько идеальным, насколько возможно. Мы так и не раскрыли друг другу темы наших проектов. И мне это нравилось.

Я думала, что соперничать друг с другом после того, что произошло, будет неловко, но потом я осознала, что это не доставляло мне неудобства, когда я была ребенком, и не должно сейчас. А то, что последние четыре года я безумно хотела победить его, только усиливало это. Это было моей главной целью. Я хотела этого даже больше, чем добиться победы ради самой себя. Думаю, от этого я получала еще большее удовольствие.

Я все еще хотела занять первое место. Очень хотела. Но теперь я не хотела одолеть Мэтта. И никого другого, теперь мне не нужен агрессор. Надеюсь, все это имеет смысл.

Наши проекты конкурируют друг с другом в разных категориях: я сражаюсь за победу в секции "Поведение и Общество", а он – в "Астрономии и Физике". Но помимо этого должны быть выявлены победители вне категорий. Всего три призовых места, обладатели которых отправятся на международные соревнования: одно для командного проекта и два для индивидуальных. Я собираюсь отхватить одно из них.

Аманда помогала мне с доской весь вчерашний день и большую часть сегодняшнего. Стоит отметить, что старания ее не прошли даром. Моя лучшая подруга – самый творчески одаренный человек, которого я когда-либо знала. Она могла из груды навоза сотворить кучу золота.

– Стих, – заявила Аманда, когда мы закончили. – Доске Кит-Кэт посвящается.

Думаю, она сочиняла налету.


«Завтра оставят меня в этом каверзном зале

Среди прочих, ничтожных панно.

И судьи увидят меня, и полюбят, почувствуют жажду в моей красоте

И одарят меня всеми призами.

Но Кэтрин забудет меня, упакует

И перейдет к своим более славным делам.

Но я буду помнить, ведь у меня на груди

Выжжено, как хороша она была в порочной той юбке и сапогах»


Ну и как можно не любить своих друзей после такого?


85


К полудню нас запустили выставлять свои стенды. Сегодня Мистер Физер решил не проводить занятие, но попросил всех нас собраться в конференц-зале. Я поехала с Мэттом.

Перед тем, как загрузить свою доску в его машину, я аккуратно сложила ее. Мэтт поступил так же, поэтому увидеть её я тоже не смогла. Мы так по-глупому старались скрыть свои проекты друг от друга, учитывая, что примерно через час это уже перестанет быть тайной. Мы оба хотели сохранить эту загадку.

Добравшись до места назначения, мы нашли наши секции и отправились работать. Мне потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы привести все в идеальное состояние. До завтрашнего дня я была абсолютно свободна.

График был примерно таков: понедельник – подготовка, вторник – непосредственно судейство. Деток помладше – вроде Питера – оценивают исключительно по их стендам, но на уровне старшей школы необходимо так же подготовить презентацию. Уже завтра. Победителей объявят в пятницу. По сути, мне предстоит целая неделя агонии.

Как только люди закончили установку стендов, мы все пустились в обход. Каждый хотел узнать побольше о проектах своих конкурентов.

Ник изучал лишайники и мхи. Все еще понятия не имею, при чем тут кошачьи жабры. Алиссия изучала редкое глазное заболевание. Киона посвятила себя тлям19. Линдси анализировала, как изменение климата влияет на популяцию гусениц. В этом году было множество растений и насекомых. Мои фиговые осы вписались бы.

И тогда я наконец увидела стенд Мэтта.

ОБЩЕНИЕ НАЧИНАЕТСЯ ДОМА

Почему мы верим в то, что вскоре научимся общаться с пришельцами из далекого космоса, не имеющих ничего общего с нашем ДНК, когда мы едва можем найти общий язык с существами, на которых мы похожи на 97 процентов?

Сразу под этим красовалась картинка с детенышем гориллы. И по обе стороны от нее висели другие фотографии: с гиббонами, шимпанзе, орангутангами.

Под ними – фотографии с Мэттом. Вот он стоит перед клеткой с гиббонами, сигнализируя им что-то, а тут он у входа, помогает одному из зевак накормить их. На последней Мэтт стоял прямо перед лианой, и маленькие пальчики гиббона переплетались с его.

– Ты научился общаться с ними? – спросила я.

– Не совсем. Но я до сих пор пытаюсь. Это не так просто, как кажется на первый взгляд.

Я пролистала его исследовательский журнал: он день за днем проводил в зоопарке, пробуя все новые и новые методы. Там так же были вклеены всевозможные вырезки из научных статей, посвященных преодолению этой пропасти между людьми и обезьянами. Но Мэтт пошел вперед.

Он также приложил графики, показывающие, сколько из года в год тратится денег и рабочей силы на попытки связаться с инопланетными существами. Мэтт не забыл включить туда свою интернатуру.

– Поверить не могу, что ты сделал все это.

– Тебе нравится? – спросил он.

– Я в восторге, но...

Мэтт улыбнулся.

– Говори.

– Ты соревнуешься в секции «Астрономии». Зачем? Это же «Науки о животных». Тебе не кажется, что судьи по астрономии...

– Не поймут? – закончил он за меня. – Да. Скорее всего, так и будет.

– Тогда зачем это?

– Потому что я завязываю.

– С чем? - спросила я.

Он обвел рукой выставочный зал.

– С этим. С научными ярмарками. Состязаниями. Все, что мне надо, – это наука, Кэт. Я хочу просто исследовать то, что мне интересно, не переживая, оценит ли это кто-нибудь или нет. И я не хочу больше зацикливаться на астрономии. Я от нее устал.

Это сказал человек, который смотрел в телескопы с тех самых пор, как научился фокусировать свои маленькие глазки. Парень, который мог болтать часами о черных дырах, галактиках и квазарах20. Даже мое преданное девичье сердечко не могло этого вынести.

– Ты же не серьезно.

– Серьезно, – сказал он. – Еще как.

– Почему? Потому что один единственный профессор оказался свиньей?

– Нет, он просто указал мне на то, что я уже знал: мне больше это не интересно. Это было закономерно.

Это было подобно тому, как если бы Аманда сказала мне, что устала от поэзии.

Мэтт улыбнулся и обнял меня за талию.

– Не хмурься. Это к лучшему. Весь этот год я работал над чем-то, что показалось мне интересным. И я не ошибся. Я знаю, что не выиграю, но меня это не волнует.

– Ты можешь победить, – сказала я, понимая, что его шансы действительно малы.

– Мне все равно, Кэт. Серьезно. Я бы даже не участвовал в этой ярмарке, если бы Физер не потребовал этого.

– Но ты же знал, что в этом и заключается суть его предмета. Зачем тогда ты первым делом выбрал именно его урок?

Мэтт наклонился и прошептал мне на ухо:

– Потому что я знал, что там будешь ты.


86