Мэри Хупер - Падшая Грейс

«Джеймс Солан, эсквайр.

Помощник юриста у мистера Эрнеста Стэмфорда, королевского адвоката.

Мориарти Чэмберз, Линкольн-Инн».

— Я по вашему лицу вижу, что вы не станете злоупотреблять моим временем, но, если в моих силах будет помочь вам, прошу вас, позвольте мне так поступить, в память о моей сестре. — Его улыбка была несколько грустной. — Знаете, Сюзанна всегда была готова прийти на помощь молодым дамам, попавшим в затруднительное положение. Кто может поручиться, что это не она организовала нашу встречу здесь, на своих похоронах?

Грейс улыбнулась.

— Очень мило с вашей стороны так считать. — Она встала со скамейки, осторожно наступила на пострадавшую ногу и поняла, что боль ушла. — Благодарю за компанию, — сказала она, — и позвольте мне пожелать вам хорошего дня.

— До новой встречи, — ответил Джеймс и поклонился.

Поезд отъезжал из Бруквуда только в три часа пополудни, поэтому Грейс зашла в часовенку и, постаравшись как можно неприметнее устроиться в заднем ряду, стала размышлять обо всем, что с ней приключилось за последние несколько дней, отчаянно пытаясь хоть как-то упорядочить эти события. Время от времени — из-за ужасной усталости — Грейс начинала дремать, но каждый раз, когда это случалось, к ней возвращался пугающий сон: ей снилось, что ребенок все еще у нее в утробе, а она бегает туда-сюда, пытаясь найти безопасное место для родов.

Когда часы пробили половину третьего (а ее жизнь оставалась такой же бессмысленной, как и раньше), Грейс решила сесть в поезд и отправиться в обратный путь. Однако, когда она подошла к маленькой станции, поезда не оказалось, и она стала ждать вместе со скорбящими, которые выходили на платформу из буфета.

Грейс с юных лет изучала людей, и это оказалось очень полезным, когда она стала торговать водяным крессом: она могла быстро определить, к кому стоит подойти и предложить товар, кто совершит покупку, а кто — нет. Глядя на распорядителей похорон в цилиндрах, которые бдительно пасли свое стадо скорбящих, Грейс не могла не заметить, что одна группа гробовщиков более настойчива, чем остальные. Они гораздо многословнее приносили свои соболезнования родственникам умерших, подчеркнуто внимательно заботились об удобстве последних, всегда готовы были принести запасную шаль или платок с черной окантовкой, хлопали по плечу, утешали, гладили по руке и вытирали слезы, в разговорах с семьями умерших упоминали «добрую смерть» и «утешение от добрых похорон».

Так Грейс впервые столкнулась с Победоноссонами.

Мистеру Джорджу Победоноссону принадлежало самое крупное похоронное бюро в Лондоне, и он хотел — можно даже сказать, страстно желал — обеспечивать убитые горем семьи всем необходимым для похорон. В «Похоронном бюро семейства Победоноссон» клиенту предоставлялся выбор из двадцати девяти видов гробов, к каждому из которых прилагалась заменяемая шелковая внутренняя обивка, а также медная или серебряная фурнитура. Тут можно было выбрать катафалки со стеклянным верхом, запряженные лошадьми с черными плюмажами, бархатные покровы на гроб, траурные ленты, флажки, шесты, похоронные венки и наемных участников процессии, закутанных в любое желаемое количество черного крепа. Единственное, что они предложить не могли, это траурное платье; но, к счастью, любую деталь последнего, плюс вуали, ридикюли, перчатки, накидки и остальные аксессуары для первого, второго и третьего периодов траура можно было приобрести в крупнейшем оптовом магазине на Оксфорд-стрит, в «Универсальном магазине траурных товаров Победоноссона», владельцем коего являлся кузен мистера Джорджа Победоноссона, мистер Сильвестр Победоноссон.

Миссис Эмелина Победоноссон, супруга Джорджа, заметила Грейс, молча стоявшую на станционной платформе и, очевидно, не имевшую никаких родственников, которые могли бы утешить ее. Миссис Победоноссон осуществляла необычное, но вдохновенное дополнение к работе современного гробовщика: единственной ее задачей на похоронах было утешать представительниц слабого пола, которые не могли справиться с горем. Она была высокой и худой, с землистым цветом лица, маленькими глазками и улыбкой, обнажавшей не только зубы, но и десна. Миссис Победоноссон почти постоянно ходила в черном, чтобы сильнее проникнуться печалью клиентов, и могла похвастаться несметным количеством модных траурных нарядов, к каждому из которых прилагались шляпка и вуаль. Ее миссией было убедить скорбящих в том, что носить последний писк похоронной моды — не столько непредвиденные расходы, сколько дань уважения усопшим; и сейчас, облаченная в сверхмодное платье, натянутое на металлический каркас, который раскачивался из стороны в сторону, миссис Победоноссон неспеша подплыла к Грейс.

