— Я всё жду-жду когда ты мне позвонишь, а ты всё не звонишь, — обиженно заявила Эва. Уже несколько раз она доставала мобильный, поглядывая на время, в ожидании звонка. Подумывала позвонить сама, но не стала, потому что они договорись, что позвонит Ян.

— Я звоню, моя сладенькая, звоню…

— Ой, подожди, — она встала из-за столика и отошла подальше от разбушевавшейся компании. За столом разгорелся шумный спор, Габи и Тиллер снова нашли повод зацепиться друг за друга, и попытки усмирить их пока остались безуспешными.

— Весело у вас там, — заметил Ян, заслышав шумную болтовню в телефоне.

— Да уж, веселее не бывает. Всё можно спокойно поговорить, — сообщила она, отойдя на приличное расстояние от беседки.

— Расскажи мне как у тебя дела? Чем ты занималась? — он сел на диван и начал переключать каналы, бесцельно щелкая кнопками, толком не всматриваясь в изображение.

— Не поверишь! Спала целый день, а потом мы устроили ужин на свежем воздухе и позвали папиных соседей, и вот развлекаемся в ожидании того, как они подерутся, — засмеялась она.

— Такие буйные? — спокойно поинтересовался он, и Эва заметила странные нотки в его голосе.

— Да, можно и так сказать. Ян? — осторожно начала она.

— Что? — коротко обронил он и отбросил пульт. Откинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза.

— Ты какой-то странный.

— Почему странный? — спросил он, понимая, что по голосу она заметила его задумчивое апатичное настроение.

— Не знаю… какой-то не такой.

— Выразилась… — засмеялся он. — Я просто скучаю по тебе. Никто не гремит дома и не возмущается. Не пахнет краской, и вокруг нет ни одной обёртки от шоколада. Скукотища… — это была правда, он сказал ей то, что и чувствовал сейчас на самом деле, зарисовал ей всё признаки её отсутствия, именно те, что сразу бросились в глаза, как только он захлопнул за собой парадную дверь.

— Правда?

— Что, правда?

— Ты так сильно скучаешь?

— Очень, — с тоской в голосе ответил он.

— Я тоже. Скучаю. Хочу к тебе, — она улыбнулась, его слова были так приятны, словно он приласкал её. Она легко могла представить те самые ласки. А представив, ощутила томление в душе.

— Не дразни меня, — так же ответил он ей, но именно это она и собиралась сделать. Подразнить его.

— Да. Хочу к тебе. С тобой в горячий душ.

— Прекрати, — чуть строже сказал он.

— Или в ванну, — продолжила она.

— Перестань. Хочешь меня совсем добить? — страдальческим голосом спросил он, и она осталась довольна его тоном.

— Ладно, — снисходительно отступила она. — Завтра, что будешь делать?

— Работать. У меня встреча с заказчиками и сдача объекта.

— Понятно, а я буду бездельничать. Не знаю, что мы завтра придумаем.

— Уже поздний вечер и прохладно. Оденься теплее.

— Ян, я же не на северном полюсе у нас такая же погода, как и в Майами, чудесный тёплый вечер, — начала спорить она, но он не обратил на это особого внимания.

— Всё равно оденься тепло, — упорно настаивал, пока она не пообещала.

— Хо-ро-шо!

— Эва… — начал он. — Можешь погостить у отца подольше.

— Почему? — последние слова показались неожиданными и как-то не вязались с теми, что он сказал раньше.

— Я подумал, что был не прав, злясь на тебя. Вы и так редко видитесь, так что если у тебя будет такое желание, ты можешь задержаться у него столько, сколько захочешь. Обещаю не устраивать истерики… — прозвучал рациональный ответ, но почему-то она ему не поверила. Ян был не тем человеком, кто будет под кого-то подстраиваться, даже в этом случае.

— Я подумаю, — она, действительно, собиралась подумать над его словами.

— Только сообщи мне хорошо? Сообщи когда собираешься вернуться, — Эва и не сомневалась, что услышит сейчас именно это.

— Хорошо, — пообещала она. — Целую тебя.

— Да, и я тебя, — нежно сказал он.

— Везде целую, — прибавила сладким тоном.

— Ужас… — простонал он, но она только довольно хихикнула и отключилась.

Он нашарил пульт рукой, прибавил звук, но так и не открыл глаз. Просто сидел, слушая какую-то болтовню, окружённый потоком звуков.

Никогда раньше он не испытывал подобных чувств. Раньше одному ему было спокойно, а теперь нет; комфортно, а сейчас жутко неуютно; раньше он отдыхал, а сейчас мучился, отсчитывая часы, а впереди ещё неделя…

Неделя или больше…

* * *

На стук в дверь Эва ответила слабым голосом, еле слышно, громче не хватило сил.

— Эви, девочка моя, я, конечно, понимаю, что ты любишь поспать, но время уже позднее, а ты ещё не выходила из комнаты, — Роджер остановился на пороге, но лишь коротко взглянув на бледное лицо дочери, прошёл и присел на кровать рядом с ней. — Что с тобой дорогая?

