Пожалуй, Леша был прав. Надо поставить Наталью в известность, прежде чем мы с ним перейдем последнюю черту… Максимум честности при минимуме возможностей.

– Хорошо, – наконец произнесла я. – Я должна ей во всем признаться.

– Хочешь, я ей сам позвоню…

– Нет-нет-нет, не бери на себя все, это уже мое дело… – Я взяла в руки свой телефон. – Разрядился. Ладно, позвоню Наташе чуть позже…

Я поставила свой мобильник на зарядку. Повернулась – и опять попала в объятия Леши.

– Погоди… нет, – пробормотала я. Хотела оттолкнуть Алексея, но не смогла, лишь сама обняла его сильнее. И это было новое для меня, нестерпимое, жгучее, жадное ощущение… Не знаю даже, с чем сравнить. Наверное, с тем, когда путник после дня в пустыне находит наконец источник воды.

Утоление жажды!

Рядом с Артемом я всегда ощущала эту жажду, но никогда не могла утолить ее, напиться из источника любви. Мало и не то. Не так.

А Леша, он мог утолить мою жажду. Да что там жажда, я сама теперь чувствовала себя огромной, полноводной рекой, несущейся по крутым порогам, я сама являлась той силой, которая способна преодолеть любое препятствие.

Мы целовались, стоя посреди комнаты, и я понимала, что, наверное, «звонок другу» произойдет тогда, когда соблюдать формальности будет уже поздно. Так и произошло…

За дверью, отделяющей мою комнату от коридора, раздался стук, даже грохот. Послышались чьи-то шаги…

Дверь в комнату распахнулась – на пороге стояла Наталья. Признаться, я даже не сразу поняла, что пришла моя подруга. Понадобились секунды, чтобы сначала открыть глаза, потом разомкнуть объятия с Лешей, включить рассудок. И только тогда сообразить: «Упс, а ведь нас застали врасплох».

А для Натальи, наверное, эта сцена показалась слишком долгой, как будто в замедленной съемке. Я словно со стороны увидела себя и Лешу ее глазами: вот Лида, ее лучшая подруга, вот ее жених (пока еще сложно привыкнуть к тому, что бывший), и они сплелись в единое целое; судя по выражению лиц, голубки плохо соображают, что происходит, все еще находясь в плену своей страсти… И тут им кто-то помешал… И этот кто-то – ты.

– Лида! Что ты делаешь! – тонким, пронзительным голосом закричала Наташа, глядя на меня. Именно на меня, а не на Лешу.

Мы с Алексеем расцепили руки, отступили на шаг друг от друга.

И только тогда я поняла, что натворила, какие мучения испытывает сейчас моя лучшая подруга. Но как, откуда? Почему она вдруг объявилась здесь без предупреждения? И тут же получила ответ на свой вопрос. В глубине квартиры, у себя в комнате, громким театральным голосом Тугина произнесла:

– …Ей, получается, можно, а мне что, нельзя? Нет уж, нет уж, я нашу овечку тоже на чистую воду выведу… А ты, Лидуся, думала, одна такая умная? Ты Павлику все про меня рассказала, а я вот – твоей подружке любимой… Лида то, Лида се! – передразнила Тугина с важной интонацией. – Лида у нас хорошая девочка, прямо ангел во плоти… Вот полюбуйтесь на свою Лиду – она та еще сучка! – мстительно закончила Тугина свою тираду, обращенную, видимо, в пустое пространство.

– Это Алевтина тебя сейчас вызвала? – спросила я Наташу, указав на стену, за которой вещала соседка. – Так я и знала…

– Знала и все равно сделала. – Произнеся это, Наталья, прислонившись спиной к стене, медленно сползла вниз и села прямо на пол, прикрыв руками свою голову, крест-накрест.

Леша огляделся вокруг с какой-то мучительной, злой гримасой и, увидев кувшин с водой, налил воды в чашку, которая стояла тут же, рядом. Он поднес чашку Наталье.

– Отстань, – прошептала та. – Ненавижу воду. Вода, эта вода… Уйди.

– Хорошо, я уйду, – бесцветным голосом произнес Алексей. Я вдруг увидела, что он совсем не жалеет свою бывшую невесту. Вернее, жалеет, но в этом чувстве больше раздражения и отчаяния – это был человек, у которого давным-давно закончилось терпение.

Ни к чему хорошему их разговор не привел бы. Поэтому я притянула Лешу к себе и прошептала ему на ухо:

– Правда, уйди. Ни к чему. А я с ней поговорю.

– Ты уверена…

– Да, да, да, пожалуйста, оставь нас.

Алексей ушел, прикрыв за собой дверь в мою комнату. В глубине квартиры Тугина продолжала вести обличающий меня монолог.

Я села на пол рядом с Натальей. Та ничего не сказала, даже не пошевелилась.

Так и прошло, наверное, минут двадцать, и только потом моя подруга заговорила:

– Я чувствовала, что ты ему нравишься. Когда так ненавидят, то… наверное, пытаются скрыть свою любовь.

– Что ты еще чувствовала? – тихо спросила я.

– Что и ты к нему… неровно дышишь. Тебя тоже к нему тянуло!

– Тогда почему ты его все время посылала ко мне, почему ты заставляла нас с ним встречаться? Я же тебе прямым текстом говорила: не хочу, я не хочу больше пересекаться с твоим женихом, – напомнила я.

– О да, это я во всем виновата… – рассмеялась Наталья. Она немного расслабилась, откинула голову назад, упершись затылком в стену.

– Нет, ты ни в чем не виновата. Просто ты не хотела меня услышать.

