И да, он был одет. Правда не совсем: в трусах и… И…

— Что это? — спросила она. Получилось совсем тихо и она кашлянула. — Ян?

Она подошла ближе к нему, подобралась, споткнувшись, запутавшись в одеяле, и едва не упав.

Он повернулся к ней полубоком. Не отвечал, потому что чистил зубы. Она коснулась кончиками пальцев его спины, придерживая края одеяла одной рукой. Это было бесполезно и оно выскользнув, упало на пол. Но её интересовало только то, что она увидела на нём и больше ничего. Она обеспокоенно смотрела и слегка касалась его спины.

Он сплюнул зубную пасту и прополоскал рот. Повернулся к ней, стягивая в то же время полотенце с держателя.

— Это эластичный бинт, Эва.

— Я… я поняла… — она пытливо посмотрела ему в глаза. Он вытер лицо и отбросил полотенце. — Зачем? — недоумённо спрашивала она. Была явно взволнованна и хотела получить чёткий ответ, на поставленный вопрос.

— Я растянул связки. В этом нет ничего страшного.

— Да? И поэтому ты замотался как мумия? — она сжала губы и подозрительно посмотрела ему в глаза. Естественно ничего там не прочитала и принялась рассматривать его повязку на груди.

— Мумия… — он рассмеялся на её слова. — Это предупреждает мышцы от физической нагрузки. Я уже практически в этом не нуждаюсь и может быть, сегодня перевязался в последний раз, — поднял упавшее одеяло и накинул ей на плечи. Повернул её к двери и легонечко подтолкнул. Она упрямо развернулась, но увидев, что он шагнул следом пошла в спальню.

— Когда это случилось?

— До приезда в Нью-Йорк.

— Как? — она устроила ему настоящий допрос с пристрастием.

— Плавал, — послушно отвечал он. — После травмы это плечо у меня слабое.

Бесспорно он был зол. Зол до сих пор. Начала бесить сложившаяся ситуация, а отсутствие нормального секса сказывалось на нервах. Он чистил зубы, прокручивая всё в голове, злился ещё больше и пытался придумать, как избавиться от всех этих клинических симптомов, что основательно портили ему жизнь. Только когда она вошла, он понял, что забыл закрыть дверь на защёлку. Да и не привык он закрываться. И когда они жили вдвоём, не запирались друг от друга. Тем более сейчас голова его была забита совершенно другим. И о защёлке на двери в ванной комнате он думал меньше всего.

Он совсем не хотел, чтобы она видела его в таком виде, но ничего не поделаешь. И по её взгляду было ясно, что она настроена получить на свои вопросы вполне конкретные ответы.

Он не мог на неё долго злиться. Как он мог злиться на свою крошку: сонную и закутанную в одеяло с ног до головы. Такую маленькую, но с таким сосредоточенным взглядом. Таким пристальным и проницательным, что трудно было врать ей прямо в глаза. Хотя почему врать… Плечо у него и, правда, слабое. И это не первый раз, когда ему приходилось носить такую повязку.

— Ты уже завтракал? — она бросила одеяло на кровать.

— Нет.

— Я с тобой, — она изъявила желание, впрочем, не потрудившись накинуть на себя что-то кроме его футболки.

— Пойдём, — просто ответил он, выходя из гардеробной в спортивных брюках.

Эва не двинулась с места и стояла, странно скривившись, как от боли, глядя на его повязку.

— Ты не мог бы… — она даже заломила руки, — …не мог бы надеть что-нибудь. Я… я не могу на это смотреть.

— Эва…

— Пожалуйста! — резко сказала она.

Он захватил с собой футболку. Натянул по пути на кухню. И она улыбнулась, узрев на нём любимые черепушки. Внезапно он обернулся и посмотрел на её голые ноги.

— Не ходи босиком.

— Я…

— Я сказал.

Она не стала больше спорить. Даже и рта не раскрыла. Вернулась и надела белые носочки с синими и розовыми полосками.

— Люблю эту твою футболочку, — она одёрнула задравшийся сзади низ.

Так и хотелось спросить «Только футболочку?», но он не стал.

— А болит? — неуверенно поинтересовалась она.

— Нет, уже почти нет. Я как раз собираюсь в клинику. Посмотрят, и если скажут, что всё в порядке — значит, всё в порядке.

— Ну и хорошо… — удовлетворённо кивнула она. Подошла и сразу открыла холодильник.

— Эви, не выгребай полхолодильника на стол. Достаточно булочек и кофе, — сразу сказал он, зная её манеру готовить завтрак. Булочек и кофе ему и правда, было вполне достаточно, потому что сейчас глядя на неё в одной белой футболке, мысли снова побежали в другом направлении. И пусть она ей чуть не до колен. И пусть она совершенно бесформенно смотрится. Это никак не мешало видеть сквозь тонкий материал пленительное женское тело. Она стала особо привлекательной. Что-то новое появилось в ней. Какая-то призывная и возбуждающая красота.

— А будешь сыр? — всё-таки одними булочками она не смогла ограничиться.

— О, да. Его я люблю, — поставил на стол банку с кофе.

