– Люс!

В комнату ворвалась Пенн с большим коричневым гелиевым шариком в форме пластыря, на котором синим курсивом красовалась надпись «Держись».

– А это что? – поинтересовалась она, окинув скептическим взглядом остальных девушек. – Детский праздник с ночевкой?

Арриана уже расшнуровала ролики и забралась к ней на узенькую кровать. Она обеими руками держала кокосовое питье, а голову положила на плечо подруги. Габби наносила прозрачный лак на ногти другой руки Люс.

– Ага, – хмыкнула Арриана. – Присоединяйся к нам, Полпенни. Мы как раз собирались играть в «правду или действие». Ты можешь водить первой.

Габби попыталась скрыть смешок за утонченно-фальшивым чихом.

Пенн поднялась, уперев руки в бока. Люс стало одновременно неловко и страшновато. Подруга выглядела по-настоящему свирепо.

– Один из наших одноклассников погиб прошлой ночью, – медленно проговорила Пенн. – А Люс могла сильно пострадать. Как вы двое вообще можете валять дурака в такое время?

Она покачала головой и принюхалась.

– Это что, спиртное?

– О-ох, – протянула Арриана, с серьезным лицом уставившись на нее. – Он тебе нравился?

Пенн схватила подушку со стоящего за ее спиной стула и швырнула в Арриану. Тем не менее она права. Странно, что девушки приняли смерть Тодда почти легко. Словно постоянно видели, как происходит нечто подобное. Словно это не подействовало на них так, как на Люс. Но они не могли знать того, что знает она о его последних мгновениях. Не могли знать, по

чему ей сейчас так плохо. Она похлопала по кровати у себя в ногах, предложив Пенн сесть, и протянула ей то, что еще осталось в охлажденном кокосе.

– Мы выбрались через заднюю дверь, а потом… – ей не удалось даже выговорить это. – А что произошло с тобой и мисс Софией?

Пенн с сомнением покосилась на Арриану и Габби, но они уже угомонились. Тогда Пенн уступила и присела на краешек постели.

– Я только подошла туда, чтобы спросить ее о… Она снова бросила взгляд на Арриану и Габби, потом многозначительно посмотрела на Люс.

– …о том, о чем собиралась. Ответа она не знала, но захотела показать мне другую книгу.

Люс уже успела полностью забыть об их расследовании прошлым вечером. Оно казалось таким далеким и таким неуместным после всего, что произошло.

– Мы на пару шагов отошли от стола мисс Софии, и тут я краем глаза увидела яркую вспышку. То есть я читала о внезапных самовозгораниях, но это…

К тому времени все три девушки подались вперед. История Пенн стоила передовицы.

– С чего-то ведь должен был начаться пожар, – предположила Люс, пытаясь мысленно представить стол мисс Софии. – Хотя мне казалось, в библиотеке больше никого не было.

Пенн покачала головой.

– Не было. Мисс София сказала, что, должно быть, в лампе коротнуло провод. Но, что бы ни произошло, этому огню досталось вдоволь топлива. Все бумаги занялись разом.

Она прищелкнула пальцами.


– Но с ней действительно все хорошо? – не отставала Люс, теребя бумажный подол больничного халата.

– Крайне расстроена, но цела. Противопожарные брызгалки в итоге включились, но, должно быть, она потеряла уйму своих вещей. Когда ей сказали, что произошло с Тоддом, казалось, слишком оцепенела, чтобы осознать это.

– Возможно, мы все тут слишком оцепенели, чтобы осознать, – заметила Люс.

На этот раз Габби с Аррианой разом кивнули.

– А… а родители Тодда уже знают? – она гадала, как будет объяснять собственным родным, что произошло.

Представила, как они заполняют документы в вестибюле. Захотят ли они вообще увидеться с ней? Свяжут ли гибель Тодда и Тревора и обе эти ужасные истории с ней?

– Я подслушала, как Рэнди говорила по телефону с его родителями, – сообщила Пенн. – Думаю, они собираются подать иск. Его тело сегодня отправят обратно во Флориду.

И все? Люс сглотнула.

– В четверг в «Мече и Кресте» состоится поминальная служба по нему, – тихо добавила Габби. – Мы с Дэниелом собираемся помочь с ее устройством.

– С Дэниелом?

Люс не успела сдержаться. Взглянула на Габби и даже в горестном состоянии не смогла не вспомнить первое впечатление от нее. Блондинистая соблазнительница с розовыми губками.

– Именно он нашел вас двоих прошлой ночью, – пояснила та. – Отнес тебя от библиотеки до кабинета Рэнди.


Дэниел нес ее? На руках? Увиденный сон вновь вернулся, и ощущение полета, – нет, парения – захлестнуло ее. Казалось, она почти прикована к постели.

Люс томилась по тому небу и дождю, по его губам, зубам, языку, вновь сплетающемуся с ее языком. Лицо вспыхнуло сначала от желания, потом от мучительной невозможности всего этого в реальности. Эти великолепные, ослепительные крылья были не единственной невероятной деталью сна. Настоящий Дэниел всего лишь отнесет ее в медпункт. Он никогда не захочет ее, никогда не обнимет, как в том сне.

– Эй, Люс, ты в норме? – окликнула Пенн, обмахивая раскрасневшиеся щеки подруги коктейльным зонтиком.

– Все хорошо.

Ей не удавалось выкинуть из головы эти крылья. Забыть ощущение его губ.

– Просто еще прихожу в себя, наверное. Габби потрепала ее по руке.

