Солнце только-только вставало. Натан с сомнением посмотрел на дом и подумал, что Элис еще, наверное, не проснулась. Ему совершенно не хотелось будить ее: ведь тогда она может подойти к двери в своей полупрозрачной рубашке… Это зрелище уже стоило ему однажды трех бессонных ночей. И сейчас ему совсем ни к чему снова видеть ее в таком наряде, а то воображение у него опять разыграется… Несколько минут он стоял посреди двора, задумчиво глядя на дом и теребя в руках поводья. Потом, пожав плечами, поднялся на крыльцо и заглянул в окно. Он решил, что если не увидит Элис в кухне, то оставит ей записку. В кухне Элис не было. Натан углядел ее в комнате. Женщина сидела с обнаженной грудью в кресле-качалке и кормила сына. Натан так резко отпрянул от окна, что чуть не свалился с крыльца. «Боже правый, да она же почти голая! – промелькнуло у Натана в голове. – Спасибо еще, что она меня не видела, а то обвинила бы в том, что я подсматриваю за ней!» Судорожно вздохнув, Натан потер лицо руками. Однако образ полуобнаженной Элис все равно стоял у него перед глазами. Эта грудь. Прекрасная пышная грудь… Его пальцы слишком хорошо помнили мягкость и упругость этой груди, губы – ее вкус. С трудом соображая, что делает, Натан опять поднялся на крыльцо и приник к окну, не в силах отвести глаз от прекрасной полуобнаженной женщины. Она закончила кормить Колина и теперь склонилась над ним, щекоча ему толстенький животик. Малыш блаженно улыбался. Элис не застегнулась, и Натан видел восхитительные полушария ее грудей каждый раз, когда она наклонялась над сыном. Наконец она выпрямилась и повернулась к окну, представ перед остолбеневшим Натаном во всей своей красе. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы заставить себя спрыгнуть с крыльца. Он почти бегом направился к своему коню, то и дело поправляя брюки, которые стали вдруг ужасно тесными.

– Ты только посмотри на себя, – вполголоса пытался, урезонить себя Натан. – Ты похотлив, как жеребец. И главное, с чего? Увидел, как мать кормит своего ребенка! Ты совсем рехнулся!

Однако он прекрасно понимал, что судит себя слишком строго. Его возбудил вовсе не вид Элис, кормящей сына. Просто ее обнаженная грудь сразу напомнила Натану о том, о чем он тщетно пытался забыть. Но увы! Тут ему не помогла даже его железная воля. Натан никак не мог избавиться от чувства вины. Их связывала только страсть, и их взаимоотношения в последние дни лишь подтверждали это. Элис не скрывала своей неприязни к нему, поэтому нечего было и надеяться на что-то другое. «Не приставай к ней со своим завтраком, – сказал он себе. – Садись на коня и быстро сматывайся отсюда, а то опять сваляешь дурака!» Натан с досадой посмотрел на свои брюки, понимая, что в таком состоянии поездка верхом вряд ли доставит ему большое удовольствие. Однако деваться было некуда, поэтому он стиснул зубы и взобрался в седло. В конце концов, до города всего каких-то пять миль, можно и потерпеть. А если он пробудет в Биксби хотя бы до полудня, то потом можно будет пойти в салун и снять одну из девочек. Проще всего забыть о женщине, заменив ее другой. Клин, так сказать, клином…

Натан проехал не больше двух миль, когда вдруг вспомнил, что не взял бумажника. Нет бумажника – нет денег. Что же делать? Поворачивать обратно? Натан прикидывал, отпустит ли ему Ричман дранку в долг, но тут же понял, что рассчитывать на это не приходится. В городе его не знают, он нанялся лишь на лето, недавно появился, скоро исчезнет… С чего это Ричман должен ему верить?

– Черт, – выругался Натан, поворачивая коня, – если бы я мог назвать свое настоящее имя!

Впервые за время службы Натану пришлось жить под вымышленным именем, и только теперь он понял, как удобно быть капитаном Уэллесли. Никто не знал Ната Уэллса, зато фамилия Уэллесли была не менее известной, чем Вандербильт или Рокфеллер, и открывала двери многих контор, банков и магазинов, куда простым смертным вход был заказан. И вот теперь Натан вынужден возвращаться за бумажником, вместо того чтобы просто выписать торговцу чек. Ругнувшись сквозь зубы, рейнджер понесся вскачь по пыльной дороге обратно к ферме. Уже почти подъехав к дому, он вдруг заметил вдалеке Элис верхом на лошади и с Колином на спине.

– Интересно, куда это она собралась? – пробормотал Натан себе под нос. – Стоит мне отвернуться, как она норовит улизнуть…

Он следил за ней взглядом, пока она скакала по полю, и пытался определить, куда же она едет. Что-то в ее силуэте было странным, но Натан никак не мог понять, что именно. Наконец сообразил – большая сумка, притороченная к седлу. Было видно, что она чем-то набита. Может быть, еда? Одежда? Или оружие? Эта мысль заставила Натана стиснуть зубы. В одном можно было не сомневаться – Элис кому-то что-то везет. Прикрыв глаза рукой от солнца, Натан продолжал смотреть ей вслед. Расстояние между ними увеличивалось, и Натан понял, что вот-вот потеряет женщину из виду. Тут рейнджер сообразил, что у него появилась возможность выяснить, к кому это она вечно ездит. Похоже, Натан наконец познакомится с этим таинственным другом! И молодой человек поскакал вслед за Элис. Оглядевшись вокруг, он понял, что спрятаться тут негде, значит, придется держаться на приличном расстоянии, иначе Элис его скоро заметит.

