В любом случае знаю, что я звала тебя в гости сегодня вечером, но мне прямо из медпункта (ложка меда в сегодняшнем электрошоке) пришлось бежать на отработку по биологии с Альбатрос. Может, в другой раз?

Безумно твоя А».


Люс стояла с запиской в руках, недоумевая, что теперь делать. Она с облегчением узнала, что о подруге позаботились, но по-прежнему предпочла бы увидеться лично, услышать беззаботный голос Аррианы, чтобы понять, как относиться к сегодняшнему происшествию в кафетерии. Стоя посреди коридора, она размышляла, что думать о событиях дня. Тихая паника захлестнула ее, когда она, наконец, осознала, что осталась одна после заката. В «Мече и Кресте».

За спиной приоткрылась дверь. Пол под ногами прорезала полоска белого света. Из комнаты доносилась музыка.

– Что ты тут делаешь?

В дверях стоял Роланд в драной белой футболке и джинсах. Дреды он собрал на макушке желтой резинкой, рукой держал около рта губную гармошку.

– Я пришла повидаться с Аррианой, – Люс не удержалась и заглянула ему за спину, проверяя, нет ли в комнате кого-нибудь еще. – Мы собирались…

– Никого нет дома, – отрезал он.

Она не была уверена, имел ли он в виду Арриану или остальных ребят в общежитии. Не отрывая от нее взгляда, Роланд сыграл на гармошке несколько тактов. Затем чуть шире приоткрыл дверь и приподнял брови. Трудно было сказать, приглашает ли он ее войти.

– Ну, я просто заглянула сюда по пути в библиотеку, – торопливо солгала Люс. – Хотела посмотреть там одну книжку.

– Люс, – окликнул он.

Она обернулась. Формально они еще не знакомы, и она не ожидала, что он может знать ее имя. Он улыбнулся одними глазами и указал гармошкой в противоположном направлении.


– Библиотека там, – он скрестил руки на груди. – Обязательно посмотри особое собрание в восточном крыле. Это действительно нечто.

– Спасибо, – откликнулась Люс, меняя курс. Сейчас, помахав ей вслед и изобразив на гармошке несколько отрывистых переходов, Роланд показался таким искренним. Возможно, раньше он заставил ее волноваться лишь потому, что она думала о нем как о друге Дэниела. Насколько ей известно, этот парень вполне мог оказаться отличным человеком. Пока она шла по коридору, настроение поднялось. Записка от Аррианы оказалась колкой и язвительной, однако разговор с Роландом Спарксом прошел без малейшей неловкости. К тому же Люс действительно хотелось заглянуть в библиотеку. Дела пошли на лад.

В самом конце коридора, где спальный корпус граничил с библиотечным крылом, она прошла мимо единственной слегка приоткрытой двери на этаже. Вместо украшений кто-то закрасил ее сплошным черным. Подойдя ближе, девушка расслышала, что внутри играет музыка в стиле хеви-метал. Ей даже не пришлось останавливаться, чтобы прочесть имя на двери. Комната Молли.

Люс ускорила шаг, внезапно вспомнив о том, как грохочут по линолеуму ее ботинки. Она не осознавала, что затаила дыхание, пока не прошла сквозь выкрашенные под дерево двери библиотеки и не выдохнула.

Когда она осмотрелась внутри, на нее словно повеяло теплом. Ей всегда нравился чуть сладковатый застоявшийся запах, присущий лишь комнатам, наполненным книгами. Ее успокаивал случайный тихий шелест страниц. Библиотека в Довере всегда служила ей убежищем. Облегчение захлестнуло с головой, когда Люс поняла, что и здесь тоже можно почувствовать себя в безопасности. С трудом верилось, что это место расположено на территории «Меча и Креста». Оно на самом деле почти манило к себе.

Стены здесь были насыщенного красно-коричневого цвета, а потолки – высокими. Вдоль одной из стен расположился кирпичный камин. Старомодные зеленые лампы освещали длинные деревянные столы, стеллажи с книгами уходили дальше, чем она могла разглядеть. Когда Люс переступила порог, топот ботинок приглушил толстый персидский ковер.

В библиотеке занималось несколько учеников, ни одного из них девушка пока не знала по имени, но даже самого хулиганского вида ребята выглядели менее угрожающими, склонившись над книгами. Она подошла к главному абонементному столу, огромному, круглому, находящемуся посреди зала. Его в уютном научном беспорядке усеивали стопки бумаг и книг, что напомнило Люс родительский дом. Книги громоздились настолько высоко, что она едва различила за ними библиотекаршу. Та с энтузиазмом золотоискателя пролистывала какие-то бумаги, но с приближением Люс подняла голову.

– Добрый вечер!

Женщина улыбнулась. Действительно улыбнулась. Ее волосы казались не просто седыми, а серебристыми, искрясь даже в мягком библиотечном освещении. Лицо выглядело старым и молодым одновременно. У нее были бледная, почти светящаяся кожа, яркие черные глаза и крохотный острый носик. Заговорив с Люс, она засучила рукава белого кашемирового свитера, открывая ряды жемчужных браслетов, унизывавших оба запястья.

– Могу я помочь тебе что-нибудь найти? – радостным шепотом спросила она.

