тяжело… буквально, мне было тяжело. Спорю, в этот раз будет ещё сложнее. Моему

члену, конечно.

Блядь.

–Да, конечно.

Думаю, что это ответил мой член. Определённо не мои мозги. Или, может быть,

мои мозги находятся под его влиянием, так как всё моё тело просто дрейфует к ней. Как

говорится… как мотыльки к пламени.

Я следую за ней в главную часть. Я всё ещё думаю о том, что я там сказал…

иуслышала ли она всё это дерьмо. Но, если это так, она, вероятно, бежала бы прямо

сейчас, но она здесь, так что от этого легче.

Мы оба входим в исповедальню, я сажусь на деревянную скамью, когда Лаура

закрывает занавес.

– Спасибо, что встретился со мной.

Я крещусь и говорю.– Конечно. Скажи мне, что тебя беспокоит.

–Мои грехи… – бормочет она. – Я не могу их остановить, – её глаза мерцают от

озорства. Интересно, думает ли она о своём времени, проведённом в ванной в церкви.

Если она сделала это снова.

Её рука движется к её груди, и она расстёгивает одну из пуговиц рубашки. – Мне

плохо от того, что я так себя чувствую.

Блядь. Мне это снится?

Что она делает?

Я не могу поверить, что это происходит, поэтому я щипаю себя, но это не работает.

Другая пуговица отлетает следом. – Я уже давно об этом думаю.

У неё знойный взгляд и Лаурарасстёгивает следующую пуговицу, её рука скользит

внутрь. В моём рту появились слюни от этого зрелища, и кровь приливает к моему члену.

Что здесь, блядь, происходит?

–Я не знаю, почему… просто иногда не могу сдержаться, – она начинает

прикасаться к своейгруди прямо передо мной, и даже несмотря на то, что они всё ещё

спрятаны за рубашкой, её соски явно напряжены… И ебать, это затрудняет мне жизнь.

–Что ты делаешь? – спрашиваю я, не зная, что с этим делать.

Мне уйти? Должен ли я бросить вызов искушению? Должен сказать;прямо сейчас

она делает всё тяжёлым. И принятие решения, и мой член.

–Что я хочу сделать…– шепчет она, наклонившись вперёд, чтобы я мог заглянуть в

разрез её рубашки.

Я проглатываю комок в горле, пытаясь сдержаться от соблазна посмотреть, но это

очень сложно, и это мягко сказано.

–Это мой грех, – говорит она, облизывает пальцы и потирает их о свои соски. Она

стонет, и мой член подпрыгивает в моих штанах.

– Это плохо? – спрашивает она, кусая губу.

Я моргаю пару раз, чтобы попытаться сохранить рассудок, но я сгораю от желания.

Блядь, я так сильно хочу пробраться сквозь щели решётчатой перегородки.

– Это плохо, – шепчет она, и рука опускается по телу. – Скажи мне остановиться.

– Только Бог может сказать, что делать, – отвечаю я.

Что это за ответ? Блядь.

–Я не могу говорить с ним так, как ты, – произносит она, глядя на меня. – Так…

интимно.

Что ж она всё слышала, о чём я говорил.

Чёрт.

Её рука ныряет между ног, под юбку, и мой член разрывается от необходимости. –

Я верю тебе, Фрэнк. Ты сказал, что всё в порядке. И у меня много потребностей.

Я облизываю губы. – О, я могу поверить в это.

–И я чувствую… как будто мне это нужно, – она поглаживает себя, глядя на меня.

Похоже, ей даже не стыдно. И это моя вина. – Как будто тебе это нужно, – добавляет она.

Я нахмурился, потирая губы, потому что я не знаю, что делать или говорить. Я не

могу это признать. Но, блядь, я хочу её. Однако, я проповедник. Я даже не должен об

этом думать.

–Ты следила за мной, – говорю я. – В часовне. Что ты слышала?

– Достаточно, – с левой стороны её рот заканчивается ухмылкой. – Это было плохо?

Почему–то я тоже хочу улыбаться. Достань кота из мешка. – Возможно.

–Плохо… мне нравится плохое,– лепечет она, снова прикусив губу, когда

раздвигает ноги. – Мне нравится, когда это неправильно.

–Поэтому ты делала это раньше? В ванной?

Она кивает, и её рука окунается в её трусики. – Я знаю, что это то, чего хочешь ты. О

чём ты всё это время думал… обо мне, – говорит она. – Давай, скажи это.

Я качаю головой. – Знаешь, я не могу. Мы в церкви.

–Никто не должен знать… – шепчет она, прижав пальцы к губам. – Это может быть

нашим маленьким грязным секретом.

Я стараюсь игнорировать голос в голове, говоря мне не сдаваться, но уже слишком

поздно. Моя рука лежит на моём члене, и я начинаю потирать его сквозь одежду.

Она закрывает глаза и откидывает голову назад, я пользуюсь возможностью, чтобы

скользнуть глазами вверх и вниз по её телу, наслаждаясь видом. Она так соблазнительно

касается себя, что я сразу же начинаю дрочить быстрее и быстрее. Я представляю, как её

тело будет выглядеть голым. Каким скользким и гладким стал бы мой член, когда он

коснулся бы её губ. Я могу представить всё это, и от этого только страшнее. Потому что…

если я уже сдался, я не уверен, что сделаю при следующей нашей встречи.

