– Ты такой милый, – пробормотала я. – Спасибо, что не забываешь.

– Не буду с тобой тискаться, извини, мне нельзя болеть, завтра отчет у генерального… – Артем, поставив цветы в вазу, уселся у меня в ногах, на кровати.

– Я уже не заразна, у меня просто осложнение… Но да, конечно, лучше не рисковать! – поспешно согласилась я. Мне и самой сейчас не хотелось, чтобы Артем меня обнимал.

– Что сказал врач?

– Отит. Пропью антибиотики, и все пройдет, – привычно ответила я.

– Ты меня сейчас хорошо слышишь?

– Не очень. Ну так, словно через тонкую стену…

– Погода мерзкая, немудрено, что ты разболелась.

– Погода тут ни при чем, я заболела еще во время командировки, когда в поезде ехала. Ненавижу эти командировки! – с неожиданным раздражением пожаловалась я.

– Но что ты хочешь, детка, сейчас жизнь такая – всем приходится вертеться. – Артем погладил меня по ноге.

Он глядел на меня с нежностью, беспокойством, сочувственно.

– Ты меня любишь? – печально спросила я.

– Очень. Я очень тебя люблю, детка, – даже не задумываясь, серьезно ответил Артем.

– За что?

– За что? – Он засмеялся, опять погладил меня по ноге. – За то, что ты хорошая. Ты очень хорошая, Лида. Честная, порядочная. Не хамка, не легкомысленная кокетка, не пустышка. Я искал такую, как ты, всю жизнь и вот наконец нашел. Давай вот что – в марте, во второй половине (у меня как раз свободное время будет, генеральный в отпуск обещал свалить), мы с тобой пойдем в ЗАГС и наконец подадим заявление.

– Так скоро? – немного испугалась я.

– Ну мы же и без того собирались весной идти… А чего ждать?

– Как чего… подходим ли мы друг другу?..

– Ага, а за два года как будто не узнали! – покачал укоризненно головой Артем. – Или… или ты во мне сомневаешься?

Я улыбнулась – ну что за глупости! Уж в ком, а в Артеме я никогда не сомневалась. Я, например, больше сомневалась в Лешике, женихе моей лучшей подруги Натальи – их свадьба тоже намечалась на лето. Пусть Лешик с Наташей и знакомы много лет и даже были объединены общим бизнесом, но, если кто и не годился в спутники жизни, так это Лешик. Человек необязательный, злой и, главное, пьющий. Какой из него муж?..

Все, буквально все: и родные Натальи, и знакомые, и ее друзья, в том числе я – не раз пытались отговорить ее от замужества с таким ненадежным человеком, как Алексей Гуляев (фамилия говорила сама за своего хозяина, кстати!). Но – бесполезно. Наталья надеялась на то, что рано или поздно ей удастся переделать характер своего суженого. Моя подруга вообще была очень упрямой и отважной…

– Говорят, наш дом скоро расселят. Всем дадут новые квартиры, отдельные, – спохватилась я.

– Это хорошо. – Артем огляделся по сторонам, поморщился.

– И что нам делать с этой новой квартирой?

– Нам? Почему – нам? Это твоя собственность, я на нее не претендую. Что хочешь делай. Все равно мы будем жить у меня, ведь об этом договаривались, да?

– Можно объединить твою и мою жилплощадь, и…

– Лида, Лида… Ты, конечно, ангел. Я всегда знал, что ты ангел. Но как можно быть столь наивной в наше время, столь далекой от всего материального. – Артем все-таки не выдержал и рывком притянул меня к себе, порывисто поцеловал в висок. – А если бы ты попалась в лапы какому-нибудь альфонсу, мошеннику, да просто жадному до чужого добра дядьке? Осталась бы потом ни с чем при разводе… Все готова отдать!

– Но ты же не собираешься разводиться со мной?

– Нет, конечно! Только я мужик, понимаешь, я – мужик, это я должен о тебе заботиться, а не ты – жертвовать для меня своим. Ничего никогда у тебя не возьму, детка. Сам заработаю, сам тебе отдам. Тебе и детям нашим будущим…

От его слов, его горячности у меня даже глаза защипало.

– А ты-то меня любишь? – вдруг спросил он.

– Да, милый. Очень люблю! – не задумываясь, ответила я.

Некоторое время мы сидели, тесно обнявшись, и я даже подумала, что сейчас между нами случится близость, несмотря на мою простуду, и я даже захотела этой близости, но Артем, видимо, был слишком ответственным человеком.

Он осторожно отстранил меня, уложил обратно, укрыл пледом.

– Ты ведь шутила, да? Я говорю – ты шутила?

– О чем ты?

– Насчет того, чтобы объединить наши квартиры в одну, общую? – взволнованно спросил он.

– Почему ты спрашиваешь? – растерялась я.

– Потому что прекрасно помню твою историю. То, как ты оказалась здесь. Как эта ужасная женщина, твоя мачеха, поступила с тобой…

– Хуже, чем есть, уже не будет, – усмехнулась я. – Нет, Артем, я сейчас не шучу и не испытываю тебя, я действительно тебе полностью доверяю.

– Лида… ах, моя Лида! – Он наклонился, снова поцеловал меня в висок. – Ладно, убегаю, иначе не сдержусь…

– Так не сдерживай!

– Нет, нет, это неблагоразумно… И тебе надо себя поберечь, и мне. Потом еще к тебе зайду. Свет тебе не мешает?