– Когда мы услышали о том, что произошло, то уговорили Рэнди захватить нас с собой, – сказала она, закатывая глаза. – Не хотели, чтобы ты очнулась в одиночестве.

Раздался стук в дверь. Люс ожидала, что вот-вот покажутся встревоженные лица родителей, но никто так и не вошел. Габби встала и посмотрела на Арриану, которая даже не шевельнулась.

– Подождите тут, ребята. Я все улажу.

Люс все еще переживала о том, что услышала про Дэниела. Хоть это и было ужасно глупо, но ей хотелось, чтобы за дверью оказался именно он.

– Как она? – прошептал посетитель.

Но Люс его расслышала. Это он. Габби что-то пробормотала в ответ.


– А это еще что за сборище? – прорычала за дверью Рэнди.

С замирающим сердцем Люс поняла, что часы посещения подошли к концу.

– Кто бы ни уболтал меня взять вас, хулиганов, с собой, получит отработку. И нет, Григори, подкупить меня цветами не выйдет. А ну все марш в машину.

При звуках голоса воспитательницы девушки вздрогнули и торопливо попрятали кокосовые скорлупки под кровать. Пенн запихнула коктейльные зонтики к себе в пенал. Арриана щедро попрыскала в воздухе духами с резким ванильно-мускусным запахом и сунула Люс подушечку мятной жевательной резинки.

Пенн закашлялась в расплывающемся ароматном облаке и поспешно наклонилась к подруге.

– Как только встанешь на ноги, мы отыщем книжку. Думаю, нам обеим будет полезно найти себе занятие, чтобы отвлечься.

Люс благодарно сжала ее руку и улыбнулась Арриане, на вид слишком занятой шнурованием роликов, чтобы что-то расслышать.

В палату ворвалась Рэнди.

– И еще сборище! – воскликнула она. – Невероятно.

– Мы уже… – начала было Пенн.

– Уходите, – закончила воспитательница.

У нее в руке был букетик диких белых пионов. Странно. Они нравились Люс больше всего. Но в округе их так трудно найти в цвету.

Рэнди открыла шкафчик под раковиной, минутку покопалась и извлекла маленькую пыльную вазу. Наполнила ее мутной водой из-под крана, небрежно сунула пионы и поставила на столик рядом с Люс.


– Это от твоих друзей, – пояснила воспитательница, – которым уже пора идти.

Дверь осталась распахнутой, и девушка заметила Дэниела, прислонившегося к косяку. Его подбородок был вскинут, серые глаза подернулись тревогой. Он встретился с ней взглядом и чуть-чуть улыбнулся, а когда отбросил с глаз челку, она разглядела небольшой багровый порез у него на лбу.

Рэнди выпроводила Пенн, Арриану и Габби за дверь. Люс не могла отвести глаз от Дэниела. Он помахал ей рукой и одними губами выговорил что-то, что она приняла за «прости», как раз перед тем, как Рэнди выставила всех из палаты.

– Надеюсь, они не слишком тебя утомили, – бросила сурово хмурящаяся Рэнди, задержавшись в дверном проеме.

– Вовсе нет!

Люс поспешно замотала головой, осознавая, насколько привыкла полагаться на верность Пенн и своеобразную манеру Аррианы развеивать самое мрачное настроение. И Габби тоже была по-настоящему к ней добра. А Дэниел, хотя она едва повидалась с ним, сделал для восстановления ее душевного покоя больше, чем, должно быть, предполагал сам. Он пришел ее проведать. Думал о ней.

– Хорошо, – сообщила Рэнди. – Поскольку часы посещения еще не закончились.

И снова сердце Люс затрепетало, поскольку она ожидала вот-вот увидеть родителей. Но послышалось торопливое цоканье каблучков по линолеуму, и глазам девушки явилась крохотная фигурка мисс Софии. Цветастая, осенних тонов шерстяная шаль окутывала ее узкие плечи, губы были в тон подведены темно-красной помадой. Следом за ней вошли низенький лысый мужчина в костюме и двое полицейских, круглолицый и тощий, оба с редеющими волосами и скрещенными на груди руками.

Полноватый полицейский выглядел моложе. Он опустился на стул рядом с Люс, затем, заметив, что никто больше и не подумал присесть, встал и снова сложил руки на груди.

Лысый мужчина вышел вперед и протянул Люс руку.

– Меня зовут мистер Шульц, я адвокат «Меча и Креста».

Девушка неловко пожала ему ладонь.

– Эти полицейские собираются задать тебе пару вопросов. Не для судебного разбирательства, просто в попытке установить подробности происшествия.

– А я настояла на том, чтобы присутствовать при беседе, Люсинда, – добавила мисс София, подходя ближе, чтобы погладить ее по голове. – Как ты себя чувствуешь, милая? – шепотом спросила она. – Потеряла память от потрясения?

– Я в порядке.

Она умолкла, стоило заметить в дверях еще две фигуры, и едва не расплакалась, увидев темные курчавые волосы матери и отцовские большие очки в черепаховой оправе.

– Мама, – прошептала она слишком тихо, чтобы кто-нибудь мог ее расслышать. – Папа.

Они бросились к кровати, обнимая ее и стискивая руки. Ей отчаянно хотелось прижаться к ним, но она слишком ослабла, чтобы что-то делать, просто лежала спокойно и наслаждалась знакомым уютом прикосновений. Они выглядели ничуть не менее испуганными, чем она себя чувствовала.