Вокруг шелестела под ветром высокая трава. Натан знал, что в ней полно перепелиных гнезд. И вдруг тишина взорвалась птичьим гомоном, захлопали десятки маленьких крыльев… Наверное, конь Натана потревожил выводок, и теперь птицы спешили отогнать врагов прочь. Лошадь испугалась и встала на дыбы. Это произошло так неожиданно, что Натан, не успев и глазом моргнуть, оказался на земле, где и был атакован стайкой отчаянно кричащих птиц.

Ехавшая в сотне ярдов впереди Элис услышала этот шум и гам и оглянулась, ища глазами койота или рысь. Но вместо этого она увидела Натана Уэллесли, сидящего в траве и с проклятьями вытряхивающего из волос перья и пух. «Какого черта… Чтоб ему лопнуть, он следил за мной!» Элис была в такой ярости, что не обратила внимания на опасность, которая грозила ее телохранителю, – Натана мог затоптать его собственный напуганный конь. Она погнала свою кобылу в спасительную ореховую рощу. Пригибаясь, чтобы ветки не хлестали по лицу, Элис заехала в лесок, потом остановила лошадь и обернулась.

Натан уже был на ногах. Он держал поводья и старался успокоить своего фыркающего пританцовывающего коня. Краем глаза Элис уловила на другом конце поля какое-то движение. Вглядевшись пристальнее, она поняла, что это шляпа Натана, которую ветер быстро гнал прочь.

– Ой, Колин, ты только посмотри! – со смехом воскликнула женщина. – Похоже, капитан Уэллесли потерял свой любимый стетсон! Ветер сегодня довольно сильный, так что капитан не скоро поймает свою шляпу.

Хихикая, Элис повернула лошадь к дому. Проехав полмили, женщина опять обратилась к сыну:

– Нет, ты только подумай, каков умник! Улизнул на заре из сарая и все утро где-то прятался. Надеялся, что я поверю, будто он уехал, и сама куда-нибудь отправлюсь, а он станет за мной следить. – Она лицемерно вздохнула. – Жаль, что он не силен в слежке!

В прекрасном расположении духа Элис добралась до дома, но, когда она въехала в ворота, настроение у нее упало. Кто знает, когда она теперь сможет навестить Линн? А скоро вернется Натан, и ей опять придется сиднем сидеть в доме, чтобы поменьше сталкиваться со своим «защитником».

– Черт бы его побрал! – в сердцах воскликнула женщина. – Ну неужели он не может не совать нос в мои дела?!

Но тут ее губы тронула улыбка. Элис вспомнила, как лучший техасский рейнджер, отважный герой, гроза бандитов, сидел в траве и отбивался от птичек, которые заставили его свалиться с лошади. Это было зрелище, ради которого можно было пожертвовать визитом к Линн! Элис еще была в сарае, когда появился Натан, ведя под уздцы свою лошадь и слегка прихрамывая на левую ногу.

– Хорошо покатались, капитан? – спросила Элис. В ее глазах заискрился смех, когда она увидела перепелиное перышко, застрявшее у Натана в волосах. – Должна заметить, что вы блестяще показали свое умение «скакать на лошади, как мексиканец, и читать следы, как индеец». Похоже, стреляете и сражаетесь вы столь же мастерски.

Натан укоризненно посмотрел на женщину, удивляясь, что у нее хватает наглости поддразнивать его. Он и так достаточно унижен!

– Куда вы направлялись? – требовательно спросил он.

– Я собиралась немного покататься верхом, прямо как вы, – весело ответила Элис. – Если бы я знала, что вы поедете в ту же сторону, то непременно предупредила бы вас об этих ужасных птицах. – Она поцокала языком. – До чего же надоедливые создания, правда?

– Перестаньте, леди, – прорычал Натан. Шагнув к Элис, он выхватил у нее сумку. – Что у вас здесь?

– Ничего. – Элис мгновенно стала серьезной. – Просто разные мелочи, которые я везла… кое-кому.

Она попыталась забрать у него сумку, но он отстранился, положил сумку себе на колени и стал развязывать шнурок, которым она была стянута. Справившись с узлом, Натан вытряхнул содержимое сумки на пол, с минуту смотрел на образовавшуюся кучу, а потом перевел непонимающий взгляд на Элис. Рейнджер был почти уверен, что найдет оружие, но вместо него увидел несколько книг, буханку хлеба, какую-то одежду и несколько банок, наполненных чем-то густым и темным. Натан взял одну банку в руки и мрачно спросил:

– Что это?

– Черничный джем, – ответила Элис, уперев руки в боки и глядя на Натана сверху вниз. – И не разбейте банку! Их трудно достать.

– Черничный джем! – воскликнул ошарашенный Натан. – Кому, черт возьми, вы везли черничный джем?

– Моему другу!

Натан выудил из кучи вещей заштопанные брюки Линн.

– Тому самому другу, которому принадлежат и эти штаны? Вы говорили, что она не умеет шить. А готовить она тоже не умеет?

– Конечно же, умеет! Джем – это просто маленький подарок.

– А это? – Натан поднял с пола что-то похожее на небольшое одеяло. – Вы боитесь, как бы она не замерзла? – Он произнес слово «она» с таким видом, что было ясно: рейнджер ни на миг не поверил, что речь идет о женщине.