Эта женщина сводила его с ума. На расстоянии было легче, он отвлекался, забывался, но как только видел её, на короткое время прилетая в Майами, она становилась его одержимостью, его наваждением и навязчивой мыслью.

Он стоял и смотрел на неё, любовался, испытывая чистое эстетическое удовольствие и желание. Желание ухватить её за щиколотку, подняться вверх по тончайшим чулочкам, сжать икроножную мышцу, и двинуться дальше к чувствительной подколенной впадинке и выше… Ещё выше. А потом и вовсе стянуть с неё чулки.

Хватит! А то его фантазии и так зашли уже дальше некуда…

Она стремительно обернулась, пошатнувшись на стуле, столкнувшись с его карими глазами. Вот только взгляд его был направлен гораздо ниже. Так низко, что она готова была поклясться, что всё это время он без зазрений совести пялился на её зад.

— Привет, amore mio, — как-то слишком спокойно, с привычным мягким акцентом, сказал он. Только вот это спокойствие совсем не внушало ей доверия.

— Добрый вечер, мистер Верди, — чопорно ответила она. — Вы можете пройти в кабинет, Ян скоро будет на месте, — но он, как этого и стоило ожидать, даже и с места не двинулся.

— Так уж и «мистер Верди», — мягко усмехнулся он.

На секунду ей показалось, что он её схватит и стащит со стула. Схватит, чтобы доказать что их знакомство более близкое, достаточное для того, чтобы звать его просто по имени. Селеста в один момент сгребла кучу совершенно не нужных ей папок и впихнула ему.

— Положи это на стол, пожалуйста, — вежливо попросила она.

— Пожалуйста, — также вежливо, как и она, ответил Лисандро и присел на край стола вместе с папками в руках.

Селеста осторожно слезла и с облегчением надела туфли. Всё это время ей казалось, что она не только без обуви, но и без юбки, и без блузки, будто она вовсе голая. Такое чувство она испытывала всегда в его присутствии. Чувства её не менялись, ощущения были всё те же. Чувство неосознанной радости при встрече, тут же сменялось неловкостью, скованностью под его пронзительным взглядом, выражающим пристальное к ней внимание. А она до сих пор не могла к этому привыкнуть. Смущалась, чаще всего краснела, злилась на себя за то, что не могла с собой совладать и на него, за то, что он мог оказать на неё такое влияние. За то, что выводил её из себя одним жестом.

И в данную минуту происходило всё то же самое, что несколько месяцев назад: она медленно и неуклонно теряла своё самообладание. Собственная невозмутимость весело махала ей ручкой, прощаясь, обещая весёлый вечерок в «лучших итальянских традициях».

Она открыла дверь в кабинет Яна и сделала приглашающий жест рукой, мягко намекая, что ему лучше бы удалиться, а взгляд её ясно говорил: «А не свалить бы Вам туда мистер Верди…», но он, не спеша, по одной, складировал папочки, не двигаясь с места.

Стоять у двери было бессмысленно, и Селеста вернулась за свой стол, на углу которого он славненько и примостился. Папки, направляемые его рукой, по одной перемещались на стол. Стопочка в его руках уменьшалась, и вместе с тем и её спокойствие тоже, словно он ей сказал, что доберётся до неё, как только последний документ ляжет на стол.

Она взяла телефон, сообщив, что позвонит и поторопит Яна, но он не дал ей набрать и номера.

— Не нужно отрывать президента, когда он занят важными делами компании. У меня времени полно, я подожду.

— Тогда я сварю кофе. Я знаю, ты его любишь, — постаралась сказать она как можно более непринуждённым тоном, моля про себя, чтобы Ян вернулся.

План проскользнуть мимо него не удался, впрочем, как обычно. А такой ничтожный повод как кофе совсем его не заинтересовал, чего и следовало ожидать.

— Пусти меня, — попыталась она дать ему отпор, когда он ухватил её чуть выше локтя. Совсем не хотелось, чтобы он притрагивался к ней, совсем она ему не доверяла, а себе тем более. Себе она не доверяла ещё больше.

— Приятно, что ты заботишься обо мне. Очень… Но кофе это самое последнее, что я сейчас хочу.

— Пусти, — упорно повторяла она, понимая, что происходит совсем обратная ситуация. Всё ближе он притягивал её к себе, всё меньше она ему сопротивлялась. — Прекрати, я прошу тебя. Мы не должны, — с какими-то паническими нотками в голосе просила она, а он не слушал, даже не обратил внимание. Зарылся рукой в её волосы, притянул за затылок, чтобы коснуться щеки и почувствовать мягкость и нежность женской кожи, просто почувствовать её.

— Я не могу amore mio. Не могу не трогать тебя. Не могу, и ты это знаешь, — он не собирался слушать её, прижался щекой к её щеке, царапая нежную кожу трёхдневной щетиной, потёрся, с удовольствием чувствуя, как она вздрогнула, как отреагировала на это прикосновение. Вздохнул и ещё крепче обнял её свободной рукой.

Она уже не хотела, чтобы Ян вернулся быстро и застал их в таком положении. Было неудобно, хотя она знала, что он давно в курсе их любовного «противостояния».

