Мой приход к этому коттеджу был еще одним способом помучить себя, но в меня словно бес вселился, толкая вперед. Открыв дверь, я переступила порог дома, согреваемый когда–то нашей пылкой любовью и надеждой.

В прошлый раз меня настолько потрясла представшая перед глазами картина, что я не выдержала и убежала от нахлынувших воспоминаний. Вместо ожидаемого запустения я увидела нечто совсем обратное. Тони поддерживал порядок в коттедже и следил, чтобы все сохранилось здесь, как и при жизни Троя. И сейчас я увидела все таким же, как в прошлый раз. Но теперь я более внимательно осматривала комнату и вдруг почувствовала произошедшие изменения. Коттедж больше не принадлежал прошлому, он проснулся и жил теперь в настоящем. В доме ходили все часы. И, словно в подтверждение моим мыслям, в этот момент пробили дедушкины часы, и сейчас же в светло–голубой, выполненной в форме домика музыкальной шкатулке отворилась парадная дверь и под нежную, легко запоминающуюся мелодию появились фигурки, изображавшие семью.

Я подошла к столу, за которым Трой обычно мастерил свои игрушки. Там лежало с полдюжины заготовок для крошечных игрушечных доспехов, а также кусочки серебра в виде буквы «S», с каждой стороны в них имелось отверстие. Рядом лежали такие же маленькие болтики. Когда серебряные звенья соединялись между собой, доспехи приобретали подвижность. Это поистине ювелирная работа! Но больше всего меня поразило полное отсутствие пыли на всех деталях. На столе также лежали некоторые инструменты Троя. Мое первое посещение коттеджа закончилось паническим бегством, поэтому я не могла ничего утверждать, но все же мне показалось, что в прошлый раз все инструменты находились на своих местах в нише. Я не помнила, чтобы на столе что–то лежало. Может быть, Тони поселил в коттедже Троя другого мастера?

Нужно было все хорошенько осмотреть. К моему глубочайшему удивлению, я обнаружила на кухне массу припасов, и все свежие. На плите стоял чайник, коснувшись которого, я почувствовала тепло. Кто–то совсем недавно пил здесь чай. Но как мог Тони позволить кому–то жить в коттедже? Не по этой ли причине он так резко переменил тему и заговорил о своей печали в связи со смертью Троя? Может быть, он старался скрыть свое нежелание говорить о коттедже?

Осмотрев как следует комнату, я обнаружила появившиеся новые работы. На полках были расставлены чудесные средневековые замки и их миниатюрные обитатели, а рядом с ними выстроились хижины из соломы. Я увидела частично раскрашенную модель старинного английского собора, в нем еще не были вставлены все витражи. А по соседству находилось поле битвы, где вот–вот должно было начаться сражение. Конные рыцари выставили копья в сторону одетых в зеленое лучников. На маленьком холме стояла молодая красивая дама, без сомнения, полная тревоги за судьбу своего юного рыцаря, две фрейлины подле нее прижимали к лицам кружевные платочки.

Внутри у меня все похолодело: я разгадала замысел Тони. Он уверял меня, что сохранил коттедж в память о своем погибшем брате, признавая долю своей вины в его гибели, на самом же деле Тони интересовали и волновали только деньги, которые приносили ему игрушки. Ему удалось найти такого же искусного мастера, как Трой, которого он и поселил в коттедже. Тони стыдился признаться, что для него главным были деньги, и я ошибалась, полагая, будто Таттертон дорожил тем же, чем и я. У меня было ощущение, какое испытывает жена, внезапно обнаружившая, что ее отец раздарил одежду и драгоценности, принадлежавшие ее покойному мужу.

Вне себя от гнева, я резко повернулась, намереваясь без промедления отправиться в Фарти и потребовать у Тони объяснений. Но тут мое внимание привлекла полуоткрытая дверь подвала. С минуту я задумчиво смотрела на нее, потом улыбнулась про себя: без сомнения, именно там, услышав мои шаги, спрятался человек, которого Тони нанял и поселил в коттедже. Возможно, после нашего разговора Тони предупредил его, что встреч со мной следует избегать. Но я решила обязательно увидеть этого человека, чтобы Энтони не мог отрицать его присутствия.

Подойдя к двери подвала, я стала спускаться по лестнице, совершенно забыв, что внизу, в этой большой комнате без окон, из которой к дому вели туннели, было темно. Мне пришлось вернуться наверх за свечой. После этого я снова спустилась в подвал, полная решимости выяснить все, что, по моему мнению, было осквернением дорогого для меня места.

Колеблющееся пламя свечи отбрасывало на стены подвала дрожащие тени. Я поворачивалась то вправо, то влево, и слабый свет свечи выхватывал из темноты стены, потолок или пол этой пустой комнаты. Было похоже, что незнакомец укрылся в туннеле; туда я и направилась. Идти приходилось медленно, чтобы не погасить огонь, и мне сразу вспомнились нетерпение и досада, которые вызывала у меня необходимость замедлять шаг, когда я торопилась на свидание к Трою. Показывая мне туннели в первый раз, он признался, что мальчиком очень боялся по ним ходить: за каждым поворотом ему виделись чудовище или призрак, готовые броситься на него из темноты.