— Моя милая девочка, как вы себя чувствуете? — нежно спросила она, кладя ладонь ей на руку. Однако с такого расстояния миссис Победоноссон смогла рассмотреть, насколько потерто платье Грейс, и, поняв, что в данном случае не сможет заработать денег, порекомендовав установить мраморное надгробие, чтобы несколько успокоить скорбящую в час горьких раздумий, она тут же смекнула, что ей предоставляется иная возможность. — Милое дитя, как же вы, наверное, бедствуете!

Грейс, несмотря на усталость, присела в реверансе.

— Благодарю, но у меня все не так уж плохо.

— У вас такое выразительное лицо! — заметила миссис Победоноссон. — Вы никогда не задумывались о том, чтобы участвовать в делах похоронного бюро в качестве наемной скорбящей?

Грейс вздрогнула и изумленно уставилась на нее. Ей захотелось сбросить чужую ладонь со своей руки, но она знала, что это будет выглядеть слишком невежливо.

— Возможно, с моей стороны бестактно говорить о подобных вещах, но должна заметить, что вы идеально подходите на роль профессиональной скорбящей.

Грейс по-прежнему пребывала в таком изумлении, что не знала, что и сказать.

— Вы еще очень молоды, но у вас такой вид, словно вы успели пережить все страдания, выпадающие на нашу долю. Из вас получилась бы восхитительная наемная участница процессии! — Поскольку Грейс не выразила протеста, женщина продолжила: — Похоронное дело расширяется, дорогая, и нам всегда нужны такие лица, как у вас. Вы могли бы переехать жить к нам, стать членом семейства Победоноссон.

Грейс покачала головой.

— Мне очень жаль, но…

— Вам платили бы по пять шиллингов за каждые похороны, а когда вы не будете задействованы как участница процессии, вы могли бы помогать девушкам шить обивку для гробов. С таким трагическим лицом вы бы пользовались бешеным успехом на похоронах высшего класса.

От этой мысли Грейс передернуло.

— Простите, — ответила она, — но я живу с сестрой и не могу даже подумать о том, чтобы оставить ее одну. К тому же, боюсь, работа наемной участницы похорон покажется мне невыносимой.

— Но дарить утешение другим — это ведь так чудесно! — воодушевленно воскликнула миссис Победоноссон. — И если мы это умеем, то использовать подобное умение — наш христианский долг.

Грейс снова покачала головой.

— Боюсь, что я не смогу, — произнесла она. — Но все равно спасибо за предложение.

— Как вам будет угодно. — Миссис Победоноссон достала из черной бархатной муфты визитную карточку. — Но если вы все-таки передумаете…

Грейс взяла карточку и, поблагодарив, снова присела в реверансе, думая при этом: как странно, но до сегодняшнего дня ей ни разу не доводилось держать в руках визитную карточку, а сейчас она получила две, одну за другой. У этой края были окрашены в черный цвет и в рамке были выгравированы следующие слова:

«Похоронное бюро семейства Победоноссон.

Мейпл-мьюз, Марбл-арч, Лондон.

Да последуют за доброй смертью добрые похороны.

Предусмотрительность — наш девиз».

Наконец с бокового пути выехал черно-синий поезд и, выпустив большие клубы пара, поравнялся с платформой. Миссис Победоноссон поплыла дальше, а Грейс забралась в один из вагонов третьего класса, села на скамейку и тут же о ней позабыла.

Поезд рывком тронулся с места и постепенно набрал ход. Грейс облегченно вздохнула: все прошло именно так, как и предсказывала повитуха. Девушка закрыла глаза, мысленно подгоняя поезд. Ей очень хотелось быстрее вернуться домой, к Лили. Она очень надеялась, что с сестрой за время ее отсутствия ничего не случилось…

В доходном доме миссис Макриди обитала весьма разношерстная публика. Верхний этаж представлял собой достаточно большую территорию, разделенную тонкой картонной перегородкой, по обе стороны которой проживало по семейной паре. Мужчины были торговцами и владели лотком на улице, их жены работали вместе с ними. Одна пара продавала дешевую рыбу — селедку, кильку, — а также моллюсков; вторая специализировалась на яблоках или картофеле, в зависимости от сезона. Если товар начинал портиться или его оказывалось слишком много, они делились с другими жильцами миссис Макриди, всегда приходившими в восторг от такой щедрости.

Ниже, на четвертом этаже, жил мистер Гэлбрейт, приходивший и уходивший среди ночи, всегда в разное время, обычно в смокинге; а в соседней с ним комнате проживали Картрайты, ирландское семейство с целым выводком неугомонных детей. Картрайты торговали спичками, подбирали сигаретные окурки, бегали по поручениям, а самый младший, мальчик лет двух, служил приманкой. Он прикидывался потерявшимся, привлекая внимание прохожих, а его старшая сестра очищала карманы тех, кто останавливался, чтобы помочь. Грейс и Лили жили на третьем этаже, в комнатушке рядом с болезненной пожилой парой, мистером и миссис Биль: оба они очень плохо видели и торговали на улице шнурками, чтобы избежать расставания в работном доме. Старики ужасно страдали из-за того, что им приходилось жить прямо под шумными Картрайтами, которые входили в дом и выходили из него в любое время дня и ночи.