— Я весь извёлся… думал подохну в ожидании пока мне позвонят… а она… твою мать… беременна! — процедил он то ли со злостью, то ли с удивлением.

Селеста застыла посреди кабинета, чуть не выронив поднос.

— Кто беременна?

— Эва беременна! Ну, чего ты застыла? Неси сюда!

Альфи довольно заулыбался. Вот он этот момент. Дошло. И, видимо, как обухом по голове. Так приятно было наблюдать его эмоции. Альфи был уверен, если бы не травма, он бы вскочил и забегал по кабинету.

— Да и у нас скоро будет ребёночек, — Альфи довольно потёр руки. — Примерно через семь месяцев он у нас появится.

— О, Боже…

— Иди, Селеста, — умоляюще проговорил Ян, не дав излиться восхищению Селесты. — Оставь нас. Поохаешь потом. Чуть позже я выслушаю и тебя. А сейчас оставь нас.

— Конечно, если что я на месте, — она поспешила покинуть кабинет.

Напряжение Альфи как рукой сняло. Он с довольным видом загрёб пару конфет, положив в кофе изрядное количество сахару. Привстал и подвинул кресло чуть ближе к столу. Ян прикрыл ладонями лицо, посидел так пару секунд, потому крутанулся в кресле, застыв перед окном. Вернулся в прежнее положение и отнял руки от лица.

— Альфи, — угрожающе начал он, — я готов кормить тебя конфетами только при условии, если ты попутно будешь давать мне кое-какие разъяснения.

— Я дам тебе разъяснения, только при одном условии, — Альфи, не стесняясь, поедал маленькие сладкие шоколадные конфетки. Даже рассмотрел внимательно обёртки, так ему понравились эти сладости. — Надо запомнить, — пробурчал он себе под нос.

— Каком условии? — усмехнулся Ян.

— Хочу быть крёстным папой, — растянул он улыбку на всё лицо, жуя конфету.

— Хоть крёстной мамой, — махнул рукой Ян. — На всё согласен. Только перестань лопать конфеты! Когда её видел… где… сколько… и как она… Быстро!

— Ох, мама дорогая! Моему счастью нет предела! — восхищённо и довольно воскликнул Альфи. Он чувствовал себя благим вестником, которому позволено практически всё. И самому не терпелось посвятить Яна в кое-какие подробности.

Он отряхнул руки и промокнул губы салфеточкой.

— Ну, в общем, она ужасно зла… — он предпочёл начать с того, что считал их главной теперь проблемой. — И ещё там этот белобрысый заморыш… — это был второй по важности вопрос, о котором он хотел поговорить. — Но главное, что с ребёночком всё в порядке, — довольно закончил он, церемонно махнув рукой.

— Альфи… к чертям тебя собачим… — терпеливо проговорил Ян. — После того, как ты сожрал целую вазочку шоколадных конфет, спешить уже некуда. Так что можешь вместе с предисловиями и красиво, как ты умеешь.

Альфи откинулся в кресле с таким видом, будто ему сделали самый лучший комплимент.

— Ну, так и быть, — проговорил он нагло и снисходительно. — Со всеми подробностями…

Глава 38

Усталость прошла, а боль исчезла. Может они и были, но он их не чувствовал: ни боли, ни тяжести в теле, ни ломоты, ни нытья уставших мышц.

Собственная боль — это была самая маленькая и незначительная проблема в данный момент. И от неё легко можно было избавиться, выпив таблетку. Они как раз лежали на столе, оставленные заботливой Селестой. Он попросил её, потому что не таскал с собой аптечку.

Селеста уже покинула офис. Арчи всё ещё бегал по зданию и наводил шорох среди оставшихся подчинённых. Альфи смылся ещё час назад. А на столе у Яна стояла чашка с остывшим чаем. Он так к ней и не притронулся.

Вот и прошёл день. Он смешался с ночью, образуя туманный сумеречный свет. Подвесные автобаны зажглись разноцветными огнями; здания засверкали как рождественские ёлки; линия пляжа освещалась яркими уличными фонарями. Майами зажёгся всеми цветами радуги и зажил ночной жизнью. Особой жизнью: полной радости, развлечений и неземных удовольствий.

Ян отошёл от окна и вытряхнул из упаковки таблетку. От собственных мыслей не избавишься так легко как от боли; их не отгонишь взмахом руки и не залечишь пилюлей.

— Вот дерьмо-то… — скривился он и закашлял. Чай, да ещё и холодный, в придачу без сахара — отрава в чистом виде. И таблетка снова застряла в горле. Превозмогая отвращение, он допил чашку в два глотка.

«Эва беременна…», — то, что Альфи написал на том клочке бумаги.

Мозг лихорадочно работал, готовый взорваться. Он думал и думал, и все мысли бились вокруг одной единственной.

Его Эва беременна…

Словно внутри кружился вихрь, сворачивая все внутренности.

Хотелось, что бы время побежало быстрее…

Хотелось быть с ней, а не здесь…

Но чёрт, он так не хотел рисковать ей! Тем более сейчас!

Но это долбанное расследование тянулось и тянулось… И сложившаяся ситуация совсем не исключала новых инсинуаций со стороны этих кровопийц.