Нужно было заканчивать всё это.

Оттолкнуть его, но, предавая саму себя, она признавала, что ей не хочется этого делать, а хочется раствориться, погреться в его руках, повторить, то, что когда-то они уже делали, что когда-то он делал с ней. Руки сами собой легли ему на плечи, она уже чувствовала шероховатую ткань его рубашки, тепло, проникающее сквозь ткань, и его руки мягко скользящие по её спине, и ниже.

«… скажи ему… хочешь меня — женись…»

В голове всплыл разговор с Эвой. Именно всплыл, словно вынырнул из под завесы, разрушая сложившуюся иллюзорную близость. Странную близость. Без привычного натиска и напора, что было ещё хуже. Хуже, потому что было глупо верещать и резко высказываться. Глупо потому что она сама позволяла ему это. Позволяла быть к себе настолько близко.

— Хочешь меня? — уткнувшись в щеку, глухо прошептала она, коротко вздохнув, собрав остатки самообладания, но, не отталкивая его.

— Ты знаешь… Ты знаешь, что да…

— Хочешь — женись… Секс только после свадьбы… — она сказала это тихо, и не так решительно, как собиралась это сделать. Она взглянула на него и решительность её тут же вернулась. Лицо его явно говорило о том, что она, по меньшей мере, полоумная, заявив ему такое. Он больше её не удерживал, и она сделала шаг назад. Потом ещё один. И села в своё кресло.

— Я не игрушка для твоих развлечений Лисандро. Я не собираюсь развлекать тебя во время твоих кратких визитов в Майами.

Он молчал. Да, она и не ждала, что он ответит на её слова, отреагирует хоть как-нибудь…

Или всё-таки ждала?

Но он молчал. Смотрел на неё и молчал, а она уткнулась в свой ежедневник, бездумно читая записи. Начала перебирать папки на столе, перекладывая их с места на место, крепко сжимая, чтобы не показать, что пальцы её подрагивают.

Дверь хлопнула, и появился тот, кого она так ждала. Но успокоения она не испытала, нервы были на пределе, и не было уже никакой разницы, пришёл Ян сейчас или появился бы намного позже.

— А, ты уже здесь? Давно? Извини, я задержался, — быстро проговорил Ян. Лисандро оттолкнулся от стола и прошёл вслед за ним в кабинет, не удостоив Селесту больше и взглядом. Она так и застыла на месте, уставилась монитор, пощёлкала мышкой, сделала пару бездумных автоматических движений. Поправила волосы, радуясь, что они не дошли до пуговиц на её блузке. Они вообще не дошли ни до чего сегодня. Даже до поцелуев. И вряд ли теперь дойдут после её слов. Очень сомнительно, что он приблизиться к ней на шаг, пытаясь устроить «Содом и Гоморру».

Она слышала, как они коротко перекинулись словами, и вышли из кабинета.

— Ян, я не могу найти папку со сводным отчётом за последние полгода. Собиралась заполнить формы.

— А… Так я увёз его домой. Хотел посмотреть, но так и не взялся. Привезу завтра обратно, — пообещал он. — Собирайся, Селеста. Не сиди долго.

— Да… Да, я сейчас наведу порядок и тоже поеду, — ответила она и принялась именно за это дело. За наведение порядка на своём столе.

Боковым зрением она видела, что Лисандро задержался у входной двери, бросил на неё долгий взгляд. Долгий, оценивающий, словно ждал, что она посмотрит на него, но она сделала вид, что не заметила этого. Не хотела. Не было никакого смысла в этих переглядах. Не было смысла травить себе душу, ища какую-то одну ей ведомую надежду в его взгляде, в выражении лица, и уговаривать себя, что это значит именно то, что она подумала.

Только вот, надежду на что?

Об этом она даже про себя не хотела говорить.

Только когда дверь закрылась, она бросила все бумаги и откинулась на спинку кресла. Она не собиралась анализировать его поведение, как и жалеть о том, что сказала, охладив его рвение, но невольно всё-таки испытывала нечто вроде разочарования.

Хотя это ведь именно то, чего она хотела?

Она ведь хотела, чтобы он от неё отстал, что он и сделал…

Но ещё больше она хотела, что бы он никогда не отставал…

* * *

— Что у вас там опять произошло? — спросил на ходу Ян.

— Свадьба, — ляпнул Лисандро, не вдаваясь в подробности, шагнув в лифт.

— Чего? — переспросил Ян и нажал нужную кнопку.

— Свадьба я тебе говорю, — буркнул Лис, и Ян от души расхохотался.

— Вы оба придурки, Лисандро! Вы конкретные придурки… Такого я ещё не видел…

— Уймись, а? — процедил он сквозь зубы с явным недовольством.

Они спустились в подземный гараж, где их ожидал Билли. Ян вытащил из кармана пиджака листок и вручил ему.

— Нам нужно вот сюда, — Билли взял бумажку и, прочитав адрес, оглядел сначала машину, затем Яна и его друга.

— Хм-м… Машину тогда надо бы сменить. Я в эти трущобы на этой крошке не поеду, — сообщил он и кивнул на сверкающий «Maybach».