Люс удивилась тому, насколько ей легко и спокойно с этой женщиной, и опустила глаза на табличку с именем на ее столе. София Блисс. Она пожалела, что ничего не может искать в библиотеке. Эта женщина оказалась первым представителем здешнего начальства, увиденным за весь день, к кому действительно хотелось обратиться за помощью. Однако Люс забрела сюда случайно.

И вдруг она вспомнила, что посоветовал Роланд Спаркс.

– Я новенькая. Люсинда Прайс. Вы не подскажете, где находится восточное крыло?

Женщина улыбнулась с хорошо знакомым выражением «ты похожа на читающего человека». Люс всю свою жизнь видела такое на лицах библиотекарей.

– Вон там, – объяснила София, указывая на ряд высоких окон по другую сторону зала. – Я мисс София, и если в мой список не вкралась ошибка, ты будешь посещать мой семинар по религии по вторникам и четвергам. О, вот будет весело! А пока, если тебе еще что-нибудь понадобится, я буду здесь. Рада была познакомиться с тобой, Люс.

Девушка благодарно улыбнулась, с радостью пообещала мисс Софии, что увидится с ней на завтрашнем занятии, и направилась к окнам. Едва расставшись с библиотекаршей, она задумалась о необычной, глубоко личной манере этой женщины, обратившейся к ней по уменьшительному имени.

Она как раз вышла из главного читального зала и проходила между высоких изящных стеллажей с книгами, когда что-то темное и жуткое пронеслось у нее над головой. Она взглянула вверх.

«Нет. Только не здесь. Пожалуйста. Пусть у меня останется хотя бы это место».


Тени появлялись и исчезали, но Люс никогда не бывала твердо уверена в том, что они уже ушли и как долго не появятся.

Она не могла сообразить, что происходит сейчас. Что-то изменилось. Испугалась, да, но не ощущала холода. В сущности, она даже слегка разрумянилась. В библиотеке было тепло, но дело даже не в этом тепле.

Ее взгляд упал на Дэниела.

Он смотрел в окно, стоя спиной к ней, опираясь на подставку, на которой белыми буквами значилось «Особое собрание». Рукава потертой кожаной куртки были поддернуты выше локтей, светлые волосы сияли в свете ламп. Он ссутулил плечи. Люс опять потянуло прижаться к его груди. Она тряхнула головой, отбрасывая это желание, и привстала на цыпочки, чтобы лучше его рассмотреть. Она бы не смогла утверждать со всей определенностью, но, похоже, он что-то рисовал.

Пока она наблюдала за еле заметными движениями его тела, ее нутро едва ли не жгло, будто она проглотила что-то горячее. Интересно, откуда, вопреки здравому смыслу, столь дикая уверенность, будто Дэниел рисует именно ее.

Не следует к нему подходить. В конце концов, они даже не знакомы, она ни разу с ним не разговаривала. Все их общение до сих пор свелось лишь к одному грубому жесту и паре грязных взглядов. И тем не менее по какой-то причине ей казалось крайне важным выяснить, что там у него, в блокноте.

А затем ее осенило. Сон, который она видела предыдущей ночью. Кратчайший его миг вдруг вернулся к ней. Во сне стояла глубокая ночь, сырая и стылая, а на ней было надето что-то длинное и струящееся. Она прислонялась к занавешенному окну в незнакомой комнате. Еще там находился мужчина или мальчик. Люс так и не увидела его лица. Он делал наброски к ее портрету в толстом альбоме. Волосы. Шея. Четкий контур профиля. Она стояла за его спиной слишком испуганная и не решалась дать ему понять, что смотрит и слишком заинтригована, чтобы отвернуться.

Люс дернулась вперед, когда что-то ущипнуло ее сзади за плечо, а потом пронеслось над головой. Тень явилась вновь, черная и плотная, словно занавес.

Сердце девушки заколотилось так сильно, что грохот в ушах перекрыл мрачный шелест и звук собственных шагов. Дэниел оторвал взгляд от блокнота и, казалось, посмотрел прямо туда, где нависала тень. Однако, в отличие от Люс, не вздрогнул.

Разумеется, он же не видел тень, а спокойно смотрел куда-то за окно.

Жар внутри разгорался все сильнее. Люс казалось, будто она стоит уже настолько близко к парню, что он может почувствовать волну тепла от ее кожи.

Тихо, насколько было возможно, она попробовала заглянуть ему в блокнот через плечо. На краткий миг разум увидел карандашный набросок изгиба ее собственной шеи. Но потом она моргнула, и когда взгляд вновь вернулся к блокноту, только и оставалось, что сглотнуть.

Это оказался пейзаж. Дэниел рисовал вид из окна на кладбище в почти безукоризненных подробностях. Люс никогда не видела ничего, что настолько бы опечалило ее.

И сама не понимала, почему. Ну не безумие ли ожидать, что ее причудливая догадка окажется верной? Это уж слишком, даже для нее. У Дэниела нет причин рисовать ее. И она это знает, так же как и то, что у него не было причин демонстрировать ей утром неприличный жест. Но он ведь сделал это.

– Что ты здесь делаешь?

Дэниел закрыл блокнот и серьезно смотрел на нее. Полные губы сжались в черточку, серые глаза, казалось, потускнели. Тем не менее он не выглядел сердитым – скорее, обессилевшим.

– Я хотела взять книгу из особого собрания, – подрагивающим голосом ответила она.