– Мешает…

Артем ушел, перед тем выключив свет. Я же лежала, свернувшись калачиком под теплым пледом. За окном замерли фиолетовые густые сумерки. Время словно остановилось…

Как описать то, что я чувствовала к Артему? Нет, это была не страсть, это была глубокая, искренняя привязанность. Уважение. Благодарность. Эти чувства даже больше, чем любовь. Я в самом деле доверила бы Артему свою душу, а не только квартирные метры.

Вообще, странно и смешно, что в наше время любовь измеряется квадратными метрами и готовностью человека поделиться своими правами на нее… И больше того, любовь в наше время – это то, насколько готов человек вникать во всякие юридические и нотариальные тонкости. Зачастую любовь между супругами, родителями и детьми соприкасается с необходимостью вникнуть в казуистику наследования.

Любишь? Беспокоишься? Желаешь счастья и душевного покоя родному существу даже после своей смерти? Тогда будь добр оформить на него по закону свое имущество, да так, чтобы уж потом никто не смог придраться и оспорить завещание…

Впрочем, снаряды два раза в одну воронку не падают, уж эту мою жалкую комнатку в коммуналке никто не отнимет. И вообще, жизнь – это череда потерь и находок, связанных между собой. Когда-то я «благодаря» своей мачехе потеряла большую квартиру, в которой провела свои детство и юность. А теперь жизнь решила вознаградить меня, послав Артема, человека, который готов отдать для меня все, чем владеет…

На самом деле я лишь для вида сомневалась, когда говорила ему, что надо подождать с браком, проверить, подходим ли мы друг другу. Возможно, немного кокетничала?

До Артема у меня было три, да, всего три небольших (но с большими перерывами) романа, которые ничем серьезным не заканчивались. Они просто разваливались сами по себе. Возможно, потому, что я особо не верила своим возлюбленным, не чувствовала их поддержку. А мне всегда хотелось ощущать крепкое плечо рядом. Если уж до конца быть честной с самой собой, то я, ко всему прочему, являлась довольно-таки спокойной, хладнокровной особой, не способной потерять голову от любви. Страсть – это не мое. Я всегда жила головой, рассудком. Что такое романтизм? Не знаю. Я никогда не читала любовных романов, не плакала над мелодрамами в темноте кинотеатров.

Артем, по сути, являлся моей идеальной второй половинкой, он тоже не хотел и не умел колотиться в этих нелепых страстях. Да, формально он делал все то, что положено влюбленному мужчине: цветы-конфеты-подарки-внимание, но при этом он не терзал ревностью ни меня, ни себя. Мой жених не ждал от меня эмоциональных вспышек, он, как и я, старался решать все проблемы через спокойные беседы. Хотя, говорят, после ссор у некоторых влюбленных происходит особенно сладкое примирение. Но это, наверное, у тех пар, которые нуждаются в том, чтобы подстегивать свои чувства. Для меня это дикость… Ни я, ни Артем не нуждались в подобном допинге. Наташа говорила, что мы с моим женихом составляем идеальную пару.

…Кажется, я опять задремала, потому что сама не поняла, почему в комнате под потолком внезапно вспыхнула лампа, а рядом раздался вдруг чей-то голос.

Я подняла голову, щурясь от яркого света.

– Ты спишь? Сейчас же только восемь! Ах ты, бедная моя…

Это была Наталья, моя лучшая подруга. Теперь она носилась по комнате, открывая все шкафчики и хлопая ящиками. Явилась без приглашения, как всегда, но это же Наталья…

– Не вставай! – крикнула она. – Я тебе бульон принесла, куда бы налить… Он еще горячий, в термосе.

– Тарелки на кухне, – пробормотала я. – Ты только громче говори, у меня уши заложены.

– Лекарство принимала?

– Сейчас вот надо, после еды.

– Не вставай, я кружку нашла, – закричала Наталья. – Будешь пить бульон прямо в кровати. А на кухне сквозняк, твоя соседка там проветривает, уж не знаю, что она там готовила, но такие ароматы непередаваемые!

– Я все слышу, между прочим! – заголосила из-за двери трубным голосом Тугина, но совсем незлобно.

– А я чего, я ничего… – прыснула Наталья и быстро зашептала мне в ухо: – Смешная у тебя соседка. Ты подкрепляйся бульоном, он из деревенской курицы, целебный. Сама варила. У тебя Артем сегодня был?

– А как ты догадалась?

– Ты же знаешь, я как Шерлок Холмс, у меня дедукция… Да вон же розы стоят! Слушай, какой он у тебя милый… От своего я цветов просто так не дождусь, приходится все время напоминать! Погоди, у тебя окно, кажется, тоже приоткрыто, как бы не продуло.

Подруга метнулась к окну. Пока закрывала его – непослушное, старое, капризное, – я смотрела на Наталью. Мне казалось, что она совсем не изменилась, какой была в юности – стройной, крепкой, с широкими икрами и широкими же, пловчихиными плечами, – такой и осталась. Одевалась все так же – в спортивные костюмы, и прическа осталась неизменной. Толстая, пшеничного цвета коса, заплетенная высоко на макушке, при каждом движении Натальи раскачивалась туда-сюда, подобно маятнику. Ни челки, ни прядок на висках – всегда открытое, гладкое лицо с крупными чертами лица.