Захотелось встряхнуться, чтобы внутри всё устаканилось.

Хотелось сделать что-то, чтобы все встало на свои места. Везде!

Всё достало! Достало это расследование! Достало ждать! Достало, что кто-то решает за тебя как жить!

Чувства различной глубины и тяжести заполоняли душу. Заполнили так, что даже дышать стало трудно. Горечь от сложившейся ситуации камнем лежала на сердце. Злость, ревность и желание быть рядом с ней. И даже боязнь её неприятия и та присутствовала. Надо быть совсем глупцом, чтобы в такой ситуации быть уверенным в себе на сто процентов. Либо совсем не испытывать ничего к человеку, и не волноваться о его отношении к себе.

И страх за неё… Теперь за них…

За себя он не боялся, но она была совсем беспомощная.

А теперь и новое чувство будоражило его. Доселе незнакомое. Далёкое от осознания и трудное для понимания. Но такое волнующее и щемящее… и тёплое…

Эмоции переполняли, а выхода им не было. Своё внутреннее состояние он мог сравнить с ураганом. Без неё совсем невозможно. Невыносимо.

Он был на пределе. На какой-то черте. Разговор с Мартином взбесил, а маленький прилизанный негодяй окончательно довёл его до состояния аффекта. Умело и красиво он выдал все нужные и ненужные подробности и к концу разговора Ян готов был разодрать на фрагменты самого Альфи.

Он сцепил челюсти, дыша чуть чаще, чем обычно. Даже чувствовал на собственных щеках румянец. И сердце грохотало в груди, шумно разгоняя кровь. Крохотные огоньки быстро передвигались далеко внизу по автобану. Он следил за ними некоторое время. Переводил взгляд с одной высотки на другую. «Посчитал» все пальмы на побережье, что были доступны взгляду. Стоял, уперев руки в бока, глядя сквозь стекло.

Красивая завораживающая панорама захватывала дух.

Масштабность…

Объём…

Размах…

Он так любил этот вид. Чувствовал себя частью этого мира.

А какая-то сука пытается отнять это!

Пытается разрушить… Сломать…

Никогда он не собирался никому позволить это. Никогда и никому он больше не позволит сломать себя и в прямом и переносном смысле. Тогда у него было больше сил вынести это, но меньше духу, чтобы справиться с собой. Однако же и тогда он смог. Зато сейчас хватало и первого и второго. Сейчас он готов на многое. Не на многое… На всё.

Из любой патовой ситуации есть выход. Он просто должен быть. И он есть.

— С волками жить — по-волчьи выть… — еле слышно проговорил Ян. А через минуту взял со стола сотовый телефон. — Пора отдавать долги, мой друг…

— Не думал, что услышу тебя, — ответил беспристрастный голос.

— А я не думал, что когда-нибудь мне придётся набрать этот номер, — ответил Ян.

— Я тебя понял. Я сам тебе перезвоню, — ласково ответил мужчина.

В долгих и церемонных прощаниях они не нуждались, Ян просто нажал на красную кнопочку телефона. И снова ждать…

Но это было совсем другое ожидание.

— Ты на месте? Я приеду, — быстро сказал он, набрав ещё один номер. Только взял в руки куртку, собираясь накинуть на плечи, как сотовый затрезвонил.

— Вечер добрый. Хотелось бы увидеться.

— Взаимно. Я сейчас к Грегу, подъезжай туда, если хочешь, — предложил он.

* * *

— Ну и сиди ты не высовывайся!

— В смысле сиди и не высовывайся?

— Да в таком… Что ты снова… — Грегори замолчал. Схватил свой стакан и проглотил залпом содержимое. Движения его были резкими и нервозными.

— Ты понимаешь, о чём я вообще тебе говорю? — спросил Ян, повысив тон. Он не пил. Перед ним стоял высокий стакан с минеральной водой, да и к тому он не притронулся.

— А что я идиот, чтобы не понять? — резко ответил Грег.

— Да, что с тобой? — Ян удивлённо смотрел на друга.

— Да, я просто о тебе беспокоюсь! — рявкнул Грег, ещё больше удивив Яна.

— А что обо мне беспокоиться? Чего ты разорался? Ты спросил — я ответил. Какие проблемы?

— Да вообще никаких! — зачем-то он встал с места.

— Ну и отлично. Думаю, мне лучше уйти, — Ян встал и двинулся к двери. Разговор принял неприятный оборот, и продолжать его совсем не хотелось, тем было обиднее, что не он его начал.

— Ты и так всех втянул! Всех кого мог! — сказал ему вслед Грегори. Он не опустился в кресло, а остался стоять у стола, повернувшись к другу и засунув руки в карманы брюк. Ян замер, с сомнением глядя на Грегори и надеясь, что ошибся, услышав эту обвиняющую интонацию.

— Что? Что ты сказал? — переспросил он.

Грег помялся. Повторять эти слова не хотелось. Они сорвались с языка, но назад их не вернёшь.

— Я сказал, что ты втянул всех в свои проблемы, — нехотя процедил Грег сквозь зубы.