Но сейчас я не думала ни о каких привидениях. Мне представлялся маленький перепуганный человечек, дрожавший за свою работу, боявшийся, что Тони уволит его, если я его увижу. Хотя я понимала, что было несправедливо вымещать на этом человеке свой гнев, но мне никак не удавалось подавить охватившую меня ярость. Сам коттедж и все, что в нем находилось, были неразрывно связаны с Троем. Мне казалось невероятным, что кто–то чужой спит в его постели или прикасается к его вещам.

Действительно, впереди отчетливо слышались шаги. Кто–то быстро уходил по туннелям, стараясь не попасть в полосу света. Опустив свечу вниз, я увидела на земле много следов: одни — совсем свежие, другие, похоже, были оставлены прошлой ночью.

Я огляделась: мы прошли половину пути к замку. Как долго могло продолжаться это преследование? Разве убегающий не понимал, что ему от меня не уйти? И как он только не боялся идти в темноте?! А может быть, после моего возвращения в Фарти Тони и его новому мастеру приходилось тайно встречаться в этих туннелях?

— Кто бы вы ни были, — крикнула я, — выходите, я пойду за вами до самого замка, так что ситуация для вас окажется не из приятных. Выходите, я знаю, что это вы работаете в коттедже для Тони. — Я ждала, прислушиваясь. Стало совсем тихо.

— С вашей стороны, очень глупо убегать, — продолжала я. — Ваши изделия разложены на столе, нет смысла от меня прятаться. — Я снова подождала, но ответом мне опять была тишина. — Ну, дело ваше, — проговорила я, продвигаясь вперед.

Мне приходилось прикрывать пламя рукой, чтобы оно не погасло при быстрой ходьбе. Дойдя до поворота, я, не задумываясь, свернула, так как точно знала, в каком месте туннеля нахожусь и сколько времени у меня уйдет, чтобы добраться до замка. Я стала про себя рассуждать. Вот наконец я оказываюсь у основания лестницы, что ведет к двери, расположенной в глубине кухни. Время завтрака прошло, если все уже успели убрать, то в кухне никого не будет, а значит, таинственный мастер Тони сможет беспрепятственно проскользнуть в дом и благополучно улизнуть через один из боковых выходов еще до того, как я настигну его. Мне ничего не оставалось, как погасить свечу и ускорить шаг. В моей памяти сохранился план туннелей, поэтому я шла быстро, держась за стены, хотя вокруг стояла непроглядная тьма. Пройдя последний поворот, я остановилась. В нескольких футах от меня кто–то стоял.

Человек не двигался. Даже дыхание его не было слышно. Я тоже остановилась и прислушалась, но беглец, казалось, растворился в окружавшей нас темноте. Однако постепенно мои глаза стали различать его силуэт. Он словно пытался слиться со стеной, тщетно надеясь, что я пройду мимо. Очертания его фигуры показались мне знакомыми. Мне сразу вспомнилась темная фигура, виденная мной ночью в спальне.

— Кто там? — спросила я шепотом. — Кто вы? Вы живете в коттедже Троя?

— Да, — ответил он.

В его голосе я уловила знакомые нотки, и сердце мое учащенно забилось. Мои пальцы лихорадочно старались нащупать спичку, но они слишком дрожали, и мне никак не удавалось зажечь свечу.

— Уходите, — прошептал он, явно стараясь сделать голос неузнаваемым, — Не зажигайте свечу, просто уходите.

Я чувствовала, как он выставил вперед руки, словно пытаясь отгородиться от меня. Потом повернулся и вошел в туннель, который не имел выхода. Я заколебалась. Во мне как будто происходило раздвоение личности. Внутренний голос подсказывал мне последовать совету незнакомца и уйти. Иногда нам не стоит испытывать судьбу и бросать ей вызов. Порой наша гордость и непреклонность не идут нам на пользу. Это был уже не первый случай, когда на жизненном перекрестке я делала выбор в пользу более опасного пути.

Но не просто упрямство толкало меня вперед, и не только гнев на Тони. Другая половина моего существа, дремавшая где–то в отдаленных уголках души, вдруг пробудилась и заявила о себе. Я чувствовала, что у меня в груди словно забились два сердца, как будто ожило и отдалилось мое второе я, но вот оно снова слилось со мной, и, уже не раздумывая, повинуясь этому новому чувству, я чиркнула спичкой и зажгла свечу, которая должна была осветить мой путь через тьму неизвестности к истине.

Я вошла в туннель, заканчивавшийся тупиком. Уступая свету, тьма на несколько мгновений расступалась, чтобы тотчас же сомкнуться у меня за спиной. Ощущение было такое, словно сзади захлопывалась железная дверь, отрезая путь назад. Непроизвольно в моей памяти всплыли рассказы Рая Виски о привидениях и растревоженных духах предков. Эти тайные ходы как нельзя лучше подходили для общения с потусторонним миром. И сразу ожили мои детские страхи. Мне подумалось, что, может быть, и дух Тома бродил где–то поблизости или дух моей молодой матери таился в одном из заполненных тьмой коридоров. Я взглянула на плотную стену мрака, начинавшуюся там, куда не доходил свет моей свечи. Наверное, уже поздно было отступать, скорее всего, я пересекла роковую черту.