Эва тонко нарезала сыр и аккуратно разложила на тарелке. Будь её воля она бы и из продуктов начала выписывать узоры. Он давно заметил, что она абсолютно всё раскладывает по одному только ей известному порядку: будь то яблоки в тарелке или конфеты в вазочке. Он достал ложку, собираясь насыпать в кофеварку пару ложек кофе. Уже дроблённого.

— Нет, я сварю свежий. То есть свеже молотый, — она вручила ему тарелку с сыром и достала кофемолку.

— Вот это да… — довольно улыбнулся он и отправил в рот кусочек сыра. — Такая забота… Надо было мне вчера ночью майку стянуть и остаться в повязке, — совсем не злобно поязвил он.

— Я… просто мне нельзя… — она поняла его недвусмысленный намёк и ответила нехотя, и не поднимая глаз.

— Что нельзя? — непринуждённо спросил он. Так и стоял рядом с ней с тарелкой, поедая сыр.

— Заниматься сексом, — даже не покраснела.

— Мы не будем сексом, будем любовью, — безучастные нотки в голосе однако производили совсем другой эффект. Как если бы он касался её.

— Нет. Я боюсь, когда у меня болит живот. Поэтому нельзя, — ну, вот… кофе был перемолот. И уже источал аромат. Такой приятный и вызывающий аппетит. Именно сегодня почему-то хотелось кофе, хотя она не была его любителем.

— Вот только не ври. Я все твои книжки прочитал. Там ничего про это не сказано.

— Ты читал? — в её голосе промелькнуло удивление и она посмотрела на него. Потом улыбнулась. — Я сама ещё не все прочитала. Засыпаю.

— Конечно, — кивнул он.

Она забрала у него из рук тарелку и поставила на стол. Осталось за малым. Из кофеварки уже доносился урчащий звук, а запах кофе разнёсся по кухне.

— Когда? — достала чашки и налила кофе. — Ой, как вкусно пахнет… — поднесла чашку к носу.

— Во время бессонницы. А тебе можно кофе? — он сел на стул. Эва поставила перед ним чашку с кофе и булочки. Но их он не трогал. Снова принялся за сыр.

— Можно, — она забралась на свой, усевшись напротив.

— Это плохо что у тебя болит живот. Это очень плохо. Нужно обязательно к врачу.

— Да, я сегодня как раз пойду.

— Я оставлю тебе Билли.

— Я сама… — она взяла булочку.

— Нет, я поеду сам, а тебе оставлю Билли. Он привезёт и увезёт тебя, куда надо, — особое ударение он сделал на «я».

— Да, хорошо, — она пожала плечами, решая про себя есть булочку или нет. Всё же она была с шоколадом. — Я… Я вообще боюсь боли. Очень. И крови… — есть. Такую противную тему разговора надо было обязательно подсластить.

— Чувствительная какая… Не волнуйся. Съешь яблочко. Тебе нужно есть каждый день по яблоку обязательно.

— Да, я с детства такая. Это ты тоже прочитал в книжке? — усмехнулась. И умилилась про себя, представив его среди ночи читающим книжку о беременности «и способах борьбы с ней же».

— Такое бывает. Я не боюсь. Да прочитал.

— Ну так, хочу тебе сказать, что яблоки нужно есть после еды, а не до. Ты как-то спрашивал, как у двух врачей смог вырасти такой ребёнок, как я. Думаю, что это защитная реакция моего организма. Если бы я проявила хоть чуточку других способностей, меня бы сразу затолкали в медицинскую академию. И я бы там умерла в первый же день.

Кажется сегодня на неё напала болтливость. Давно он не видел, а точнее не слышал, чтобы она столько говорила. Последнее время, а вернее, всё то время что они уже провели вместе после его приезда, их разговоры практически всегда ограничивались рамками потребностей и решением каких-либо проблем, и редко обсуждением чего-то личного, а конкретно лично их.

— Надо перечитать, — отметил он факт про яблоки. — На самом деле умерла бы?

— Да! Точно! Господи, чего я только не понаслушалась в детстве! — она всплеснула руками. — Каких только страхов… Поэтому у меня на больницы такая страшная аллергия, — она передёрнула плечами.

— Я поговорю с Джефферсоном и мы найдём тебе хорошего врача.

— Нет! Нет-нет… я пойду к своей. Это мамина подруга. Она гинеколог и знает меня с детства. И я была у неё. Ну… когда узнала. Покажу ей все бумажки, что у меня есть, — выпив пару глотков горячего кофе, она поняла, что насытилась. Отставила чашку и скривила рожицу, знаменуя своё нежелание допивать его, когда взглядом он спросил.

— Хорошо, если так тебе будет спокойно, — без всяких противоречий согласился он.

— Да, я ей доверяю, — она посмотрела на недоеденную булочку и встала, чтобы налить себе сок. Яблочный.

— Ты не сказала, что собираешься сегодня к врачу, — упрекнул он, хотя и без явного недовольства.

— Ты тоже мне не сказал, что собираешься туда же, — ответила она ему той же монетой.

— Н-да… почти семейная идиллия… — усмехнулся он и посмотрел на неё. Она выдержала взгляд, но ничего не сказала на это.