– Чёрт… – бормочет она, облизывая губы. Мягкий стон срываетсяс еёгуб, и она

подстраивается, чтобы я мог видеть её ещё лучше. Моя рука опускается в мои штаны,

потому что я больше не могу сдерживаться.

Она ненадолго открывает глаза и видит, как я дёргаюсь, она мурлычет.– Тебе

нравится это?

– Я бы солгал, если бы сказал, что не… – я бормочу, поглаживая свой член. – Но это

неправильно, ты это знаешь.

– Тогда зачем мы это делаем? – спрашивает она.

– Потому что это наш грязный маленький секрет, – прошипел я, чувствуя, как вены

на моём члене возбуждаются от волнения. – Мне нужно увидеть, насколько непослушной

ты можешь быть.

Она усмехается и скользит пальцами по своим трусикам, показывая мне свою

обнажённую киску. И, блядь, это делает меня голодным ублюдком. Я бы многое отдал,

чтобы пососать её клитор.

– Ошибка ли то, что мы делаем? – спрашивает она. – Потому что сейчас я так

чертовски возбуждена.

– Тебе всё равно, что люди находятся всего в нескольких шагах от нас? –

спрашиваю я.

Она качает головой, ещё больше усмехаясь. – Это только добавляет азарта.

Боже, эта чёртова женщина… она точно знает, как заставить сердце парня

пульсировать. И его член тоже.

Сейчас мне всё равно.

К чёрту последствия.

Хренова мораль.

Я выбросил все правила в окно.

Я хватаюсь за молнию, расстёгиваю штаны и вытаскиваю член из своих боксеров.

Её глаза расширяются и сразу фокусируются на моём члене; её губы раскрываются,

как будто она готовится принять его.

– Мои глаза здесь, – смеюсь я и ухмыляюсь.

Она подмигивает, а затем продолжает потирать клитор прямо передо мной. Мне

это нравится. Я доставляю себе удовольствие. Каждый раз, когда мягкое хныканье

срываетсяс её губ, мой член реагирует, застывая под моим прикосновением. Чёрт, я хочу

быть очень плохим.

Держа свой член, я представляю её руки, бегущие вдоль него, а не мои.

Представляю, что она опускается на кровать и засовывает мой член в свою киску, наконец, трахая её до потери сознания.

Прищурившись, я смотрю, как она становится неприличной. Её клитор выглядит так

аппетитно; я хочу пососать его, но эта чёртова решётчатая панель мешает. Боже, она

дразнится. Она потираетгрудь. Мы скоро достигнем эпической кульминации, и я не

думаю, что хочу останавливать это.

Она стонет, и её глаза закатываются. Моё дыхание быстрое, я смотрю, как она

кончает, её тело трясётся от сильных потрясений. И это так сексуально, что я кончил.

– Блядь, – прошипел я сквозь зубы, достигая разрядки.

Мой член стреляет по дереву, покрывая исповедальню спермой. Я неистово

ударяю по своему члену, чтобы высвободить каждую каплю, разбрызгав её повсюду. К

тому времени, когда я закончил, совершенно запыхавшись, вся исповедальня в моей

сперме, и Лаура усмехается месту преступления, которое я оставил, как долбанная

лисица.

Она уже поправила трусики и застегнула рубашку, как будто ничего не случилось. –

Впечатляет,– пробормотала она, тяжело дыша, и я задаюсь вопросом, она имеет в виду

мой размер или то, как сильно я кончил. В любом случае, я счастлив.

Она достаёт из кармана несколько салфеток. –Вот, – она протягивает их через

решётку и с измученным видом на моём лице, я принимаю их. – Думаю, тебе они могут

понадобиться.

–Ты подумала обо всём, – пробормотал я, тяжело дыша, пока вытирал сперму, а

затем попытался убраться в исповедальне. Простите за каламбур.

–Я всегда готова, – размышляет она, снова подмигивая.

– Что насчёт твоей исповеди? – спрашиваю я.

–Ты знаешь, что мы пришли сюда не для этого.

Когда она встаёт, я спрашиваю.– Почему?

Она пожимает плечами. – Потому что я видела, как ты боролся…, и я знаю, что тебе

это нужно.

– Так это всё было ложью? – нахмурился я.

– Нет… – улыбается она. – Но каждый нуждается в ком–то иногда…

– Мне не нужна жалость, – отвечаю я.

Она поднимает брови и качает головой. – Это не так, – потом она открывает

занавески.

– Так ты этого хотела? – спрашиваю я, прежде чем она уйдёт.

Она не отвечает. Всё, что она делает, это улыбается и закрывает занавески,

оставляя меня здесь с моим членом. Я полностью уничтожен одной девушкой и её

пальцами.

Из последних сил я крещусь. – Иисус Христос, я прошу твоего прощения… потому

что, Боже, эта женщина заставит меня совершить больше грехов, чем я когда–либо

совершал.

Глава 9