– Вся моя жизнь разрушена, – прошептала она. – Сначала Леша бросает меня, потом ты вонзаешь мне нож в спину.

– Я собиралась тебе позвонить. И во всем сознаться.

– И давно это у тебя с ним? Сколько вы уже… встречаетесь?

– Нисколько, – мрачно произнесла я. – И ничего у меня с твоим Лешиком не было. Но начиналось, да. И мы перед твоим нежданным визитом как раз решали, как бы тебя предупредить, и только потом…

– Какая поразительная честность! – все тем же невыносимо тонким, пугающим голосом закричала Наталья и с ненавистью уставилась на меня. У нее были красные глаза, а лицо опухшее, отчего щеки казались еще больше.

– Тебе ужасно не идет эта прическа, эта коса, – вдруг сказала я. – Постригись.

– Что?! А, да, известная песня: женщины в возрасте не должны ходить с длинными волосами, это прерогатива молодых!

– Сама ты прерогатива, – буркнула я. – И возраст тут ни при чем. Послушай, Исаева, ты всегда лезла ко мне с советами и указаниями, что мне делать, а что нет. Ну вот, теперь выслушай мой совет, единственный, кстати.

– Да это не совет, а издевательство… Волосы – это сила женщины, ее энергия… Да ты просто завидуешь мне, моим волосам.

– Ну хоть челку себе сделай, какие-то пряди выпусти на висках, – пробормотала я. – Невозможно все время смотреть на эти зализанные назад волосы. У тебя уже вон… залысины появились. И лицо слишком широкое.

– Ну ты и гадина!

– А ты не гадина – вести себя так, словно я бедная родственница, жалкая приживалка, глупое, беспомощное создание? – огрызнулась я.

– Да я для тебя… ты вот, Лид, что, неужели не помнишь, как я о тебе все время заботилась, только о тебе и беспокоилась? Когда я тебе больной супчик домой носила?

– Я не просила, – ответила я.

Кажется, от возмущения моя подруга на некоторое время даже потеряла дар речи.

– Ну и помирала бы ты тут одна, голодная…

– Перестань. Я в любой момент могла вызвать на дом службу доставки. И мне привезли бы и бульон из хорошего ресторана, и котлетки, и что угодно… У меня, ты представляешь, даже деньги на это есть. Ты не заметила, что я не такой уж бедный человек, а? Ну, в крайнем случае я бы своего жениха, Артема, напрягла бы… на «принеси-подай». Ты-то, ты-то зачем свою заботу мне впихивала? Аж дышать нечем от такой заботы! Родители твои вечно со мной обращались как с какой-то слаборазвитой… Это ведь у вас семейное, ты не заметила – душить заботой? Непременно надо совершить какое-нибудь благодеяние без всяких просьб со стороны «несчастного» и ждать благодарности. А если ее нет или мало, то поливать человека помоями…

– Ты с ума сошла? Что ты такое говоришь-то сейчас? – возмущенным голосом произнесла явно ошалевшая Наташа.

– Я сейчас наступаю на те же грабли, что и ты. То есть пытаюсь о тебе позаботиться. Чтобы ты изменилась, не страдала… Ну, хотя бы в будущих отношениях, с каким-то другим мужчиной, другими людьми. Вы же и Лешика доконали… Вот ты говоришь, что все видела, а видела ли ты, что он несчастен с тобой, у вас в семье? Что ему и работа эта не в радость, и забота ваша… Он же себя, по сути, медленно убивал – алкоголем и прочим…

Наташа опять посмотрела на меня долгим, испепеляющим взглядом, но ничего не ответила. Потом вдруг спросила:

– А что Артем? Тебе не стыдно перед Артемом?

– Нет, – коротко ответила я. – Я с ним недавно рассталась. Он оказался тем еще бабником. По крайней мере, двух любовниц его я вычислила.

– Артем бабник? – ужаснулась Наталья. Кажется, она даже на какое-то время забыла о своих страданиях и теперь смотрела на меня с изумлением.

– Ну да. И я тоже этого не замечала упорно. А теперь у меня будто третий глаз открылся… – засмеялась я и зачем-то потерла свой затылок.

– Ты уверена?

– Да я встречалась с этими девицами и Артемом… Мы его потом пригласили.

– А он?

– А куда ему деваться, если его к стенке приперли! – фыркнула я.

– Вот подле-ец…

– Он не подлец, он таким родился, у него отец таким был. Повышенный уровень тестостерона, или не знаю что… – Я пожала плечами.

– И ты сразу ж переключилась на Лешу? – ехидно поинтересовалась Наталья.

– Прости. Это… это было… жестоко сейчас.

– Мне полчаса назад эта дура Алевтина позвонила, уж не знаю, откуда у нее мой номер… Я испугалась в первый момент, подумала, что с тобой что-то случилось. А тут…

– Прости, – повторила я.

– Нет. Нет… Такое прощать нельзя, – покачала головой Наташа. – Ни тебя, ни Лешу я никогда не прощу. Но я тебе вот что хочу сказать, Лидочка… Ты вроде правильно все говоришь. Поди, психологических статей в интернете начиталась, модных психотерапевтов наслушалась? Ведь как по полочкам все разложила: это я должна делать, это не должна; надо попросить, а не лезть со своей заботой… Нельзя быть «липкой» в отношениях, не стоит навязывать партнеру свою точку зрения… и бла-бла-бла. Знаю, я тоже знаю все эти новомодные рассуждения от современных гуру, которые якобы вправляют людям мозги. А на самом деле эти гуру ищут славы и денег, и на людей им плевать.