— Мне плохо. Мне так плохо, что я готова умереть. Пап, добей меня, чтобы я не мучилась, — слабо захныкала Эва. — Я ненавижу болеть! Я не умею болеть, как положено! У меня всё плохо и мне плохо! И вообще я всё ненавижу! — она никак не могла остановить поток собственных стенаний, но когда они иссякли, она плотнее закуталась в одеяло и свернулась клубочком.

— Ну, если ты заболела мы будем тебя лечить, — отец погладил её по голове, как маленькую, так же как и в детстве. — Скажи мне для начала, детка, что у тебя болит?

— Всё!

— Эви, всё болеть не может. Расскажи мне, как ты себя чувствуешь?

Эва недовольно фыркнула и приняла сидячее положение, облокотившись на спинку кровати.

— Мне кажется, что вчера я переела или перепила. Меня тошнит. Тошнит просто ужасно. Так же, как когда я отравилась грибами. И вообще мне плохо! Плохо и всё! Меня бросает, то в жар, то в холод. В животе урчит от голода, но от одной мысли о еде меня снова тошнит. И я не знаю, чего бы я хотела.

— Ты почти ничего не съела вчера, так что переедание мы исключаем сразу. И вина выпила немного.

— Да, наверное, — с сомнением, но согласилась Эва.

Действительно, вчера она совсем ничего не поела. Она буквально измучилась в ожидании, пока жарилось мясо, но, съев пару кусочков, поняла, что больше не притронется к нему. Черничный пирог показался слишком сладким, а вино, к которому она едва притронулась чересчур крепким. Зато салат она ела прекрасно. Они с Габи сделали прекрасный салат из овощей печёных на гриле: помидоров, перцев и кабачков. Может, поэтому она и не ела мясо, потому что наелась этим самым салатом.

Они только уложили первые замаринованные куски, ароматные и аппетитные, а Роджер разлил вино. Пахло сладковатым дымком, тёплым нагретым за день воздухом, смешанным с тлеющим на углях тимьяном.

Они весело смеялись, когда Габи отпустила очередную шуточку, а Тиллер отправился проверить долгожданные стейки, провожаемый «говорящим» взглядом известной особы.

— Сноб! — получил он свою дозу красного словца.

— Габи, — Эва пригнулась к Габи. — Мне кажется, что Тиллер в тебя влюблён…

— Что ты такое говоришь! — возмутилась она, но тут же её глаза зажглись интересом. — Ты думаешь? — с надеждой и как-то робко поинтересовалась она.

— Я просто в этом уверена, — заверила её Эва. — Он весь вечер от тебя глаз не отводит, — прибавила, чтобы окончательно убедить Габи.

— Пойду, посмотрю, что там он делает, — ворчливо отозвалась Габи. — Нельзя ему такое важное дело доверять! Он точно всё испортит! — она решительно встала и отправилась вслед за Тиллером.

Эва откинулась в плетёное кресло из ротанга и с улыбкой подмигнула отцу, а он только покачал головой. Она протянула и провела рукой по его волосам.

— Совсем почти седой, — со вздохом сожаления промолвила она.

— Да, — махнул рукой отец. — Где мои золотые кудри?

— Вот, — она зажала меж пальцев локон своих волос. — Вот они твои кудри. Я теперь ношу твои золотые кудри.

— Зато я помню, как ты воевала с ними в детстве, — рассмеялся отец.

— Естественно! Потому что в детстве они у меня торчали в разные стороны, а сейчас у меня есть хорошая тётенька парикмахер, которая делает так, чтобы всё выглядело более или менее прилично.


Эва скривилась и поёрзала на кровати, а потом слегка опешила от следующих слов отца.

— Скажи-ка мне дочь, есть ли у тебя задержка?

— Пап…

— Эва, не делай такое удивлённое лицо. Я задал тебе совершенно нормальный вопрос. Я не только твой отец, я ещё и врач, хотя и хирург. Поэтому перед тем как делать какие-то выводы, нужно исключить этот вариант тоже. И насколько я понял, у тебя есть мужчина, так что подобные мои подозрения думаю, имеют место быть, — твёрдо изрёк Роджер.

— Убедил, — проворчала Эва. — Подай, пожалуйста, сумку, я так не могу тебе сказать сразу.

В сумке она нашла календарик. Долго в него смотрела. Пересчитала три раза.

— Есть, — тихо сообщила она. — Неделя.

— Ну вот, — без особых эмоций отреагировал отец и встал с кровати.

— Ты куда? — забеспокоилась Эва.

— Лежи пока, — я вернусь через несколько минут.

— Пап?

— В аптеку я. За тестами.


Да? Нет? Или всё-таки «да»…

Тысячи раз эти два коротеньких слова промелькнули у неё в голове, пока она ждала положенных несколько минут.

Тысячи раз… Стуча тревожными молоточками.

Мир будто перевернулся за каких-то десять минут, собственная жизнь представилась под другим углом, повернувшись новой стороной.

Эва начала вспоминать был ли такой момент, когда она могла забеременеть.